на каком-то инструменте. Кажется, флейта или дудка.
тихо, как в колодце...
приближаться к ней не хотелось совершенно. Казалось, лучше повернуться и
уйти обратно в лес. Чем дальше, тем лучше. И подохнуть там в лесу, а к
старой этой водяной мельнице не приближаться.
"суки" с ним могли сделать... Эти слова пришли сами по себе...
Слава Богу, сухие и неглубокие. Перемазался. По скрипучим доскам дошел до
двери.
лицо незнакомая страшная зверюга. Хейти сделал было шаг назад, пока не
понял, что это чучело. И вполне понятного животного. Собаки. Оскаленная
пасть была так повернута к входящему, что сбивала с толку.
вежливости. Он вошел. Вошел и сразу же почувствовал на своей спине чей-то
осуждающий взгляд.
мирового пролетариата товарищ Сталин.
руку, которая сама полезла за пистолетом.
на задние лапы и принялась чистить усы, не спуская с Хейти пристального
взгляда красных глаз.
маленьких и лохматых грызунов.
оказался.
полутьме комнаты.
старым чаем, то ли с чем-то более крепким. Ложечка, как муха, прилипшая к
лужице меда, которая натекла из лопнувшей банки. Старый, чуть ли не
дореволюционный графин с коричневой жидкостью.
графину. С натугой вытащил пробку. Понюхал. В нос ударил аромат неизвестных
трав, который забивал несильный спиртовой запах. Настойка... При этой мысли
в горле все болезненно сморщилось.
отставил в сторону. Плащ был слишком грязен, чтобы протирать стакан.
Пришлось искать второй стакан.
вполне рациональная мысль: "А почему ты считаешь, что это не на какой-нибудь
белене настояно? Вдруг отрава?"
полилась в горло.
результате некой химической реакции, взорвался внутри жгучими брызгами.
Дыхание перехватило, из глаз брызнули слезы.
которая нашлась довольно быстро, в виде круга копченой колбасы. Хейти
откусил не глядя. Затем ноги его подкосились, и он упал на скамью.
Отдышался. Нехотя возвращалась способность мыслить здраво.
такому вторжению, и даже удивился, что такая мысль пришла ему в голову так
поздно.
боль в горле как рукой сняло, а дышать стало легче. Хейти мысленно
поблагодарил и восславил умельца и потянулся налить себе еще стаканчик.
Прислушался. Шепот слышался все явственней. Чье-то тяжелое дыхание...
Казалось, что сами стены о чем-то переговариваются. Жалуются. Неизвестно
откуда потек туман.
слишком припоздал. Думать надо было раньше.
Выговаривались, словно бы после долгих лет молчания. В тумане, что заполнил
уже почти всю комнату, слышалась музыка. Легкая, воздушная и поэтому
страшная, чуть истеричная скрипка.
наполовину, на едва видимый в тумане стол. Потом потер лицо. Туман не
пропал, а голоса стали назойливее и злее. Тело вдруг вспотело, по ногам
пробежала дрожь.
смотрящее в дверь, теперь неведомо как повернулось и смотрит на него...
Смотрит оживающими глазами! И это именно ему, чучелу, принадлежит то
рычание, что слышится в неспокойном воздухе уже давно, только Хейти, опьянев
то ли от настойки, то ли от собственной наглости, его не замечал.
понял, что ноги его что-то держит. Он посмотрел вниз, чтобы увидеть, как
щиколотки медленно, как в дурном сне. проваливаются в пол. Как в зыбучий
песок или в болото.
одной руки пистолет, а из другой - недоеденный шмат колбасы. Рванулся по
хлипким мосткам к берегу, такому надежному и понятному. Снова упал. Вскочил.
И остановился только тогда, когда смог посмотреть на старую водяную мельницу
сверху. Как он преодолел дорожку, ведущую на обрыв, Хейти не помнил. Только
что вроде бы поднялся с твердых досок и вот уже наверху. Смотрит вниз.
которую он слышал, когда подходил к мельнице. Он попытался определить,
откуда доносится музыка, но только обнаружил ведущую через заросли тропинку.
По ней он и двинулся.
бреду бормотал Хейти. - Все, все, все...
Аптека на углу, в табличке, что прибита над дверями, отсутствует буква "Е".
Обычная такая деревня...
подвезу, ежели что. Бесплатно!
напуганного.
"жигуленок" густо чавкнул и подался вперед.
перекрикивая звук двигателя.
думал, так и останусь... Дернуло же меня... через эти места ехать... Ты не
местный?
понял, сразу. Ну его на фиг... Я никому не скажу... Блин. Думал, так и
останусь в этом чертовом Семеновске.
было написано: "Семеновск".
сначала тихо, а потом громче, освобождаясь от того ужаса, который гнал его
по дороге.
сначала странно косился, а потом начал ржать, как лошадь. Выскочив на шоссе,
они были вынуждены остановиться.
Хейти не говорило, он только кивнул. Проявлять раньше времени свой акцент
явно смысла не имело.
к почте, там разберешься...
Хейти как-то сразу понял, что это хозяин, и чуть укоризненно качал головой.
У ног Хейти лежала большая собака. Было тепло и уютно.