отдохновения и наслаждения; беседа с наивной дурочкой должна была не
только позабавить, но и возвысить его в собственных глазах, и даже
очистить; кроме того, немолодой любитель клубнички хотел видеть удивление,
которое охватит наивную девочку, когда она убедится, что вот она и вся
романтика... И в постель к нему юная актрисочка пошла с неожиданной
готовностью, и все шло так, как он и предполагал заранее; однако когда
следовало уже распахнуться вратам, он вдруг попал под такой
безжалостно-пронзительный свет ума концентрированного, глубокого и
беспощадного, показавшего заслуженному любителю приключений его самого под
большим увеличением и с исчерпывающими комментариями к каждому его
душевному и плотскому движению, что он устыдился собственной наготы во
всех смыслах слова, как если бы оказался в полном неглиже на ответственном
совещании Круглого Стола (так назывался на Второй планете аналог Высшего
круга); он лишь успевал прикрываться руками и хвататься за исколотые и
обожженные места; и когда наконец стал просить лишь снисхождения к себе,
одной только жалости, к нему готовы были снизойти - но ему уже ничего не
было нужно; итак, любовницы он не получил и не пытался более, потому что
не девочкой казалась она ему теперь, а мощным компьютером, которому
конструкторы придали вид восторженной провинциалки то ли из ехидства, то
ли ради каких-то иных целей. Но вместо любовницы он обрел друга; он стал,
напротив, беречь и охранять ее и, может быть, этот странный союз помог бы
ему найти в жизни и самого себя, однако в тяжелую для него минуту ему
пришлось пустить эту неразменную монету в оборот, и он вывел на нее
специалистов из разведки, а те сразу поняли, как им повезло.
людей чувствовала великолепно тоже от природы, но опыта жизни у нее
образоваться просто не успело, а там, где не хватает знаний, всегда
находится местечко для суеверий. Что знала девушка о соседней планете,
куда ее собирались забросить? Ничего, кроме того, что там были враги; с
этим сознанием она выросла и столь же мало в этой истине сомневалась, как
и в том, что солнце восходит на востоке: это само собой подразумевалось, а
мало кто в юности задумывается над тем, что факт этот вовсе не зависит от
каких-то таинственных качеств востока, напротив, он потому так и назван,
что там встает солнце; иными словами, причины и следствия то ли меняются
местами, то ли совмещаются и становятся равноправными, чего на самом деле
быть, надо полагать, не может. Итак, там жили враги; они были злы; целью
их существования являлось - уничтожить ту планету, на которой Мин Алике
вовсе не плохо жилось; ради чего уничтожить? Ради спокойной жизни, может
быть, а возможно - просто таково было их предназначение, их функция в
уравнении бытия, а не исключено также, что и из чистой зависти... Так или
иначе. Вторая планета была в серьезной опасности (несерьезная не произвела
бы на девушку впечатления), планету надо было защитить. В каждой женщине,
если не на поверхности, то в глубине живет инстинкт самопожертвования (без
него в прежние времена туго приходилось бы потомству); этот инстинкт в Мин
Алике стали разрабатывать. Интересно, что она это прекрасно видела и
понимала, но не противилась, как не противится порой соблазняемая женщина
из внутренней потребности быть соблазненной, при одновременном внутреннем
же запрете на проявление собственной инициативы - не противится, по сути,
заставляя другого делать то, чего она сама делать не желает, но результат
чего ей нужен. Сначала добились ее согласия, потом честно предупредили,
что придется ей не сладко, зрителей и цветов не будет, что если и станут
дожидаться ее у артистического выхода, то отнюдь не поклонники, и встреч
этих придется избегать; что не будет, не должно быть славы, известности,
богатства, ибо все это тоже привлекает внимание; что уделом ее станет -
быть в тени... На другой чаше весов лежала вечная благодарность своей
планеты - начиная с момента, когда планета о ней, Мин Алике, узнает;
девушка понимала, что это не относится к обозримому ею будущему. Но ведь
любила она свою планету, черт возьми? Она сказала: "Да".
скажем, богатство, никаких особых усилий от нее не потребовал: даже при
поверхностном контакте с этим явлением Мин Алика поняла, чего оно стоит на
самом деле, не способствуя развитию личности, но напротив, задерживая его
вплоть до полной остановки: нож затачивается лишь при соприкосновений с
чем-то, что тверже стали. Слава, известность - дело иное, натуре
артистической без них трудно; но и тут удалось убедить ее в том, что и то,
и другое ей обеспечено; правда, скорее всего посмертные - но зато не
эфемерные, а продолжительные, поскольку эти слава и известность будут
зависеть не от переменчивого мнения публики, но будут присвоены ей свыше,
как присваивается очередной, высший уровень в обществе.
обстановкой, в которой Мин Алике предстояло жить и работать долго - может
быть, всю жизнь. Когда речь идет о заклятых врагах, у человека
непроизвольно возникает впечатление, что там, у них, все не так, как у
себя дома, все наоборот - иначе из-за чего было бы враждовать? Но по мере
усвоения информации девушка с удивлением заметила, что на самом деле
разницы в общественном устройстве обеих планет по сути не было. И тут и
там существовало строго регламентированное двенадцатиступенное общество, и
тут и там все исходило из единого центра, и если на Второй планете был
император, а на Старой его не было, то разница была лишь формальной:
император появлялся на экранах по великим праздникам, вопросов же он не
решал, вопросы решал Круглый Стол; что касается неизбежной при таком
устройстве аристократии, то она автоматически отождествлялась с четырьмя
высшими уровнями общества, то есть выражалась в существовании еще и
титулов, присваивавшихся одновременно с возведением на четвертый уровень.
Это было по-своему красиво, но не более того, и, однако же, давало
прекрасную возможность подчеркивать разницу между обеими планетами, их
несовместимость. На деле же обе они были империями, и причина вражды
заключалась в том, что никакая диктатура не может существовать рядом с
другой подобной же: они слишком одинаковы, чтобы не стремиться к
объединению, но никогда не могут договориться об условиях мирного процесса
и рассчитывают добиться желаемого если не прямым применением силы, то хотя
бы угрозой такого применения. Только подлинная демократия может
существовать рядом с обществом иной структуры, не угрожая ему, потому что
демократия терпима и потому что она, сознавая свое превосходство, не
сомневается в своем конечном торжестве и без применения оружия. Однако
хотя Мин Алика, вникая в детали общественного устройства враждебной Старой
планеты, и не могла не увидеть сходства между обеими, ее все-таки удалось
убедить в том, что империя и император - это прекрасно, это высоко и
романтично, и уже за одно стремление обходиться без этого Старая планета
презираема и наказуема. Кроме того, девушке дали понять, что раздумывать
тут, собственно, не над чем, потому что процесс развивается таким образом,
что окончательного решения судьбы обеих планет не придется ждать долго, и
Мин Алика должна поспешить, если хочет успеть к самому интересному. Так
или иначе, ее убедили - скорее всего потому, что ей хотелось быть
убежденной.
заговаривать напрямик как-то не очень удобно и которая тем не менее ясно
подразумевалась: как только девушка становилась профессиональной
работницей на этой ниве, тело ее, в свою очередь, становилось ее
профессиональным инструментом, не более. Ей наверняка придется отдать себя
кому-то (может быть, даже - не одному), не испытывая при этом любви; она
должна будет быть как все, как большинство, как среднее статистическое;
аскетизм подозрителен, а любовь опасна. Об этом не говорили, как военному
летчику не говорят о возможности быть сбитым (он и сам об этом знает) -
ему просто дают парашют. Однако предварительно его еще и учат прыгать; и
Мин Алике, прежде чем она покинет свою планету, следовало приобрести хотя
бы минимальный опыт, чтобы научиться и в самые эмоциональные моменты
сохранять ясную голову. Вот это и не было сказано, но подразумевалось. Мин
Алика умела приводить себя в нужное эмоциональное состояние; она и привела
себя, и пошла за опытом в настроении не более романтичном, как если бы шла
к стоматологу. Разведка же незримо постаралась, чтобы первыми наставниками
ее оказались люди во всех отношениях не первого сорта - чтобы не осталось
места ни для малейших иллюзий и ожиданий. Таким образом, Мин Алика
приобрела опыт вместе с изрядной долей разочарования, в том числе и в себе
самой: не оказалось никакого таинства, все было естественно и скучно, и
каждый раз хотелось, чтобы это поскорее кончилось. От скуки она по-своему
посмеивалась над этими двумя, от чего они, искренне считавшие ее глупой
курочкой, приходили в непонятное им самим исступление и готовы были в тот
момент полезть ради нее на нож; но в самую последнюю минуту, когда у них
могло вспыхнуть что-то серьезное (насколько они еще оставались к этому
способны), она двумя-тремя словами смазывала все, внутренне смеясь, и они
оставались в недоумении. Связь с первым продолжалась месяц, со вторым -
после двух недель перерыва, блаженной одинокой жизни без любви - целых
полгода: ей захотелось испытать, на сколько ее хватит. Разведка в этот
период целомудренно стояла в стороне, не спуская с нее, впрочем,
отеческого взгляда (сравнение с сутенером было бы тут, пожалуй, чересчур
обидным); Мин Алика ощущала на себе этот внимательно-доброжелательный
взгляд даже и в самые интимные минуты, и это еще усиливало ее холодность.
Внешне, однако же, она научилась делать все, что полагалось по мизансцене.
В конце концов она сама поверила как в свою холодность, так и в то, что
любовь - иллюзия для дурочек, хотя при желании из всего этого можно
извлекать определенное, чисто моральное удовольствие, думая о том, сколь
многого можно таким путем добиться. Ради подобного удовольствия она под
конец стравила бывшего любовника со вторым. Дождаться конца, увидеть
результат этого она не смогла: пора ученичества прошла.
забросили без помех; впрочем, так же происходила и заброска резидентов со
Старой планеты на Вторую: все знали, что разведки все равно действуют, как
постоянно в человеческом теле живут микробы; что совершенно оградиться от
разведки противника невозможно, и главное не в том, чтобы не допустить ее
Эриксон Стивен
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Апраксина Татьяна