Чтение 6–й страницы книги ~Голограмма силы~

- Я так и думал. Значит, мне показалось. - Голос Алекса зазвучал тверже:
он принял решение и успокоился. - Что ж, Пит, я поздравляю вас, это
действительно уникальная технология. Вы знаете, что большую часть дня я
свободен, и отныне, если вы пожелаете, я полностью в вашем распоряжении. -
Алекс помолчал и добавил: - Конечно, я не имею возможности работать с вами
за будущие гонорары... Сами понимаете, кризис...

Пит замахал руками: - Конечно, конечно, Алекс! Сейчас мы с вами все
решим. Главное, что вы согласны!

Они еще долго в тот день сидели в студии и обсуждали будущую совместную
работу.

На следующий день Алекс начал планомерные восьмичасовые тренинги по
созданию динамических голограмм.

Первая цель, которую поставил Пит, была созданием короткометражного
фильма воображением Алекса Нормана по его же сценарию. Конечная цель -
демонстрация фильма, возможностей изобретения Пита Милтона и продажа прав
эксклюзивного проката его аппаратуры крупнейшей мировой кинокорпорации
"Синема Интернешнл". В случае удачной реализации всех планов Алекс Норман
получал двадцать процентов от прибыли Пита Милтона. А до тех пор Пит,
небедный человек, обязался выплачивать Алексу достойную зарплату. Настолько
достойную, чтобы заботы о семье не отвлекали Алекса от его суперзадачи.

Условия контракта устраивали Алекса в полной мере. Двадцать процентов от
ожидаемой прибыли должны были обеспечить его, Кэт и Микки на много-много лет
вперед. И не просто обеспечить, а полностью изменить их жизнь. И Кэт, и
Алекс получат то, о чем каждый из них мечтал. Кэт - свои наряды, положение в
светской тусовке мегаполиса, интрижки - бог с ней, ее не изменишь... Алекс -
спокойную жизнь и возможность писать: может быть, писать что-то другое,
несюжетное, раздумчивое, главное. Да, это само собой: с Кэт и Алексом все
ясно, а вот Микки...

Вот отчего у Алекса колотилось сердце от цифры двадцать процентов! Вот о
чем была его настоящая мечта! Он даст Микки все лучшее, что только есть в
этом странном мире. Все лучшее - путешествия, книги, игры, фильмы,
образование... Он купит людей - тоже лучших: за деньги можно купить все! -
преподавателей, тренеров, любую компанию, отношение, среду - черт-те что! -
самое лучшее! Чтобы его мальчик рос в радости и силе, и расширялся сознанием
и сердцем, и познавал мир без зажимающих восприятие травм. Чтобы потом,
когда пробьет час испытаний - а это бывает с каждым, разве нет? - он мог
решать свои проблемы сам. Достойно. И нести свой человеческий груз. Как
мужчина и как мудрец...

Он с энтузиазмом взялся за работу.

Первая удача Алекса с созданием динамической голограммы оказалась вовсе
не типичной. И дело было не в том, что он не мог хорошо сосредоточиться -
это он умел. Но буддистская техника погружения, которую он когда-то
культивировал, предполагала исключительную концентрацию. Концентрацию,
которая исключает все остальное в мире. С закрытыми глазами. Пит же на
следующий день потребовал от него работы не вслепую, а с полным
пространственным контролем над разворачиваемой Алексом картиной.

Это было правомерно: генератор чутко отзывался на задание расстояний и
масштаба, а возможности его были, мягко говоря, велики. Он мог создавать
картины размером с гору и перемещать объекты на неограниченные расстояния. И
если не получал ментальной команды, то продолжал движение объекта по
заданной траектории. Это означало, что Алекс должен был наблюдать за тем,
что делает, и контролировать картину, а значит - и в этом состояла вся
трудность! - создавать голограмму с открытыми глазами, находясь в реальности
студии.

С масштабом у него проблем не было: его он задавал уверенно. Любая
картина послушно разворачивалась в пределах студийной сцены. Посторонние
шумы и воздействия его, как правило, не отвлекали, тем более что Пит
заботился об этом. Но вот сам фильм, который он начинал прокручивать перед
собой, создавал непреодолимую трудность.

Алекс мог увлечься движением удаляющегося по прерии всадника без головы и
начисто забыть об изумленной толпе у ворот форта на первом плане. Когда же
он вспоминал о людях и сосредоточивался на формировании сцены, генератор
отправлял всадника за горизонт, за пределы голографической картины. Пит
тогда несколько секунд обреченно смотрел в окно на безголовую фигуру
беспечного ковбоя у себя в саду и бросался к пульту. Генератор выключался:
еще немного, и насмерть перепуганные соседки-домохозяйки озвучили бы
творение Алекса. По-своему.

После нескольких подобных эпизодов Пит ввел в управляющий блок еще одну
опцию - задание границ голограммы.

Работа, за которую Алекс получал стабильную зарплату, оказалась
неожиданно изматывающей. Алекс приходил в студию раньше Пита, открывал своим
ключом дверь и несколько минут сидел на диване с закрытыми глазами,
настраиваясь на усилие нового дня. Усилие, которого не знал ни один человек
в мире. Усилие, тяжесть которого определялась именно его необычностью.

Алекс однажды определил для себя, в чем состояла трудность его работы: он
должен был демонстрировать не исключительную концентрацию, а всевключающую.
Он должен был держать в голове всю картину и управлять каждым ее элементом.
И выполнение такой задачи, по существу, требовало освоения дисциплины, по
степени трудности сравнимой с идеальным выполнением буддистских методик.

Алекс понимал, что быстрых успехов в таком деле ожидать не приходится. И
ход дел это подтверждал. Простые сцены с двумя-тремя героями или движущимися
объектами в центре ему стали удаваться только через три месяца после начала
тренинга. И это уже было достижением:

Пит при первой полноценной демонстрации даже кинулся ему на шею. Но вот
многоплановые картины со сложными множественными перемещениями не
давались...

Машина врезалась в опору моста и, смятая в гармошку, как ни в чем не
бывало продолжала движение по магистрали, сквозь опору: Алекс в это время
занимался дракой на обочине; в озверевшего наркомана из негритянского
квартала палила дюжина полицейских стволов, а он стоял и стоял и падать не
собирался, как Овод на расстреле: Алекс в это время выравнивал траекторию
патрульного вертолета над сценой; хищный инопланетный монстр раскрывал
огромную пасть над прелестно визжащей героиней и, тупо мигая, так -
раззявленный - и застывал: Алекс был занят подоспевшим
терминатором-спасителем.

Генератор не только запоминал заданные Алексом траектории. Характерной
особенностью его работы было то, что для каждого объекта и персонажа он
воспроизводил последнюю команду Алекса до тех пор, пока не поступала другая.
И если Алекс забывал о ком-нибудь или о чем-нибудь, то получался конфуз.
Именно поэтому его главный крутой герой после впечатляющего интимного
эпизода вставал с постели и выходил в окно тридцатого этажа, влюбленные
парочки, как сомнамбулы, бродили по лунным дорожкам на море, а жестокие
убийцы с задумчивыми лицами замирали над своими жертвами.

Иногда Алекс не выдерживал. На бравого пожарника, который с методичностью
идиота перебирал руками и ногами по небу - пожарная лестница под ним давно
кончилась! - он молча смотрел, а потом начинал скрежетать зубами и с
каким-то садистским удовольствием расстреливал его в упор. Из чего бы вы
думали? Из огнемета!

Да, работа была не из легких. Но вот что удивительно: чем больше уставал
от нее Алекс, тем сильнее становилось в нем стремление создать полноценный
фильм. Он понимал: то, чем он сейчас занимается, - уникально и если
выполнимо, то очень-очень немногими. И поэтому ему обязательно надо добиться
успеха. Нельзя уповать только на деньги от проекта: мечты реализуются делом,
твоим делом. Да, он писатель, сценарист. Но вот еще одна прекрасная
возможность материализовать свои творческие фантазии: не на бумаге - в
пространстве! Если коммерческий план Пита осуществится и его аппаратура
станет достоянием "Синема Интернешнл", Алекс долгое время будет единственным
дееспособным оператором. А это значит, что дадут зеленый свет любым его
задумкам, любым сюжетам. Он наконец-то сможет вывалить из себя все, что
копилось в нем, рвалось и не находило выхода под гнетом мелкой обыденности,
неудач, злых попреков...

То, что так смешило Пита и выводило Алекса из себя, в то же время служило
ему и хорошим подспорьем. Запоминающее устройство генератора послушно
нагоняло морские волны на берег, сыпало медленный снег на деревья или
сгибало их под ветром и дождем столько, сколько Алексу было нужно.
Достаточно было задать погоду или интерьер с монотонно скачущей канарейкой в
клетке в самом начале эпизода, и на этом фоне можно было работать, ни о чем
не беспокоясь. Пит к тому же научил Алекса программировать некоторые
стандартные перемещения, и Алекс теперь мог создавать довольно сложные
динамические картины, которые работали без его контроля. Так, он мог
спокойно заниматься диалогом генерала Гранта с янки в окопе на первом плане,
а на заднем у него работала программа: пушки конфедератов поднимали к небу
облака порохового дыма, а южане, как муравьи, суетились возле них. Заметить
повторяемость действий было трудно: программа задавалась заранее и была
довольно длинной.

Постепенно, где-то на пятом месяце совместной работы, Пит и Алекс собрали
такой обширный банк задних планов - интерьеров, ландшафтов, погод, ветров,
штормов, боев и пожаров, - что работать стало намного легче. Алексу стало
удаваться многое. Конечно, еще во многом ему требовалась помощь и режиссера,
и оператора. У него не было опыта работы с кадром, монтажа видеоряда,
расстановки акцентов. На бумаге он прекрасно умел строить сцены и отображать
нюансы - пространственное же воплощение сюжета требовало другого опыта. И
все-таки он был сценаристом. Человеком, который привык примерять свое слово
к возможному его изображению на экране. И поэтому режиссура и операторская
работа Алекса становились все лучше и лучше.

Он увидел свет в конце тоннеля...

В круговерти проблем Алекс как-то забыл про то недоразумение, которое
случилось с ним при создании первой голограммы. Но то, что было связано с
Микки, откладывалось в нем раз и навсегда и рано или поздно должно было о
себе напомнить. Перед началом каждого рабочего дня его неизменно посещало