Чтение 45–й страницы книги ~Зеркало Иблиса~

похмелья.

- В самом деле, - поддержал его Фрисснер. - Не время для лекций,
штурмбаннфюрер. Или вы усомнились в нас? К чему это?

- Подите к черту, - сказал Ягер и снова закрыл глаза. Его голова тряслась
в такт движениям автомобиля, на горле ходил туда-сюда под кожей острый
кадык.

"Не хватало, чтобы он спятил, - подумал Фрисснер. - В этом случае его
придется пристрелить, сумасшедший в пустыне нам совершенно ни к чему, тем
более такой опасный, как Ягер Хотя кто из нас потихоньку не сходит с ума?
Разве что Макс, которому все нипочем".

Словно подтверждая мысли капитана, Богер весело произнес:

- Что до арабов, то я как-нибудь проживу еще пару ночей, а там посмотрим.
Один парень, вернувшийся с Восточного фронта, рассказывал мне про русских
партизан. Нашим арабам до них далеко, смею вас уверить.

- Я знал русского ученого, - вставил Замке, - по фамилии Эдельман.

- Еврейского ученого, - поправил Макс.

- Еврейского. Он был интеллигентный тихий человек, автор монографии по
палеонтологии. Мы гуляли по Нюрнбергу, и он рассказывал, как в девятнадцатом
году воевал в коннице. Интересно, что с ним сейчас...

- Копает небось своих допотопных ящеров, - Богер пожал плечами. - Не
думаю, что его мобилизовали, вашего ученого.

- Могли и мобилизовать, - сказал капитан. - Дела русских совсем плохи.

- Черт...

Восклицание Богера относилось к дороге, которая исчезла. Только что под
капот мерно бежала песчаная полоса, и вот...

- Штурмбаннфюрер... Штурмбаннфюрер! Ягер открыл глаза.

- Поговорите с проводником, - попросил Артур. - Он... Стоп, вот он сам
пришел к нам.

Муамар постучал в стекло, и капитан открыл дверцу.

- Спросите у него, куда исчезла дорога.

Ягер перевел вопрос, проводник сделал недвусмысленный жест, означавший,
что дорога кончилась.

- Дайте-ка карту, - сказал капитан. Они с Максом выбрались наружу и
расстелили ее на капоте, рядом Фрисснер положил компас.

- Это еще что?! - шепотом спросил Богер. Стрелка компаса медленно
описывала круг. Остановилась, дрогнула и снова начала кружиться.

- Аномалия? - задумчиво пробормотал капитан. - Нет, это что-то
странное...

Проводник тоже подошел и с интересом наблюдал за эволюциями стрелки.

- Не обращайте внимания...

Замке стоял рядом, тяжело покачиваясь. Из уголка рта скатывалась струйка
слюны, но профессор не замечал.

- Я такое видел. Ничего страшного.

- Но где дорога?

Фрисснер повернулся к проводнику в надежде, что Муамар поймет возникшую
проблему. Тот и в самом деле понял, помахал рукой-крылом куда-то на юг -
вернее, туда, где, по представлениям Фрисснера, этот самый юг обязан был
находиться.

- Вам плохо? - участливо спросил Богер ученого. Тот покачал головой.

- Мне не просто плохо... Мне очень, очень плохо. Я хочу попросить у вас
извинения, господин капитан...

- Полноте, - сказал Фрисснер. - Как ваш желудок?

- Вроде бы ничего.

- Благодарите штурмбаннфюрера и его лекарство. Надеюсь, больше оно не
понадобится...

- Нет-нет!

- Юлиус... Юлиус, вы хоть раз в жизни напивались? - спросил капитан с
улыбкой.

- Не припомню.. Извините, я прилягу. Мне надо прилечь...

Шатаясь, археолог вернулся в машину и заворочался там, постанывая и
кашляя.

Колонна остановилась, лишь когда солнце уже высоко поднялось над песками
и начало накалять их своей беспощадной милостью.

- Привал, - скомандовал Фрисснер, выбираясь из машины. - Обст!

Унтер-офицер уже спешил к командиру.

- Выставите в охранение тех людей, кто спал ночью.

- Все спали, господин капитан.

- Все?

- Так точно

- А вы?

- Я - нет, господин капитан. Я решил, что пусть ребята поспят. Тяжелый
день, к тому же у нас потери. Это положительно скажется на их моральном
состоянии.

- Какое у вас образование, Обст? - неожиданно для себя спросил Артур.

- Да собственно, никакого, господин капитан. - Обст был смущен. - Просто
у нас был командир... Тоже капитан. Еще в первую войну... Я тогда рядовым
был. Делать нечего было по молодости, вот в армию и подался. Добровольцем.
Так наш капитан, вот кто был голова, на фронт из университета пошел. Всегда
знал, что солдатам нужно. Уже в самом конце, когда и войны-то не было, он
погиб где-то на Западном фронте. Я в это время в госпитале валялся, сводки
читал: "На Западном фронте без перемен. На Западном фронте без перемен". Вот
тебе "и без перемен"... Я теперь всегда про него вспоминаю.

- Война быстро двигает по службе, да?

- Это верно, господин капитан. Только думаю я, что выше унтера не
поднимусь. Образования не хватает, да и подустал я командовать. Сказать по
правде, я, как узнал, что нас к вам отряжают, обрадовался. Вот, думаю,
теперь кто-то другой за меня думать станет.

- Ну и как?

- Да ничего... - Обст посмотрел из-под ладони куда-то на линию горизонта.
- Привык я, оказывается, командиром быть. Мои люди...

Он пожал плечами и замолчал. Фрисснер присмотрелся к той точке, которую
так сосредоточенно рассматривал Обст.

- Что это там?

Ответа не последовало, унтер-офицер смотрел за спину Артура. Настороженно
смотрел.

Фрисснер резко обернулся.

Перед ними, словно появившись из песка, стоял Муамар.

- Что там? - спросил Фрисснер, махнув рукой на горизонт. Проводник его
злил - особенно эта идиотская манера возникать бесшумно и неожиданно.

Муамар сделал несколько непонятных знаков и тоже уставился куда-то в
желтый океан.

- Ну и что он хотел сказать? - риторически спросил Артур.

- Если позволите, господин капитан, то думаю, он имел в виду ваш бинокль,
- сказал из-за плеча Обст. - Ух очень на грудь вам указывал, а потом на
глаза. Вот ведь обезьяна глухая...

Фрисснер едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Докатились!

В бинокль Артур разглядел только какие-то черточки, палочки и зелень.

- Тмесса?

Муамар кивнул и ушел за грузовик. Кинул на песок молитвенный коврик и
забормотал что-то неразборчивое.

- Обст! Посты отменяются, сажайте за руль свежего шофера. Еще час езды, и
мы достигнем оазиса.

- Слушаюсь!

Когда Фрисснер завел машину, передняя дверца вдруг открылась, и внутрь
забрался Ягер. Штурмбаннфюрер был слегка бледен, но более ничто не выдавало
того, что он был вчера пьянее вина.

- Штурмбаннфюрер, - сказал Ягер с ходу. - Я приношу свои извинения за мое
недостойное поведение вчера днем. Впредь такого не повторится, обещаю вам.
Нахожу ваши действия правильными, в кузове грузовика я быстро пришел в
норму. Еще раз прошу прощения. И спасибо, что впустили меня обратно...

- Принято, - пробормотал Фрисснер. - Скажите только одно: где вы берете
коньяк?

Ягер повернулся к Артуру и сказал, четко чеканя буквы:

- Там больше нет, штурмбаннфюрер. Коньяк кончился.

- Это многое объясняет.

"Фиат" чихнул и тронулся. Фрисснер понял, что ему неудержимо хочется
спать.

- Хотите, я вас сменю, командир? - спросил с заднего сиденья Богер. - У
меня уже не так болит, а управлять машиной днем я могу и одной рукой.

- Отдыхайте, вы мне еще пригодитесь...

- Ооо... - возле Богера завозился задремавший было Замке.

Макс быстро сориентировался и помог профессору подняться на сиденье.

- Как мне плохо... - Замке держался за голову и раскачивался. - Как
плохо... Голова так болит... У нас нет кофе?

- Это самая веселая шутка, которую я слышал за все время этой пустынной
гонки, - заявил Богер. - Потребовать кофе посреди песка, это сильно.
Восхищаюсь вашим мужеством, профессор.

- Ооо... Как болит... Как болит...

Фрисснер упорно молчал. Теоретически в аптечке можно было найти какое-то
болеутоляющее, но тратить его на загулявшего пьяницу, который мается с
похмелья, Артур считал неправильным. Да и вряд ли поможет.

- Почему так дурно пахнет? - спросил Замке.

- А чего бы вы хотели? - поинтересовался Богер. - Вы думаете, что от вас
фиалками пахло? Нет, дорогой профессор, теперь уж терпите.

- И бок болит, - плаксиво пожаловался Юлиус. - Что у меня с боком?

- Ушиблись, - пояснил Макс. - Когда с сиденья упали.

Богер не стал уточнять, что с сиденья на пол машины профессора скинул
именно он. К чему расстраивать человека?

- Тошнит... Ооо... Меня тошнит... Артур... Остановите! Меня сейчас
вырвет!