- Да не вертись ты!-сердито пробормотал кто-то, лежащий на моем животе.
А другой сосед беззлобно, но больно толкнул меня ногой в бок и захрапел.
Поезд полз в пространство, во тьму, в неизвестность, осторожно набирая
скорость.
День я провел в железнодорожной канаве, дожидаясь ночи и порожняка. Попав,
наконец, на платформу, я собирался доехать до Уэсли. Но пришлось покинуть
платформу раньше.
Впереди оставался еще долгий путь. Я пробирался теперь пешком. Скоро я
войду в Эшуорф, увижу отца и Эдит.
Но с каждым шагом мрачные мысли все больше терзали меня. Имею ли я право
возвращаться? Ведь в редких письмах к Эдит и отцу из Бирмы я так красочно
описывал мое будто бы блестящее положение, писал, что я чуть ли не
ассистент промышленной лаборатории, сочинял, приукрашивал и хвастал, для
того чтобы успокоить старика и бедную девочку. Конечно, они верили моим
письмам. Зачем я вселял в них подобные иллюзии и несбыточные надежды? Что
сейчас? По-прежнему я нищий и бездомный. Зачем я послушал Клипса? Надо
было удариться о песок арены или о стол судьи, сломать себе спину, и все
было бы кончено.
Терзаемый сомнениями, замедлял я шаги. Наконец остановился, набрал
придорожных камней и наполнил ими старый вещевой мешок, потом забросил его
себе на плечо и двинулся дальше, еле передвигая ноги.
Вот и глубокий канал Уэсли.
Помню, я долго стоял на берегу, охваченный жестокой тоской.
Ах, лучше бы я остался в городе: там можно ночевать если не под кустами
сквера Виктории, то хоть в мусорных ямах Голдхилла.
С прокопченного полосатого неба спускался отвратительный вечер поздней
осени, когда с севера собираются дуть холодные ветры и в воздухе
чувствуется приближение туманной измороси, при одном напоминании о которой
у каждого бездомного бродяги начинает ежиться кожа на спине, а сам он
старается поплотнее запахнуться в свою видавшую виды куртку.
"Нет, я не дойду до отцовского дома. Пусть воды канала погребут меня
вместе с моими страданиями", - очень ясно подумал я.
Но было нелегко сделать роковой шаг. При мысли о холодной одинокой вечной
ночи я застегнул куртку на все пуговицы. Впрочем, их оставалось всего две.
Потом подумалось о еде, и я не мог вспомнить, когда я ел горячее последний
раз.
- Простите, юноша, - услыхал я вежливый голос рядом и обернулся.
Около меня у решетки канала стоял нестарый, обросший бородой, небрежно
одетый человек в помятой шляпе и задумчиво плевал в мутные воды, в которых
дрожали отражения деревьев, росших на противоположном берегу,
и неяркие сигнальные огни. Глубокие глаза человека светились мрачным
юмором. Руками он придерживал положенный на гранитный парапет увесистый
кирпич и усмешливо поглядывал на меня.
- Простите,-повторил человек.-Я хотел бы попросить вас о двух одолжениях.
Он говорил вежливо, и я счел себя обязанным ответить учтиво.
- К вашим услугам, сэр.
- Хм... - откашлялся человек. - Не найдется ли у вас куска хорошей
веревки, способной выдержать тяжесть этого кирпича?
В дорожном мешке, взятом мною с "Зеленого кота", в мешке, впитавшем в себя
аромат трюмов и ночлежек и потерявшем свой когда-то добротный вид, были
старые бечевки.
- К сожалению, веревки нет, - ответил я. Мне хотелось помочь человеку, и я
добавил;-Но если вас устроят жалкие остатки от самодельных силков, то
пожалуйста. Они крепкие. Я отлично ловил ими голубей когда-то.
И хотя по известным соображениям мне не хотелось в данный момент открывать
мешок, я все-таки сделал движение сбросить его с плеч. Но человек,
усмехнувшись краями губ, удержал мою руку.
- Благодарю вас, направление моих мыслей изменилось. Хм... Я думаю, что
достаточно положить кирпич за пазуху и поплотней застегнуться. Вовсе не
обязательно привязывать кирпич себе на шею веревкой, не так ли?
- Что вы задумали?-с беспокойством прошептал я.
- Надеюсь, вы догадались? - скривил в усмешке губы человек. - Забраться на
парапет, а потом броситься в эту клоаку. Кирпич может гарантировать мне
более быстрое опускание на дно.
- Вот оно что... - изумился я подобной откровенности.
- Хм... А вы полагали, что перед вами гидролог и интересуется глубиной
этого сооружения с научной целью?
Человек пробормотал это почти сердито, и я содрогнулся.
- Не делайте этого!
Но он посмотрел на меня с таким ужасающим презрением, что я отшатнулся. А
он яростно заскрипел зубами.
- Хм... Вероятно, вы преподобный викарий из капеллы святого Духа. Вы учите
людей удерживаться от зла и творить благо? Или, может быть, вы проповедник
общества снабжения безработных патентованными зубочистками? Нет? Хм...
догадываюсь. Вы сын миллионера и сегодня в поисках приключений сменили
фрак и белые перчатки на эти лохмотья. Ах, дружище, если бы вы были в моей
шкуре, то не отговаривали бы меня, а сняли бы с себя последние подтяжки,
привязали ими к моей шее кирпич, пожелали мне непробудного сна и обещали
бы выполнить и вторую мою просьбу...
В крайнем изумлении я не прерывал этой речи, исполненной едкого сарказма и
ненависти, так знакомых мне в последнее время. А незнакомец энергичным
движением решившегося на все человека засунул кирпич за пазуху и
неожиданно тихим, простым голосом повторил:
- Да, вторую просьбу. Когда с глубины пятнадцати футов я начну пускать
пузыри, могут явиться полисмены. Их дьявол носит тут по шоссе на
мотоциклах. Будьте добры, скажите им, что ничего не случилось. А то они
начнут шарить баграми. Вытащить меня они поленятся, но могут изуродовать
мне глаза. С них это станется. А я хочу предстать на том свете в полном
параде и отнюдь не кривоглазым. Обещаете? Благодарю. Итак...
- Погодите!-вскрикнул я.-Выслушайте!..
Но человек уже вцепился обеими руками в парапет, приготовившись
перепрыгнуть через него в воду. Он уставился на меня.
- Говорите, только скорее. Мне некогда.
От волнения я задыхался. Мне ужасно не хотелось, чтобы этот малый начал
пускать пузыри с глубины пятнадцати футов.
- О, сэр... - в тревоге забормотал я. - Уверяю вас, много раз я сам
находился в ужасных положениях. Горькие разочарования подстерегали меня,
как пули куропатку. Но я еще надеюсь...
Человек засмеялся.
- Вы комик. Вероятно, жизнь наделяла вас только легкими подзатыльниками.
Она еще не удосужилась дать вам "круче" под нижнюю челюсть так, что
пятнадцать зубов дробятся в мелкий порошок, а из глаз фейерверком летят
бенгальские огни. Ну? Вы еще не задавали такой работы дантистам? Хм... Что
скажете? Предлагаете подождать с последним прыжком?
Далекое воспоминание об арене нахлынуло на меня, и я произнес с великим
упорством:
- Да.
Вероятно; говоря так, я пытался спастись от собственного отчаяния. Ведь я
сам выбрал этот уединенный уголок канала вдали от шоссе с той же целью,
что и мой странный собеседник. Мой мешок, наполненный здоровенными
булыжниками, потянул бы меня ко дну быстрее, нежели кирпич, и я мог
держать пари сто против одного, что на дистанции пятнадцать футов по
вертикали я финишировал бы первым.
- А на что мы можем рассчитывать? - задумчиво произнес человек.
Цепляясь за жалкие обрывки надежды, я пробормотал!
- Доберемся до Уэслй и попытаемся устроиться в ночлежке Общества спасения
грешных душ.
В ответ человек скрипнул зубами:
- Хм... Не придумаете ли, юноша, чего-нибудь более подходящего? - И
прежний сарказм зазвучал в его голосе. - До двух часов ночи стоять на
дворе в очереди с подобными нам "грешными душами"? Потом с боем прорваться
в спасительную конуру, где старые леди заставят нас петь акафист Иисусу и
слушать проповедь преподобного джентльмена на тему "Воздавайте за зло
добром"? Нет, благодарю...
- Зато мы получим по тарелке похлебки и место под крышей,-возразил я из
странного упрямства. Оно уводило мои мысли от неизбежного, казалось,
жребия нырять с мешком булыжников.
Разглядывая меня с ног до головы, человек прищурился с горькой гримасой.
- А может быть, мы отправимся вместо Уэсли к прекрасному замку Олдмаунт?
Мы подойдем к окнам спальни доброго владельца и крикнем: "Эй,
достопочтенный джентльмен! Пожалуйте на два слова!" Владелец замка выйдет
на балкон или откроет форточку и высунет голову в ночном колпаке. "Добрый
вечер, джентльмены, - скажет он. -Чему обязан я вашим визитом?" Тогда мы
отвесим низкий великосветский поклон и доложим: "Мы не кушали со
вчерашнего утра и не имеем угла, где бы выспаться". Конечно, владелец
замка может заметить: "При чем же тут я?" А мы попробуем настаивать;
"Все-таки не найдете ли вы для нас чего-нибудь подходящего? Мы слышали о
вашей исключительной доброте. На первый раз мы удовольствовались бы
остатками от вашего скромного ужина. Пригодилась бы и ваша старая парадная
мантия. Она послужила бы нам одеялом. А завтра утром мы продали бы ее
старьевщику и неделю жили бы блаженствуя..."
- Добрый владелец Олдмаунта?-спросил я с изумлением. - Разве он вернулся?
- О ком вы говорите?-махнул рукой человек.-Все они одинаковы... Смешно...
Да раньше чем мы разинули бы рот, сторожа замка надавали бы нам таких
тумаков...-И человек крикнул, как будто его ужалила кобра:-А я не хочу
этого! Прощайте!
Глуховский Дмитрий
Никитин Юрий
Каменистый Артем
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Круз Андрей