могла привести к чему-то подобному... "Кто даст гарантию, что я, Хенк, на
самом деле не..."
Челышевым к уничтожению? Не протестовал против приказа Земли? И разве он
выполнил этот приказ? Он, Хенк, не уничтожил протозида, он лишь преобразовал
его в пылевое облако. Это облако всегда можно вернуть к нормальному,
присущему для протозида образу жизни. Почему же он не уничтожил протозида?
Пошли бы на такое Петр Челышев, или Ханс, или тот же диспетчер?..
подумал Хенк.
такое, что могло подать пусть не сигнал, пусть просто неясный намек: ты -
тот-то. Но ничего не происходило, память Хенка ничем не хотела ему помочь. И
что она могла, память?.. Любой организм, в том числе и разумный, лучше всего
запоминает то, что чаще повторяется, что лучше вознаграждается. Но в то же
время мы двадцать раз повторяем номер телефона, чтобы тут же его забыть, а
многое из того, на чем мы отнюдь не концентрировали внимания, остается в нас
навечно: случайный взгляд, название непрочитанной книги, лицо в толпе.
понимал: сейчас ему надо всколыхнуть память, встряхнуться, сломать
устоявшиеся, ставшие привычными связи, чтобы из всего этого взбаламученного
месива медленно поднялась, всплыла наружу его, своя или чужая, неважно,
начинка. "Я должен вывернуть себя целиком, потому что если я не землянин
Хенк, а нечто его заменившее, то мне, квази-Хенку, абсолютно незачем жалеть
свою новую сущность, какими бы мотивами эта моя новая сущность ни
руководствовалась..."
климатической панели.
Хенк?
Ни один самый мощный компьютер не вместит в свою память то, что знает,
скажем, о кухне своего дома самый обычный, ничем не примечательный земной
ребенок: обстановку в ней, какие вещи и когда могут упасть, какие вещи лучше
вообще не трогать, - но все это, конечно, отнюдь не врожденное качество,
этому научаются. Память не организуется в алфавитном, в цифровом или в
сюжетном порядках, она извлекает свое содержимое путями поистине
неисповедимыми, и если я, Хенк, хочу надеяться на случай, который раскрыл бы
мои глаза на то, что прячется в моем подсознании, то никакой Иаков не
поможет. Я должен сам искать такой случай, еще лучше - самому создать
случай..."
переключателя и сквозь сырую душную мглу увидел экран внутреннего Инфора.
Хенка и заглянул в экран.
поймет внутренний смысл их беседы с Челышевым.
память, которую мы исследовали ("Моя память!" - перевел для себя Хенк),
выглядит прерванной, расщепленной. Это крайне неутешительно...
просто оберон-икс... Таких следует опасаться. Петр Челышев прав: я - скорее
объект исследований, чем объект общения..."
но Хенк почувствовал злорадное удовлетворение.
вспыхнула в Хенке ярче сигнальной ракеты, шумно взорвавшейся над джунглями.
Проблема гомункулуса... Тебе это что-нибудь говорит?
философы Земли обозначали крошечного гипотетического человечка, якобы
существующего внутри нашего тела - ошибка, в которую достаточно легко
впасть. Спросите любого, как он видит, как он воспринимает мир, ткните его в
странность того, что мы вообще способны что-либо воспринимать, ответов можно
получить много, но далеко не все отвечающие сумеют ухватить суть проблемы.
Найдутся и такие, что заявят: а у нас в голове есть нечто вроде маленького
телевизора, вот он-то и воспринимает окружающий меня мир...
временем...
добраться до дверей? - он почти ничего не видел в облаках душного влажного
тумана.
призраки. В определенном смысле, Хенк, все живое - призраки. Правда?
корешки, пузырились уродливые, черные, как уголь, пиявки. Взбаламученный его
движениями мутный воздух бил в ноздри прелью и тлением. Дрогнула вдруг
сырая, заляпанная эпифитами ветвь, ошалелые глаза уставились на Хенка,
призрачная рука легла на плечо.
Сейчас у него не было такого запаса. Он шел, не видя куда, пока не уткнулся
в стену силовой защиты.
северным ветром.
ее исполинское тело с рогоподобным выступом в носовой части. "Там Шу, -
подумал он. - Долгие годы Шу была моим единственным спутником и поводырем.
Долгие годы только она помогала мне решать возникающие проблемы... Почему я
к ней не спешу?.."
прямо через поле. Он не хотел привыкать к мысли, что он не человек. "Челышев
просил меня не покидать станцию, но я этого ему не обещал..." Снопы искр
летели из-под башмаков Хенка, как из-под точильного камня. "Они не перекрыли
выход на поле... Почему?.." Брюхо "Лайман альфы" уже нависло над ним, он
подал сигнал, и люки шлюза открылись.
сняли курсопрокладчик и забрали звездные карты. Я могу поднять "Лайман
альфу", могу вывести ее в космос, но до Земли мне без карт не дойти. Небо
Крайнего сектора ни на что не похоже, как ни на что не похоже небо
Внутренней зоны. Шу придется вести корабль вслепую, это невозможно. Без
звездных карт мы действительно слепы. Собственно, благоразумие Шу и не
позволило бы вывести на орбиту корабль, лишенный курсопрокладчика..."
подобные решения мы принимали сами.
форму; слева от Хенка мгновенно поднялся планшетный столик. На нем сейчас не
лежало ни единой бумажки, зато стоял высокий бокал. В мутной жидкости глухо
побрякивали кусочки льда. Настоящего льда!.. От бокала несло холодком,
одиночеством, и, поежившись, Хенк молча пригубил зашипевший на языке
напиток.
Что в этом странного?
заподозрили? Знаешь, чем я занимался все это время на Симме?
Глуховский Дмитрий
Андреев Николай
Посняков Андрей
Афанасьев Роман
Василенко Иван
Круз Андрей