Виктор Бурцев

Алмазная реальность

Фантастический роман

ОТ АВТОРА.

ПРИВЕТСТВУЮ ТЕБЯ, ЧИТАТЕЛЬ!

Суть моего маленького вступления сводится к следующему. Я хочу, чтобы ты
сразу понял, что держишь в руках не прямое продолжение первых "Алмазных
НЕРвов". История с ними завершилась. Они появятся в этой книге только как
намек на то прошлое, которое уже не воротишь.

Книга, которую ты держишь в руках, не о НЕРвах, а о людях. А писать о них
(и, я надеюсь, читать) гораздо интереснее, чем о проблемах виртуальных войн
(которые, конечно, тоже будут освещены).

Недавно меня упрекнули в "апелляции к реальности". Да, эта книга
привязана к реальности, к нашей с вами современности. И это сделано для
того, чтобы стало ясно: в нашем мире возможно все. Не завтра, не
послезавтра, а прямо сейчас. И все, что происходит сейчас с нами, завтра
может стать Историей.

Краткий словарь используемых в тексте терминов

Лоа Легба - древнее африканское божество (лоа) племени фон. К этому
божеству наиболее часто обращаются те, кто связан с колдовской системой
БУДУ.

Барон Суббота - лоа смерти в мифологии племени фон. Входит в пантеон
основных божеств колдовской системы БУДУ.

ИскИн - общепринятое сокращение, обозначающее Искусственный Интеллект

Служба Тьюринга - специальная международная организация, занимающаяся
вопросами безопасности систем искусственного интеллекта (выдумана, если не
ошибаюсь, У. Гибсоном).

Тест Тьюринга - тест на "разумность". Используется в работе с системами
искусственного интеллекта.

КИ - Коэффициент Искусственности.

ОСААз - Орбитальная Система АнтиАстероидной защиты Система управления
антиастероидным щитом Земли. В прямом подчинении Службе Тьюринга.

СНУКЗИ - Спутник Непосредственного Управления Космической Защитной
Инициативой Исполнительная часть АнтиАстероидного щита. В прямом подчинении
Службе Тьюринга.

Двадцатый век не знает, что такое война.

Дэн Симмонс "Дети ночи"

И лесоруб никогда не уловит мгновение смерти

В стоне деревьев, которые он убивает.

Федерико Гарсия Лорка "Ода королю Гарчема"

ИНТРОДУКЦИЯ

КОНСТАНТИН ТАМАНСКИЙ

Независимый журналист. 37 лет

Курорт курорту рознь.

Как можно назвать курортом Кипр, например, где вода нафарширована
мельчайшими частицами ржавчины, а у берега торчат развороченные взрывами
ракетные крейсера и миноносцы?

Как можно назвать курортом Крым, где на пляжах больше долговременных
огневых точек и капониров, чем зонтиков от солнца?

Поэтому я и выбрал Реюньон. Когда-то он был частью Франции, а теперь стал
маленьким уютным гнездышком для отдыха убежденных холостяков типа меня, с
прохладной выпивкой под каждым кустом, симпатичными домиками с необходимым
минимумом удобств и классными негритянками. Я вбухал в этот отдых дикие
деньги, но, знаете, он того стоил. Да и после всей этой истории с НЕРвами
мне ничего другого не оставалось.

На острове тоже чувствовалось дыхание войны. Ночами бороздили небо звенья
стратосферных перехватчиков, а во многих километрах отсюда, в Мозамбике, в
джунглях, гибли тысячи людей. Слава богу, до применения тактического
ядерного они еще не дошли, но рано или поздно чей-то черный или белый палец
нажмет на кнопку. Скорее черный - белые наемники азартно палят друг в друга
среди джунглей, а командуют черные. Маршал Нкелеле, маршал Ауи,
генерал-адмирал Кеньята-Джуниор...

Я пробыл на Реюньоне восемь дней из оплаченных пятнадцати, после чего
плюнул, собрал манатки и вернулся в Новую Москву.

И дернул меня черт в первый же день отправиться в Московский городской
банк...

Клерк выскочил из-за своей стойки одним прыжком, ловко, словно специально
тренировался несколько дней. Только что он перекладывал стопки розовых
пластиковых листов, и вот он стоит, обводя зал коротким рыльцем компактного
юаровского автомата.

Я понял, что сейчас он будет стрелять. Это не ограбление, просто человек
чокнулся. Такое бывает, и, между прочим, все чаще и чаще.

Клерк молчал, словно ожидая сигнала. И сигнал последовал. Метрах в пяти
слева от меня, у большой декоративной пальмы, дико завизжала девчонка лет
шестнадцати в суперкороткой малиновой юбке и прозрачной футболке. Клерк
дернулся, палец нажал на спуск, и автомат плюнул очередью в зал.

Визжавшая девушка смолкла. Прозрачную футболку смяло и вдавило в тело,
кровь веером хлестнула вокруг, и тут уже орать начали все. Упали еще
человека три, в том числе дежурный милиционер, оказавшийся под той же
пальмой, потом на пол посыпались остальные - трудно было понять, раненые или
же просто укрывающиеся от пуль.

Клерк стоял, поводя автоматом на уровне бедер, и методично обстреливал
зал. Летели куски стекла и пластика, рикошетили от стен и металлических
частей фурнитуры пули... Я залег за массивной банкеткой.

Неожиданно стало тихо, лязгнул высвобождаемый магазин. Слышно было, как
среди женского всхлипывания и чьих-то безнадежных стонов клерк бормочет: -
Ненавижу... Ненавижу... Цок-цок-цок, мой ослик, в Вифлеем бегом...

Кажется, это была какая-то рождественская песенка, но я сконцентрировался
на бритом наголо парне лет двадцати пяти, который лежал за соседней
банкеткой. К нему прижималась стриженая девушка в черном: он осторожно
оттолкнул ее из недр своей куртки, извлек пистолет - кажется, "илама", но я
бы не стал утверждать это под присягой - и аккуратно выкатился из-за своего
укрытия.

Клерк инстинктивно вскинул автомат, хотя еще не успел вставить новый
магазин, а бритый точно, как на учениях, всадил в него пулю, прямо в грудь,
в белый костюм. Потом, когда клерк начал заваливаться назад, он выстрелил
еще раз, в пах. Третья пуля подсекла ногу клерка, и тот, повиснув на
прозрачном кассовом щите, неуклюже свалился на пол. С бряканьем упал
автомат.

- Готов, - громко сказал я, поднимаясь и отряхивая плащ. - Спасибо,
приятель.

Бритый искоса посмотрел на меня, но ничего не сказал. Его девушка тут же
повисла на нем и принялась целовать. В раскрывшиеся двери повалила милиция,
и первый, кого я увидел, был капитан Курицын. Он меня тоже узнал.

- Странная способность - попадать в неприятные ситуации, - заметил он,
подходя.

- Так уж вышло. Хотел упразднить счет, и вот тебе...

- Восьмой за двое суток. Кажется, обожрался тензола. Все банковские
клерки жрут тензол. Статистика: из последних восьми пятеро - банковские
служащие, один - бармен и еще двое - безработная шушера. Счет пока был семь
- сорок три в их пользу. Сегодня, кажется, он прикончил еще троих, так что
теперь восемь - сорок шесть. Писать будете?

- Вряд ли, - махнул я рукой. - Сами говорите, что это уже не сенсация и
даже не новость. Пусть ваши хроникеры пасутся, это не мой уровень. Если бы
тут в толпе случился министр какой-нибудь или президент фирмы...

- Все бы вам президентов убивать, - буркнул Курицын. Это был желчный
маленький человечек, обремененный, насколько я знал, большой семьей, очень
талантливый профессионал. Меня он не любил, да и мне его любить было не за
что, но работать с ним было одно удовольствие.

Мимо провели бритого с заломленными за спину руками. Рядом семенила его
девушка, по лицу ее была размазана косметика.

- Ненавижу эту страну, - продолжал ворчать Курицын. Я поймал себя на
мысли, что только что слышал эти слова от клерка. - Старший, Вовка, вчера
обрадовал: записался в наемники. Через три дня отправляют в Намибию. На
хрена ему эта Намибия, скажите на милость? Денег захотелось? Так, чтобы с
этими деньгами вернуться, еще выжить там надо!

- Он разве служил? - осведомился я. Насколько я знал, африканцы брали
только резервистов.

- Какое там! После школы три года в университете на кибернетика учился, а
как бросил, на подвиги потянуло! И главное, дери ему теперь уши или не дери,
а назад не попрешь - контракт подписан, а выкупить у меня денег сроду не
хватит... А черные гребут всех подряд, им пушечное мясо нужно...

Капитан выглядел удрученным и жалким, и я ему искренне сочувствовал, но
помочь ничем не мог. Африканцы и впрямь разработали очень действенную