найдутся силы, чтобы начать сначала... Мы ждем... своего часа... В пустоте
ваших умерших представлений... об истинной природе мироздания...
воздух... И когда я открыл глаза, первое, что я увидел, был огонь.
в детстве...
последствия смерти моей биологической части. Судя по всему, смерть наступила
в результате прекращения подачи воздушной смеси в течение длительного
отрезка времени. Я постарался восстановить какую-то часть воспоминаний
биологической части, но у меня не получилось.
принятого боя. В нескольких местах имеют место переломы шейной части
позвоночника. Голова болтается. Свесилась влево. Мышцам очень трудно
удерживать ее в вертикальном положении. Поскольку приходится двигаться
быстро, я перевел большую часть питания на двигательный аппарат. Минимум
энергии идет на систему жизнеобеспечения, ее недостаточно, чтобы существенно
замедлить процесс разложения тканей. Это, впрочем, может быть на пользу.
Потеря некоторых составляющих биологической части организма может быть
сейчас только на пользу, поскольку уменьшение веса увеличит мою скорость и
подвижность. Главное, чтобы процессы разложения не затронули мышечный
аппарат. За этим приходится следить.
остался на месте крушения водного транспорта, но на сторону противника
перешел журналист, которого теперь можно идентифицировать как
предназначенного к уничтожению в равной степени с остальными членами группы.
функционировать в таком режиме около семи дней. А если перейти в режим
ожидания, то около месяца. Этого времени должно хватить на то, чтобы
выполнить задачу.
большая часть не задействованных в задании сенсоров.
расстроился от факта собственной смерти. Хотя смерть - это очень
относительно. Я функционирую. У меня есть цель и средства ее достижения.
жизни?
Откуда это?
конечностей. Это позволяет увеличить скорость.
жара. На то они и дураки, чтобы так думать... Конечно, в разное время все
здесь бывает по-разному, но сейчас мне было очень холодно.
практически к самому пламени. Хорошо хоть мозамбикская форма была сделана на
совесть: грязная и измятая, но она уцелела и даже немного согревала.
подстрелил Абе, бесследно скрылась в высокой траве и, наверное, уползла
подыхать к себе в нору... рыба не ловилась, да и ловить ее было некогда.
Ладно, во сне он меня не пристрелит. И есть во сне не хочется. И не холодно
во сне... Поэтому я съежился, подполз еще ближе к костру и заставил себя
уснуть.
"Корби" в Лозанне и ели. Ели кусочки жареного мяса, причем каждый кусочек
перед употреблением аккуратно окунали в расплавленный сыр, а запивали это
великолепие прохладным белым вином. Мы ни о чем не разговаривали, только
посматривали друг на друга, и я прекрасно понимал, что все это - сон, что
вскоре я открою глаза и увижу то же озеро Ньяса, те же заросли, сырой песок
и злое лицо итальянца. Поэтому мне не хотелось открывать глаза. И когда меня
начали трясти за плечо, я сопротивлялся, но меня трясли и трясли, пока
картинка с Лозанной и рестораном не рассыпалась, словно мозаика.
ботинок уже ощутимо дымился.
не получилось. Так я вертелся до самого утра, то проваливаясь в какие-то
мрачные пучины, то вновь оказываясь у костра, пока Мбопа не подошел и не
помочился в костер, показывая этим, что привал закончен.
серой темноте, разогревая задубевшие за ночь тела. Таманский все время
спотыкался, крякал и протирал глаза. Ламбразони смотрел на него волком,
держась такой позиции, чтобы можно было одной очередью положить журналиста и
никого не зацепить. Сложная задача, потому что сам журналист, похоже,
намерения итальянца понял и старался двигаться так, чтобы между ним и Марко
кто-нибудь находился. Дошло до того, что Ламбразони закинул автомат за спину
и откровенно расстегнул кобуру пистолета. Мол, уж этим-то не промахнусь. Мне
пришлось вмешаться. Я зло зыркнул на распоясавшегося итальяшку, и он нехотя
зачехлил пистолет.
дурак и стреляет не так уж и паршиво. Терять перспективного бойца я не
желал, а уж терять снайпера класса Марко Ламбразони я желал еще меньше.
Дьявольщина.
ком и громыхало внутри моей черепной коробки. Каталось, отзываясь болью...
мной. Плотно окутывало, не давая ощутить легкость человеческой свободы... Я
чувствовал себя словно пешка, которая осознала, что она - пешка.
нет. Есть те, кто убьет меня сразу, и те, кто постарается использовать в
своих интересах. Последние были предпочтительнее, потому что смерть
однозначна и непоправима, а вот насчет "своих целей"... это мы еще
посмотрим.
были для меня единым существом. Не существом - куклой.
чувства силы. Чтобы идти, чтобы думать, чтобы жить.
Казалось странным, что на этом месте не установили какого-нибудь
автоматического снайпера или хотя бы небольшой пост наблюдения... Впрочем,
территория нейтральная. Любой сколь-либо значимый пост или огневая точка
становились лакомым кусочком для разъездных отрядов той или иной воюющей
стороны.
денщика.
Местные жители? Разъезд остановился на стоянку?
пойдем... Мы там в лесу деревню людоедов видели...
Там может быть еда...
прикрываешь тылы. Я, Таманский и Ламбразони идем впереди. Таманский слева от
меня, а ты, Ламбразони, справа. Стрелять только по моей команде или в случае
прямой агрессии. Подойдем поближе, а там разберемся. Всем все ясно?
Вопросы?..
деревушке.
оглушительно крича, кинулись пятеро, угрожающе потрясая оружием, как я успел
заметить, какими-то странными винтовками. Было видно, что воины привыкли
больше к копьям, чем к огнестрельному оружию, поэтому держали ружья неумело,
однако примкнутые штыки внушали некоторые опасения. Уж с чем-чем, а с
копьями эти парни наверняка обращаться умели.
только по моей команде.
Сертаков Виталий
Белов Вольф
Русанов Владислав
Андреев Николай
Шилова Юлия
Березин Федор