Чтение 14–й страницы книги ~Поединок с собой~

- Сократ, тебе нравится эта работа? - спросил профессор Лоран.

- Я считаю, что эта работа очень полезна, - сказал робот.

Шамфор засмеялся:

- Уклончивый ответ! Так вам и надо, Лоран, не очеловечивайте его.
Кстати, что ответил бы ваш Мишель на такой вопрос?

- Эти эмоции ему вполне доступны. Интерес к работе, жажда знаний,
желание искать истину...

- И честолюбие. И властолюбие, - добавил Альбер.

Профессор Лоран резко повернулся к нему:

- Что?! С чего вы это взяли, Дюкло?

Альбер смутился:

- Я это заметил. Это же видно. Может быть, он это не вполне сознает. Но
в мыслях он соперничает даже с вами.

- Со мной? - недоумевающе повторил профессор Лоран. - Да вы бредите,
Дюкло!

- Мальчик прав, мне кажется, - вмешался Шамфор. - И что вы так
удивляетесь, не пойму. Ведь это вполне человеческие качества. А ваш Мишель
не машина.

- Думаю, что вы фантазируете и неверно оцениваете некоторые рассуждения
Мишеля, - сказал профессор Лоран. - Я примерно понимаю, о чем идет речь:
что я разбрасываюсь, устаю, плохо сосредоточиваюсь...

- Да. Что вы слишком много помните... детство, войну и так далее.

- Ну, это уже зависть неполноценного существа. Ему-то что помнить,
бедняге, кроме лаборатории да книг, которые он читал? Но это не значит,
что он жаждет власти и славы... Ладно, мы еще поговорим об этом... Ну,
Шамфор, так в чем же особенность вашего робота?

- Пластические нейроны, - сказал Шамфор. - Они способны изменять свои
логические свойства в зависимости от того, чем занимается в данное время
робот. Мне-то он нужен прежде всего как конструктор, и я вовсе не
собираюсь много экспериментировать с ним. Но эти пластические нейроны
удивительно емки, нервные сети, составленные из них, невероятно сложны. И
Сократ может обучиться чему угодно. Я могу сделать его физиологом,
специалистом по древнегреческой литературе или железнодорожным
диспетчером. Он выучится всему гораздо быстрей и прочней, чем человек. Он
сможет действовать, как я говорил, в изменчивой обстановке,
приспосабливаясь к ней, на ходу меняя свое решение или выбирая новые пути
для его осуществления. Селективная способность у него развита даже
сильней, чем у человека: он очень экономно отбирает то, что ему нужно, из
потока внешней информации.

- При такой сложности у него, конечно, бывают неожиданности в
поведении?

- Бывают. Но сказываются они куда более безобидно, чем у ваших
питомцев. Был случай, когда Сократ целый день говорил только по-русски. Он
свободно владеет еще английским и немецким: на этом я проверял его
способность обучаться, а кроме того, он должен следить за литературой по
специальности. Читает он очень быстро и делает для меня сводки. Да, я
знаю, так же как Мишель - для вас... Так вот, он начитался русских
технических журналов и почему-то на время разучился говорить
по-французски. По-русски я не понимаю, так что день был испорчен. Потом я
сообразил: он-то ведь меня понимает. Дал ему задание, он начал чертить и
проработал до вечера. К утру у него все наладилось.

- Сократ, почему ты говорил по-русски? - спросил профессор Лоран.

- Этого я не знаю, - сказал робот. - Это случайность.

- Конечно, он не знает. Не задавайте таких нелепых вопросов, Лоран.
Лучше скажите: какое впечатление производит на вас Сократ?

- Великолепное создание, что и говорить. Но это все же другой путь...

- Конечно, другой... Но согласитесь, что те успехи, о которых вы
мечтаете, достигаются на этом пути быстрей и верней, чем на вашем...

- Дело в принципе, а не в наличии успехов, - хмуро сказал профессор
Лоран. - Вы же знаете, в каких условиях работал я, особенно в последние
три года. А если б у меня была такая лаборатория, как у вас, с таким
штатом? Хотя, честно говоря, для моих дел и такой лаборатории мало. В
конце концов, Шамфор, вы идете по проторенному пути. Электронных роботов в
наши дни делают повсюду. Помните, мы с вами читали о роботе, которого в
Советском Союзе сделали школьники? А мои опыты...

- Господи, Лоран, не считайте меня дубиной! Разве я не понимаю? Да, вы
человек подлинно гениальный, вы далеко обогнали современную науку. Да, вы
ведете жизнь героя и мученика, вы губите себя, работая сверх сил и
искусственно подхлестывая мозг. Но во имя чего? Лоран, человек есть
человек. Он прекрасен, да, он гениален, он все глубже проникает в тайны
природы. Но он и силен, и слаб. Стремления его духа далеко превышают его
физические возможности. Ему понадобилось умение добывать огонь и делать
орудия из камня. А потом ему понадобились колеса, рычаги, самолеты, и
электричество, и ядерная энергия, и полупроводники, и кибернетика. Как ни
тренируй руки, они не поднимут такого груза, который шутя поднимает
башенный кран. Как ни упражняйся в беге, поезд не обгонишь. И летать не
будешь без самолета, и на расстоянии не поговоришь без телефона или радио.
Нет, Лоран, не вам бы шарахаться от нашей кибернетики, вы ей слишком
многим обязаны.

- Да, я знаю... - пробормотал профессор Лоран.

- Вы знаете, да... Вся беда в том, что у вас архаическая психика,
Лоран. Вы из тех, кто считает в глубине души, что человеку унизительно
происходить от обезьяны. Вот вам и хочется во что бы то ни стало помочь
человеку превзойти машину...

- Не говорите чепухи, Шамфор! - вспыхнул профессор Лоран. - Совсем не в
этом дело! Разве вы не понимаете, что если мы научимся воздействовать на
мозг, развивать его способности в нужном направлении, то это откроет путь
к созданию идеального человечества, содружества мудрецов и поэтов,
избавленного от всех моральных уродств и несовершенств духа!

Шамфор взмахнул руками и уставился на профессора Лорана. Его смуглое,
негритянского типа, лицо потемнело от прилива крови.

- Мой бог, что за идеи! Лоран, не будьте олухом, вы же воевали, вы были
в маки!

Профессор Лоран, наоборот, побледнел еще больше, так что даже губы
побелели.

- А при чем тут маки? - спросил он сдавленным голосом.

- Да при том! Гитлер, например, в юности рисовал, правда, говорят,
довольно паршиво. Так что ж, по-вашему, если б усилить его способности к
рисованию и сделать его хорошим живописцем, то второй мировой войны и не
было бы?

- Но ведь я говорю не только о развитии талантов. Вообще можно и нужно
помочь человеку с детства избавиться от всяких неправильностей. Хорошие
качества есть в каждом человеке, их нужно развивать...

- Это вы все выдумали, сидя взаперти в своей клетке! - решительно
заявил Шамфор. - Нет, серьезно, Лоран, если б вы жили по-прежнему
нормальной жизнью, вам бы и в голову эта чепуха не пришла. Сказали бы вы
об этом Сент-Иву... Да что говорить!

- Объясните же, что вы находите нелепого в моих идеях? - спросил
профессор Лоран.

Альбер видел, что у него дрожали губы; он прислонился к стене. Шамфор
тоже заметил это.

- Лоран, успокойтесь! - сказал он. - Ну, сядьте вот сюда, в кресло.
Так... дайте пульс... К черту ваш Сиаль-5, я вам сейчас сделаю укол.

Он вышел из кабинета. Альбер сел возле профессора, с тревогой глядя на
его полураскрытые посиневшие губы.

Робот вдруг отвернулся от чертежной доски и двинулся к ним. Альбер
невольно вскочил. Темно-коричневый блестящий исполин двигался на своих
гусеницах с удивительной легкостью.

- Вам что-нибудь нужно, Сократ? - спросил Альбер.

- Мне нужна стенограмма симпозиума нейрофизиологов и кибернетиков,
проходившего на медицинском факультете в октябре прошлого года, - ответил
Сократ своим приятным, баритонального тембра, голосом.

Альбер принужденно улыбнулся и сел. Робот прошел к книжному шкафу,
стоявшему в углу, достал толстый том в темном переплете, нашел нужную
страницу и задумался. Альбер внимательно наблюдал за ним. Робот снова
полистал стенограмму, потом вернулся к прежней странице. Вошел Шамфор,
неся шприц.

- В чем дело, Сократ? - спросил он.

- Мне кажется, лучше будет иначе расположить фосфатные электроды.
Профессор Грин на симпозиуме высказал мысль, что...

- Сократ, делай как знаешь. Решай сам, - перебил его Шамфор. - Ну-ка,
Лоран, давайте вашу руку.

Робот положил стенограмму на место и вернулся к чертежу. Лоран
усмехнулся.

- Если вы хотели поразить меня, Шамфор, вы этого добились, - тихо
сказал он. - Ваш Сократ просто чудо. Я не поверил бы, если б мне
рассказали. Это ничуть не похоже на всех обычных роботов с их удручающе
прямолинейной, школьной логикой, с полным отсутствием воображения и
свободы выбора. Я поздравляю вас от всей души. Мы с вами не виделись
меньше двух лет, и за такой короткий срок такие успехи...

- Лоран, не говорите, сидите спокойно. У вас тоже поразительные успехи,
да еще и в одиночку...

- Я буду молчать и слушать. А вы мне пока объясните, почему вы так
решительно отрицаете мои идеи.

- О боже мой! Да если вам пожить хоть месяц подальше от лаборатории, вы
и сами поймете, до чего это все нелепо... Хорошо, хорошо, не сердитесь, я
попробую объяснить вам, что дважды два - это все-таки четыре, а не лампа.
Допустим, что можно действительно научиться управлять развитием мозга,
искусственно усиливать способности, создавать добродетели и уничтожать
пороки. Признаюсь, я не очень-то верю в такую возможность, но - допустим!