Чтение 49–й страницы книги ~Наследники Ассарта~

восстановить сообщение со своими планетами. Их удерживает лишь отсутствие
кораблей и связи, и еще то, что уцелевшие космодромы пока - в наших руках
и мы из последних сил удерживаем их. Не знаю, надолго ли нас хватит. А
когда мы падем - к ним начнут поступать подкрепления и техника. И тогда -
горе вам.

Поймите меня правильно, донки. Я говорю о необходимости иметь единую
армию и единое командование. Иначе всем нам конец. Но я вовсе не настаиваю
на том, чтобы это командование было предоставлено Сомонту. Почему бы не
передать его в другие руки? Почему бы не возглавить наши силы хотя бы вам,
Великий донк Намир Плонтский?

Вот сейчас - паузу подольше...

Впрочем, ей все равно не дали бы сразу продолжить: такой гул поднялся
вдруг в Палате. Потому что самому захудалому донку было ясно: у кого армия
- у того и верховная власть. И никакой самостоятельности для донкалатов.
Вместо одной династии сядет другая. Род Мармика сменится родом Плонта. На
место насытившихся властью придут изголодавшиеся по ней. И последствия
будут... но о них лучше даже и не задумываться.

Таким было единое, хотя и не обсуждавшееся мнение. И чтобы выразить
его, со скамьи поднялся Великий донк Тамир. Добрый дядя Талик.

- Ты убедила нас, Жемчужина, в необходимости сохранения единого
командования. Но это значит - и единой власти. Хотя бы до поры, когда на
Ассарте не останется ни одного живого врага. Но коли так, к чему нам,
попросту говоря, менять династию?

- К тому, - выкрикнул донк Намир, на минуту забыв о приличиях, - что
Изар доказал, что он - никудышный командующий! И кто же захочет впредь
доверять ему?

- А кто сказал, - точно так же не дал ему договорить Тамир, - что речь
идет об Изаре? Династия - это не один Изар, Изар - вовсе не вся династия!

Дядюшка Талик молодец: сказал, как договаривались, то, что и нужно
было, - и именно в соответствующее мгновение. Браво, дядя!

Великий донк Плонт медленно повернул голову в сторону Великого донка
Тамира, показывая собравшимся свой профиль - классический, как из учебника
истории, профиль чистокровного ассарита с круто изгибающимся навстречу
подбородку носом; вместе они походили на разинутый при атаке клюв
палач-рыбы или же на старинные пыточные клещи.

- Ты на что намекаешь, Великий донк? Кто же?..

Вот тут самое время было - объявить антракт.

- Донки! - Голос Ястры прозвучал чисто, ровно, и лишь едва уловимая
нотка укоризны прозвенела в нем - ровно настолько, чтобы не обиделись. -
Предмет разговора важен и не прост, вы же, сиятельные, не успели, я
полагаю, как следует прийти в себя после дальней и опасной дороги. А
потому - не лучше ли будет отложить суждения и решения на послеобеденное
время? Пробил ведь час обеда, весьма строго соблюдавшийся уже нашими
пращурами, и я приглашаю вас разделить со мною скромную трапезу!

Это было, как говорят пушкари, прямое попадание. Завтракать донкам
нынче пришлось из своих дорожных запасов, хотя обвинить Жемчужину в
недостатке гостеприимства они не могли: явились ведь на полсуток раньше
ими же назначенного времени, потому что отказались от придорожного
привала, изрядно напуганные разбойничьей атакой. Запасы же у большинства
были не столь уж обильными, и во всяком случае, каких-либо разносолов в
себя не включали. Так что мысль об ожидаемом угощении залегала у каждого
на самой поверхности.

Поэтому если бы кто-то и захотел сейчас продолжить серьезный разговор,
ничего у него не получилось бы: такой гул, с явным призвуком веселья,
поднялся в Палате. В высокой политике большинство донков, по своей
провинциальной сущности, чувствовали себя не очень уверенно; зато за
обеденным столом могли тягаться с любым на равных.

И - чтобы никому из проголодавшихся правителей не пришлось, хотя бы
случайно, нарушить традиционный ритуал - Ястра первой поднялась с кресла и
удалилась за занавес столь же величаво, как и показалась из-за него.

Сразу же у выходов началась легкая сутолока.

От палаты Преклонения до Большой трапезной в Жилище Власти пройти было
всего ничего: два десятка шагов. Донки старались преодолеть их без
непристойной торопливости, вышагивая достойно; однако неосознанно все
ускоряли движения, стараясь, чтобы рядом идущий не вырвался вперед и не
захватил лучшего места.

Напрасно волновались, однако: вся отшумевшая катавасия с Новой
Историей, титулами и званиями, нимало не повлияла на работу группы во
главе с Си Леном, главным герольдмейстером; а уж он-то назубок знал, кому
и где полагается сидеть: при третьем уже Властелине рассаживал гостей, и
почти всегда обходилось без обид. В трапезную вело трое дверей, и около
каждой стояло по нескольку младших церемониймейстеров, каждого гостя
препровождавших именно к тому стулу, на коем ему и надлежало сидеть. Так
что никакой суетни и толкания плечами не было, никто никому не наступал на
ноги. Зато усевшись и окинув придирчиво-требовательным взглядом стол,
всякий невольно произносил: "Да-а..." - и проглатывал набежавшую слюну.

Потому что стол был уставлен всем, что только могло представить себе
распаленное ассаритское воображение. Словно и не было никакой войны,
словно бы Мармик не лежал на три четверти в развалинах и пепле. Как будто
вернулись счастливые древние времена, когда - по преданию - всем всего
хватало, все были сыты, веселы и счастливы.

Мясо было: холодное - вареное, соленое, копченое, жареное, запеченное,
и жирное, и постное, и с прослоечкой тоненькой жира; и свинина, и
говядина, и баранина, и козлятина - домашнее; и лесное - оленятина,
медвежатина, а также дикого вепря, благоухающее чистым лесным, хвойным
духом. И цельное, и рубленое - если у кого-то зубы вдруг окажутся не в
порядке.

И соусы к мясному: двадцать три соуса, начиная от простого - красных
огородных яблок, сочных, с чесноком, продолжая всякими горчичными,
перечными, луковыми, цветочными, ягодными с горчинкой и ягодными с
кислинкой, и прочими, и прочими.

И соответствующая зелень - каждому на свой вкус, включая редкостные
пустынные травки - горчайшие, но находились и на них любители.

А вот другое мясо: рыбное. Рыбу, как таковую, на Ассарте не ели - те,
во всяком случае, кто своим предком считал Великую Рыбу. Освященным
кусочком Малых сестер только причащали ежегодно в храмах. Но
приготовленная с соблюдением соответствующих древних обрядов Освобождения,
она уже считалась мясом, красным или белым, и принимать его в пищу не
возбранялось. И было его на столе Властелина - или Соправительницы, чтобы
быть точным, - восемнадцать видов, приготовленных шестью различными
способами каждый.

И соусы к рыбному мясу - от простого, на тертом хрене, до сложных,
многосоставных, рецепт которых, думалось, давно утрачен, - даже в самых
изысканных, дорогих обеденных залах не умели готовить их - ан оказалось,
что сохранялись они у государевых поваров.

А птица: домашняя и лесная...

А морские жители - не рыбы, но другие: и склизкие, и в ракушках, и
клешнястые усачи. Их потреблять всегда разрешалось.

А... а... а...

Но время торопит. И потому - продолжим.

Это все, названное и неназванное, были закуски. Законный вопрос
возникает: а что же ими закусывать?

Впрочем, у донков, усаженных за стол, такого недоумения не возникало.
Они сразу, наметанным глазом определяли: есть, есть. Тут смерть от жажды
никому не грозит.

Вина: старые и молодые, красные и белые, желтые и розовые, сладкие и
сухие, молчаливые и шипучие, покрепче и послабее; то есть какого ни
пожелаешь - без труда найдешь его здесь: попросту кивнешь лакею, назовешь
- и он тут же тебе нальет.

Не в стакан, конечно. Стаканы - для простолюдинов, так же, как кружки
из грубого металла - для солдат. А тут - кубки, кому - хрустальные в
золоте и серебре, а кому и сплошь золотые, такие, что и пустой с трудом
поднимаешь. Ох, боюсь - после пиршества, как станут пересчитывать посуду,
многого недосчитаются. Даже цвет ассартской нации падок на сувениры из
благородных металлов. И то сказать: не каждый год устраивают в Жилище
Власти такие посиделки.

И невольно зашевелится каверзная мыслишка: ведь Власть - она все-таки
Власть. Может себе позволить и вот такое. Даже сейчас. А что мы? Да
ничего...

На чем мы остановились?

Да, на винах. Но они все же, так сказать, не главные на столе. Это
скорее для женщин. Ну, еще, может быть, для людей почтенного возраста. А
настоящий мужчина невольно ищет взглядом другое. Основополагающее. То, что
покрепче.

Только зачем искать? Вот они все - на глазах. Графины, увесистые и
гордые, как храмовые башни. Запотели в тепле, слезу пустили. Но и сквозь
дымку эту различаются цвета: вот хлебные сорта - и прозрачные, и
зеленоватые, и желтоватые, с травками и без, а иные графины опоясаны
красной ленточкой с бантом. Что означает: это материал горючий, высочайшей
крепости, если ты не закален - лучше не посягай, не то может и
какое-нибудь неудобство приключиться. А вот и виноградные, цвета летнего
загара, который не без труда пробивается сквозь окаменевшую корку пыли,
скопившейся на бутылках в холодных подвалах за десятки лет...

Да. Да-а-а... Верховная Власть - она, безусловно, и сейчас на многое
способна, раз уж... (Снова возникает такая мыслишка.)

Но всякие мысли исчезают, и возникает даже некоторое недоумение, как
только донк, с трудом оторвав взгляд от стола и кончив прикидывать - во
что же все это обошлось династии, осознает вдруг, что расположены они -