да и небеса наконец-то стали светлеть - наступила запоздавшая заря. К тому
моменту, когда их глазам открылось зрелище разрушенного Беатрикса,
великолепный павлиний хвост, который впервые вызвал восхищение Миляги в небе
над Паташокой, раскрылся у них над головой, и его красота придала
видневшейся внизу картине еще более мрачный вид. Пожар продолжал бушевать,
но огонь уже уничтожил большинство домов и окружавшие их березово-бамбуковые
рощи. Он остановил своего доки и внимательно осмотрел окрестности с этого
наблюдательного поста. Разрушителей Беатрикса нигде не было видно.
в нее, их ушей достигли звуки рыданий, напомнившие Миляге те звуки, которые
он слышал, застыв неподвижно На склоне холма. Он знал, что все эти
разрушения каким-то образом являются следствием той незримой встречи. Хотя
он и не попался на глаза наблюдателю во мраке, тот почуял его присутствие, и
этого оказалось достаточно для того, чтобы обрушить все эти бедствия на
Беатрикс.
это.
не выражающим лицом.
были услышаны и поняты, и пошел в направлении дома Сплендидов. Беатрикс был
уничтожен не простым огнем. Некоторые дома были опрокинуты, но не сожжены, а
деревья вокруг них выдернуты с корнем. Однако нигде не было видно жертв, и
Миляга начал надеяться, что Коаксиальный Таско убедил жителей уйти на холмы,
прежде чем разрушители появились из темноты. Эта надежда была перечеркнута,
когда он подошел к тому месту, где стоял дом Сплендидов. Как и прочие дома,
он был превращен в пепелище, и дым от горящей древесины скрывал до этого
момента нагроможденную напротив него ужасную груду. Здесь были все добрые
граждане Беатрикса, сваленные в одну кровоточащую кучу, которая была выше
его роста. Вокруг нее бродили несколько рыдающих уцелевших жителей,
разыскивая своих близких в месиве искалеченных тел. Некоторые из них
цеплялись за тела, которые показались им знакомыми, а другие просто стояли
на коленях в смешанной с кровью грязи и причитали по покойникам.
Один парень, которого он видел, когда тот хохотал над кукольным
представлением, держал на руках тело жены или сестры, столь же безжизненное,
как и те куклы, которые доставляли ему такое удовольствие. Какая-то женщина
рылась среди трупов, непрерывно выкрикивая чье-то имя. Он подошел, чтобы
помочь ей, но она крикнула ему, чтобы он не приближался. Пятясь назад, он
увидел Эфрита. Тело мальчика лежало в куче, глаза его были открыты, а его
рот - бывший источником такого ничем не омраченного энтузиазма - был разбит
прикладом или ударом ноги. В этот момент Миляга хотел только одного: чтобы
ублюдок, который сделал это, оказался где-нибудь поблизости. Он чувствовал,
как убийственное дыхание жжет ему глотку, стремясь свершить свою
безжалостную месть.
убийца. Кто-то с ружьем или в военной форме - человек, которого он мог бы
назвать врагом. Он не помнил, чтобы ему когда-нибудь приходилось испытывать
нечто подобное, но ведь раньше у него не было той силы, которой он обладал
сейчас, - или, если верить Паю, он просто не знал о ее существовании. И как
ни мучительны были окружавшие его ужасы, мысль о том, что он обладает такой
способностью к очищению, что его легкие, горло и ладонь могут с такой
легкостью вычеркнуть виновного из жизни, была бальзамом для его скорби. Он
пошел прочь от пирамиды трупов, готовый при первом же удобном случае
превратиться в палача.
военных машин захватчиков. Он остановился, ожидая, что сейчас она повернет к
нему свои стальные глаза. Это была идеальная фабрика смерти, облаченная в
броню, похожую на крабовый панцирь. Колеса ее были утыканы окровавленными
косами, из башенки торчало оружие. Но смерть отыскала свою фабрику. Из
башенки поднимался дымок, и водитель лежал в том положении, в котором его
застиг огонь, когда он выбирался из внутренностей машины. Небольшая победа,
но, во всяком случае, она доказывала уязвимость этих механизмов.
Когда-нибудь это знание может оказаться тем шагом, который отделяет отчаяние
от надежды. Он уже было отвернулся от машины, когда его окликнули, и Таско
появился из-за дымящегося остова. Лицо его было окровавлено, а одежда вся
покрылась пылью.
ушел, а теперь вернулся, и снова слишком поздно.
был в Беатриксе, заставила его сердце биться быстрее. Но Таско сказал:
вчера и пересчитывал детей, а никто даже и не заметил его.
Они оставили в живых только тех, кто лучше других сможет рассказать историю.
Зверствам необходимы очевидцы, Захария. Люди, которые разнесут весть о них
повсюду.
Если у тебя хороший аппетит, то отправляйся в Изорддеррекс. Там ты получишь
хорошее образование.
меня какая-то работа.
неизвестна. Он порылся в поисках слов утешения или извинения, но перед лицом
такого бедствия, похоже, только молчание было уместно. Он склонил голову и
оставил Таско наедине с его трудной долей очевидца, вернувшись мимо горы
трупов на ту улицу, где он оставил Пая. Мистиф не сдвинулся ни на один дюйм,
и даже когда Миляга встал ему в затылок и спокойно сказал, что им пора
ехать, прошло еще много времени, прежде чем он обернулся и посмотрел на
него.
можешь остановить это.
пришел сюда, чтобы понять, и я пойму.
все.
Глава 21
1
старшие сыновья богатых и могущественных, в отсутствие войн, которые могли
бы послужить им хоть каким-то развлечением, забавлялись, тратя средства,
скопленные поколениями, на строительство зданий, единственная функция
которых заключалась в том, чтобы удовлетворить их тщеславие. Большинство из
этих безумств, спроектированных без особого уважения к основным
архитектурным закономерностям, превратились в пыль гораздо раньше, чем те,
кто их задумал. Но некоторые из них стали достопримечательностями, несмотря
на запустение: либо потому, что с ними ассоциировалось имя человека, жизнь
или смерть которого была связана с каким-нибудь скандалом, либо потому, что
они оказались местом действия какой-нибудь драмы. Убежище подпадало под обе
эти категории. Его архитектор, Джеффри Лайт, умер через шесть месяцев после
его возведения, подавившись членом быка в дебрях Вест-Райдинга, и это
гротескное происшествие привлекло некоторое внимание. Также не прошел
незамеченным и уход от общественной жизни нанимателя Лайта, лорда Джошуа
Годольфина, упадок рассудка которого служил темой для сплетен при дворе и в
кофейнях в течение долгих лет. Но даже в период расцвета он уже привлекал
внимание злых языков, в основном, потому, что собрал вокруг себя целую
компанию магов. Калиостро, граф Сен-Жермен и даже Казанова (пользовавшийся
репутацией весьма умелого чародея) провели довольно много времени в
Поместье, наряду с целым сонмом менее известных любителей магии.
он по-настоящему занимался, никогда не достигло ушей сплетников. Они
предполагали, что он водит компанию со всеми этими шарлатанами исключительно
ради развлечения. Когда он неожиданно исчез из общества по неизвестным
Каменистый Артем
Посняков Андрей
Нортон Андрэ
Панов Вадим
Орловский Гай Юлий
Бажанов Олег