хоть тресни, а подавай тебе Солнце сию же минуту. А того нет, чтобы все
как следует продумать, взвесить...
Хорст передумал, я займу его место в экипаже "Бизона".
предосудителен, чем тебе это кажется. По крайней мере, он нашел в себе
мужество правильно оценить свои силы. А тебе, в свою очередь, необходимо
найти в себе мужество быть еще осмотрительнее Хорста и не совать голову
туда, где совсем не трудно ее потерять.
задумчиво продолжал Горин. - Я не имею никакого права позволить
самоуверенному теленку браться за дело, перед которым пасуют космические
буйволы! Точка. Оставь меня в покое, ты и сам не знаешь, что тебе нужно.
толчков. Где-то там, под ногами, шевелился Меркурий. Гудок телетарного
вызова заставил меня вздрогнуть. Горин уменьшил громкость и тронул
клавишу:
глупое положение, но что поделаешь... Конечно, нет. Кого-нибудь найдем...
Не торопись, дело серьезное... Ладно, давай.
выглядишь просто заморышем.
пощечина. Спокойствие! Важно не дать вывести себя из равновесия. Но на
подобный выпад нужно чем-то ответить... Я подхожу к овальному щиту
герметических дверей и, вцепившись руками в пружину аварийного замка,
рывком выдергиваю крюк из гнезда. Брови Горина удивленно взметнулись. Да,
наверное, со стороны все это выглядело глупо, но отступить - значит дать
повод для новых насмешек. Еще одно нечеловеческое усилие - и мне удалось
растянуть ее настолько, что крюк поравнялся с ребром шпангоута. Несколько
мгновений сохранялось тягостное равновесие, мне не хватало какой-нибудь
доли сантиметра... Наконец, щелчок - и крюк намертво впился в стальной
желоб. Вот так!.. Я не знаю и десяти человек на базе, способных повторить
такое.
переборку, вошел Шаров.
смущенную физиономию.
небрежным жестом водворил его на место. Таким движением застегивают
пуговицу. Горин подмигнул мне и с деланным сокрушением развел руками.
тогда так же молоды, как я сейчас, но вам доверяли. Выпускнику института
космонавтики Шарову не было и двадцати четырех, когда он впервые принял
участие в десанте спасателей на Марсе. И молодость не помешала вам, Борис
Николаевич, разыскать в красных песках Зефирии пропавшую экспедицию
Снайра. А нас, современную молодежь, вы, ветераны космоса, почему-то
предпочитаете кормить из ложечки и кутать теплым пледом невыносимых забот:
как бы кого-нибудь не продуло свежим ветром стремлений и поиска.
кого-нибудь не перегрело на Солнышке, - возразил Горин. - Но разве ты из
тех, которые понимают?..
компанию. Кстати, по специальности он инженер-диагност, работает в отделе
врачебной диагностики медицинского сектора. По-моему, это немаловажная
деталь... Да, кроме того, он в совершенстве владеет техникой роботронных
систем, изучает специальные разделы бионики, увлекается... Прости, Алеша,
чем ты там увлекаешься?
посредников.
моделирования энтопликативных систем кортикальной области мозга. Если
использовать метод биполярной рекомбинации алгоритмов...
поэт, немного художник, в меру самолюбив, не в меру упрям, но обещает
исправиться.
улыбнулся.
Только работать придется, как на постройке египетских пирамид.
Улавливаешь?
отсыпаться. Необходимый инструктаж получишь во время полета.
интересует этот меркурианский феномен. Лю-бо-пыт-но!..
ИНСТИНКТ НАПРАВЛЕНИЯ
экспедиции Шарова, меня переполняли мысли о предстоящем полете. Сказать
правду, я даже немного растерян. Только сейчас передо мной открылся
истинный смысл колебаний Горина: Шаров, Веншин, Акопян... и я. Горин,
конечно, прав. Откуда он мог знать, достоин ли Алексей Морозов стать
плечом к плечу в один ряд с бизоновцами? Наконец, знаю ли я это сам?..
окончены.
внутреннюю готовность и с ужасом убеждаюсь, что в моих мыслях царит хаос.
Нет, я не жалею, что я стал участником опасного и трудного полета.
Наоборот, я даже испытываю нечто вроде удовлетворения и гордости. Просто я
не готов, точнее говоря, не совсем уверен в себе. А это отвратительное
чувство, когда не уверен...
куда-нибудь пешком, если мне нужно о чем-то серьезно подумать. Меркурий,
конечно, не Земля, но все же... Завтра я буду лишен даже этого.
избавиться от ощущения, что до него можно достать камнем. Поднимаю камень
и в самом деле что есть силы швыряю его вверх. Оглядываюсь: не заметил ли
кто моей мальчишеской выходки? Показываю Солнцу кулак и хохочу, хохочу
весело и дерзко, словно уже сижу на нем верхом, вцепившись в огненную
гриву. Я бы определенно ослеп, если бы не полутораметровый диск на шлеме,
называемый здесь "сомбреро". Сквозь его темно-зеленый слой Солнце выглядит
мертвенно-бледным, веснушчатым от собственных пятен. Да, мне суждено
познакомиться с ним поближе. Где-то там, на орбите спутника, плавает
"Бизон"...
бомбы - лавовые глыбы чудовищных размеров. Одна из них так похожа на
исполинскую черепаху, мирно дремлющую на солнцепеке, что я не удержался и
погладил ее растрескавшийся панцирь. "Черепаха" словно ожила, качнулась и
вдруг покатилась с обрыва вниз, увлекая за собой лавину камней и пепла.
Ноги привычно ощутили серию сильных толчков. Неприятно, конечно, но что
поделаешь - Меркурий...
Правильно ли это? Пожалуй, да. Ведь никому не приходило в голову называть
"диким", скажем, полярное сияние. Вероятно потому, что это величественное
явление природы полностью соответствует нашим понятиям о красоте и
гармонии. Мир, который передо мной, тоже достаточно величав и по-своему
великолепен. Но здесь все необычно. Даже горы. Черные, крутые, с
иззубренными вершинами, разрезанные вдоль и поперек узкими, извилистыми
коридорами ущелий, они вздымаются к небу, неприступные,
отчужденно-гордые... Самые отчаянные смельчаки из группы
альпинистов-исследователей признавались, что мрачные горы вселяли в них
смутную тревогу и недоверие. И лишь один из них, Курт Хейдель, оснастив
электромеханического Паука-скалолаза, решился проникнуть дальше всех,
туда, где Меркурий ревниво скрывал свои тайны. Через месяц Паук вернулся.
Нет, он пришел не один, но все равно что один... Хейдель перестал быть
Хейделем, которого мы знали. Он никого не узнавал, не отвечал на вопросы,
пугая людей неподвижным, как у змеи, взглядом. Видавшие виды врачи
разводили руками, а мои диагностические машины, исследовав психику
Хейделя, либо отказывались выдавать заключение, либо несли такую
несусветную чушь, что у меня горели уши от стыда за своих "подчиненных".
Днем позже Хейдель, вернее тот, кто когда-то был Хейделем, исчез. Он ушел
снова в горы, унеся с собой разгадку своего перевоплощения. Дежурный врач,
в обязанности которого входило присматривать за больными, был найден в
бессознательном состоянии, с отпечатками пальцев на горле. В тот день
впервые были замечены торы, а поиски беглеца ни к чему не привели. Тогда
вспомнили о Пауке, точнее - о кассетах его съемочной аппаратуры. Я был в
Маркеев Олег
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Жюль Верн