если хочешь сохранить уважение к себе, надо работать и зарабатывать.
автоматически сунул руку в свой карман и нащупал там последнюю
десятирубл"вую бумажку, оставшуюся после купленной водки от тех двух
червонцев, что отвалил мне сегодня от щедрот мой папаня. Пришлось тащиться
к нему туда, в Заводской район, где он жив"т в сво"м общажном бараке и
ходит по нему в валенках. Папаня у меня мужичок скаредный, больше двух
червонцев на месяц не да"т. "А то, - говорит, - запъ"шь.
жить"-быть" моего папани, и, клянусь - не получается. А иной раз очень
даже получается, но как-то жутковато: вот он бродит в своих валенках по
узкому, полут"мному коридору барака, до основания пропахшему густой
мужской мочою, включает радиоточку, замирает на минуту, слушая передачу
про животных, а потом бред"т дальше, шаркая независимыми от времени года
валенками. Каждое посещение отца вгоняет меня в депрессию - но что делать?
Деньги-то вс" равно нужны. И хотя, уходя из барака, каждый раз шепчу себе
под нос: "Да чтоб я ещ" раз... Да никогда в жизни... Да пусть я с голоду
подохну без водки, чем..." Но приходит время, и вновь исправно посещаю
отца. Деньги, ч"рт бы их подрал! Ничо, паря, с деньжатами у тебя особых
проблем нет. Червонца на две недели вполне хватает, поскольку - секи - на
жратву ты их не тратишь, питаешься у друзей, да чем ещ" Бог подаст, а
жив"шь вообще у Руслана.
одноклассники), после влажного выпускного рукопожатия нашего директора
Матвея Владимировича, после последующих двух невразумительных лет "на
улицах Саратова" родного и двух ещ" менее вразумительных лет армейской
службы в Балаково отправился я шляться по всему белу свету. Мне виделись
какие-то невероятные перспективы - грандиозные и туманные, непонятные,
впрочем, мне самому. А потому метания мои были совершенно хаотичными -
вдоль и попер"к по всей матушке России. Первым делом я посетил Москву, но
в Москве не задержался, на следующий же день взял билет на "Красную
Стрелу", на Ленинград. Север притягивал и манил меня. Выросший на юге, в
саратовской глубинке, я плохо представлял себе все эти места, поэтому меня
и тянуло, и притягивало туда. Эрго - после Питера я направился к Белому
морю, в Архангельск, а потом и вовсе Бог знает куда... Точнее - в
архангельские болота, в "кладовую солнца". Там я пров"л около полугода,
вдоволь попутешествовал по лесам и болотам тех кра"в, а затем меня бросило
на юг, в Казахстан, но не в степную, а в горную часть этой страны, и там я
прош"л пешком пару сотен километров для собственного удовольствия. Так
меня носило ровно три года - туда и сюда, с запада на восток и с юга на
север. В конце концов неожиданно для самого себя я осел в родном городе -
без денег, без работы, но с талантом к стихосложению, который я приобр"л
во время своих странствий. И не с талантом даже, а с каким-то бесконечным
горением, каким-то зудом по всему телу, так, что я не мог высидеть
спокойно и получаса. Приютившим меня друзьям - жить дома, с мамой, я,
после тр"х лет вольницы, категорически отказался - я старался платить, по
мере возможностей, добром - регулярно выставлял водку. Руслан же, у
которого на квартире я непосредственно и жил, водку пил, но не много,
наверное, следил за своим имиджем молодого, подающего надежды
уч"ного-компьютерщика. Остальные пацаны (Колька и Сер"жка) пили как
полагается, хотя у них на квартирах я и не жил.
школу, не пош"л в институт, а, удачно избежав армии, устроился на кладбище
могильщиком.
работая в каком-то кооперативном ларьке (коих за последнее время в
Саратове расплодилось), зашибал дай Бог нам каждому. Вообще, это было
удивительно: дурак-Колька - кооператор. А лидер Сер"жка - гробокопатель.
Но Сер"жка объяснил вс" коротко и ясно: "Может, это то высшее, к чему я
стремился. Всю жизнь. Вот так. Я работаю на грани жизни и смерти. И потом
- за живого-то человека гроша ломаного никто не даст, а за покойничков
деньги платят. Хор-рошие деньги".
зарабатывал, я время от времени стрелял у отца, иногда подкидывала мама -
в общем, на жратву хватало.
нашими стаканами ваш бокал? - вывел меня из размышлений Сер"жкин голос.
сморщил лицо и тряхнул локонами, щекотнув ими мою щ"ку. Это оказалось на
удивление приятным - словно прикосновение летнего ветра. Я посмотрел на
Руслана и улыбнулся ему. Надеюсь, этого никто не увидел - ещ" подумают Бог
знает что.
ваши мысли. - Сер"жка с интересом глядел на меня. По-моему, он заметил
случившуюся мимол"тность.
- Эта бутылка... килька эта в томате... стол вот этот - ничуть они не
меньше, чем синева поднебесная, снега, там, Килиманджаро... или цветок
лотоса. Если постичь каждый предмет по-настоящему...
стол - не просто стол. Увидим человека, который его сделал, увидим дерево,
из которого он сделан, увидим лес, в котором это дерево росло...
подхватил Сер"жка.
себе.
запереться в свой маленький умишко, а от всеобъемлющего, Высшего Разума -
бежим, как от чумы.
единственный на свете понимал меня.
Матушинский снова оседлал любимого конька. Слушай, этот твой Высший Разум
под водку не очень-то ид"т. Предпочитаю кильки. Даже не постигая их.
Игор"чек:
интересует - о столе во всяком случае.
сообщить - наш кладбищенский плотник, покойный, кстати. Скончался, выпив
мебельного лаку.
приобщило ли это тебя к Высшему Разуму?
разговаривать.
пропустивший несколько кругов, на сей раз также подставил свой стакан.
белокостных, нашей с тобой рабочей выучки.
предложить вам небольшую экскурсию на свежий воздух, где вы ознакомитесь с
красотами вверенного мне кладбища.
обыкновенный стол удостоили таким интересом, зачем же пренебрегать бывшим
человеческим материалом?
ноябрьский ветер, в который уже вплетались одинокие колкие снежинки.
Белов Вольф
Журавлев Владимир
Никитин Юрий
Каргалов Вадим
Каменистый Артем
Акунин Борис