Чтение 11–й страницы книги ~Вселенский неудачник~

растерянно сказал я.

- О фотонном ускорителе можешь забыть. Теперь двигатель будет работать и
без него. Я малость усовершенствовал эту примитивную конструкцию. Мы уже
летим, если ты ещ" не заметил.

Я недоверчиво взглянул в иллюминатор, и по тому, как звезды слегка
сместились, заключил, что "Блин" неуклонно набирает скорость.

- Невероятно! Как вам это удалось? - пораженно спросил я ленивца.

- Видишь ли, друг мой, в чем тут дело. Этот двигатель разработала дюжина
недалеких и противоречащих друг другу умов. Все что мне требовалось -
упростить конструкцию, приведя труд этих мужей к единому знаменателю. Кстати,
мы ещ" не знакомы. Меня зовут Эр.

- Спорю, вы специалист по механике и двигателям, - сказал я, думая
польстить инопланетянину, но ленивец лишь поморщился.

- Чушь! Я никогда раньше не видел ни одного двигателя. Нашей цивилизации
они вообще неизвестны. Я действовал чисто интуитивно, воспользовавшись лишь
кое-какими познаниями - весьма неполными и хаотичными! - из вашего мозга.

- До сих пор не привыкну, что вы разумны, - пробормотал я, - После этой
клетки... Почему вы раньше не открылись? Я... я относился бы к вам совсем
иначе.

- Именно этого я и боялся. Того, что вы будете утомлять меня своей
болтовней, - вздохнул Эр. - Если бы не необходимость, я ни за что бы не вышел
на контакт. Вижу вам не дает покоя любопытство - отличительная черта тех, кто
не может мыслить самостоятельно. Так и быть, задавайте вопросы.

- Э-э... - замялся я, не зная с чего начать. - Вы, представитель разумной
высокоразвитой цивилизации...

- Не просто высокоразвитой, - снисходительно уточнил Эр. - Не в обиду
будет сказано, я превосхожу любого из ваших гениев по меньшей мере в несколько
десятков раз. Мои знания, по сравнению с вашими, безграничны и это при том,
что ничего мне не стоили - они наследственны и интуитивны и не нуждаются ни в
зубрежке, ни в материальных носителях, таких как ваши нелепые компьютеры или
книги.

- Но позвольте... как же вы, разумное существо, позволили затолкать себя в
клетку? На вас напали неожиданно?

- Напротив, это был сознательный выбор. Захоти я - никакая клетка не
помешала бы мне. Я расплавил бы ее, собрав из воздуха горстку нейтронов, или
так отфильтровал сознание зверолова, что он не увидел бы меня даже находясь в
трех шагах. Но я не собираюсь ничего предпринимать. Положение меня вполне
устраивает.

- Но разве свобода для вас не важна?

- Исключительно как свобода мысли, а движение - величайшее зло. А раз так,
то нам безразлично жить ли в зоопарке или на родных островах. Вся главная,
что-то значащая для нас, часть жизни проходит в глубинах сознания. Это вам,
землянам, чтобы существовать, надо бегать и суетиться. Порой я удивляюсь,
сколько лишних и бессмысленных движений вы совершаете! Девяносто пяти, даже
девяносто девяти процентов из них можно было бы легко избежать. Но думаю,
бессмысленно осуждать вас: путь вашего народа во Вселенной - это путь
действий, лишенных смысла. Наш же - путь чистой мысли. Мы - народ идеальных
мыслителей - то есть таких мыслителей, которые мыслят, ничего при этом не
предпринимая.

- Мыслить - это хорошо, но почему ваш народ до сих пор не вышел на контакт
с человечеством? Неужели вас устраивает положение вещей, при котором вас
считают животными? - удивленно спросил я.

- Безразлично, что вы о нас думаете. Становится жутко, когда мы
представляем, сколько лишней беготни и суеты вы поднимете, если узнаете, что
мы разумны. Нахлынут ваши так называемые "ученые мужи" - и пошла кутерьма.
Надо будет говорить, что-то объяснять, спорить, доказывать, а для нас это
невыносимо. Ведь на разговоры тратится та энергия, которая в ином случае пошла
бы на мысль. К тому же нас разум весьма своеобычен. У нас нет ни машин, ни
одежды, ни домов, мы не летаем в космос и не пашем землю.

- И войн у вас тоже не бывает?

Эр поморщился.

- Разумеется, нет. Для того, чтобы воевать, нужно вставать на ноги, брать
в руки палки, камни, колотить по головам и туловищам... Сколько бессмысленных,
глупых усилий, какие затраты энергии, а вс" ради чего? Если бы нам было хоть
что отнимать друг у друга...

- А чем же вы в таком случае занимаетесь?

Хотя лицо Эра не изменилось, ни шевельнулась ни одна черта, - но на нем
появилось какое-то иное, неуловимое выражение.

- Мы мыслим, созерцаем и мечтаем. Причем, мечтаем совсем иначе, чем вы,
земляне. Все ваши мечты так или иначе привязаны к утилиту - домам, предметам,
чувственным наслаждениям, и вы не можете вырваться из этого круга. Мы же
создаем внутри своего сознания целые страны и континенты, населяем их
народами, которые переселяются, действуют, сражаются, влюбляются, совершают
тысячи подвигов и безумств. Но в даже в мечтах... нам... не... удается...
избежать жизненной... пра... а-а-ф! (здесь Эр, не выдержав, зевнул).

- Какой правды? - спросил я, чувствуя как речь ленивца замедляется в моем
сознании: им, вероятно, овладевала дрема.

- А-а?! Простите, - очнулся инопланетянин. - А правда в том, что эти
народы жиреют, привязываются к комфорту, становятся сухими, эгоистичными,
стареющими, и под конец погибают и нам приходится представлять новые. Причем
каждый из нас воображает свои миры - у кого-то это может быть мир гуманоидов,
а у кого-то - мир летучих камней или космических систем. Например, я могу
совершенно четко представить, как две галактики ссорятся из-за того, что одна
случайно обчихала другую метеоритами, а та сгоряча запустила в нее черной
дырой или радиотуманностью. Землянам, этого не постичь.

- Ну, положим, я тоже могу себе это представить! - сказал я с обидой за
свой народ.

- Разумеется, можешь, тем более что примеры я беру из твоего сознания, как
наиболее тебе доступные, - снисходительно согласился Эр. - Другое дело, если
бы я взял тебя в область своего сознания, тогда ты утонул бы в нем, но так
ничего бы и не понял. Поверь мне на слово, землянам, никогда не постигнуть, в
какие дали Вселенной мы забредаем мысленно. Каждый из нас несет в себе мир
намного более сложный и прекрасный, чем тот, что мы видим вокруг. Иногда,
поверишь ли, лежишь утром на песке и глаза лень открыть, потому что,
во-первых, знаешь вс", что увидишь, а, во-вторых, потому что реальность куда
скучнее, чем мечты. Если я в конце концов и открываю глаза, то только мучимый
голодом, чтобы посмотреть, не упал ли с пальмы очередной банан, и если упал,
то не слишком ли далеко и можно ли дотянуться до него, не вставая. Порой мы
мечтаем о тех временах, когда сконструируем машину, которая будет сама
выращивать бананы и ронять их прямо нам в рот. По правде сказать, придумать
такую машину не составляет труда, но среди нашего народа нет никого, кто был
бы в состоянии собрать ее по чертежу. Любой из нас умрет от изнеможения
прежде, чем накрутит гайку на болт. И это при том, что у нас нет ни болтов, ни
гаек.

Я хмыкнул. Громадный ленивец, который, свесив голову на грудь, сидел в
клетке и во время разговора лишь изредка покачивал правой ступней, внушал мне
больше жалости, чем уважения, хотя я и признавал его интеллектуальное
превосходство над собой.

- Могу себе представить, во что для вас превращаются семейные отношения.
Должно быть, это сущая мука, - сказал я.

Эр уныло кивнул.

- Верно подмечено. Для нас это большая проблема, ибо семья и любовь, к
сожалению, требуют многих неоправданных движений. К счастью, наши дети
рождаются уже достаточно приспособленными и не требуют к себе внимания.
Правда, они не сразу могут находить бананы, зато интуитивными знаниями
наделены с момента рождения. К сожалению, год от года у нас рождается все
меньше детей, а все потому, что мы ленимся производить те сопутствующие
усилия, которые предшествуют их появлению на свет. Если так пойдет и дальше,
то вскоре наш народ вымрет окончательно. Впрочем, возможно, мы найдем способ,
как существовать ментально, не существуя физически.

С каждой минутой инопланетянин говорил вс" медленнее и увеличивал паузы.
Очевидно, телепатическое общение со мной было ему утомительно. Я подош"л к
иллюминатору. Скорость корабля неуклонно возрастала. Уже сейчас, хотя это был
далеко не предел, заново собранный двигатель решительно бил все рекорды. В
иллюминаторе отчетливо был виден Рас Альгети - маленькая золотая песчинка,
словно приклееная к небосклону прямо по курсу "Блина". Я прикинул, что, если
звездолет будет разгоняться так и дальше, мы достигнем его планетной системы
не позже, чем недели через две.

- Эр, вы уверены, что мне не стоит изменить курс? Ещ" не поздно вернуться
на Эксмену. Неужели вы хотите, чтобы я доставил разумное существо в зоопарк,
где вас посадят в вольер с толстыми прутьями и станут бросать вам кусочки
булок? - спросил я с волнением.

- Булки это вкусно, - заторможенно откликнулся он. - Меня вполне
устраивает, если кто-то будет заботиться о моем физическом теле. Признаться,
самого меня эти заботы обременяют. Если бы ты только знал, землянин, сколько
наших утонуло на Амтараксе лишь потому, что поленилось перейти с затонувших
осторовов на соседние... Я только первая ласточка, пробный шар... Между собой
мы уже обо всем договорились. Если в зоопарке мне понравится, я дам знать на
Амтаракс и тогда весь мой народ разбредется по многочисленным зоопаркам и
зоосадам Вселенной, чтобы свободно мыслить, не заботясь о бренном.

Внезапно он прервался посреди фразы и спросил меня:

- Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей кроватью? Невыносимо затекла
спина...

Ленивец зевнул и, шагнув из клетки к моей кровати, упал на матрас как
подкошенный. Через минуту каюта уже оглашалась его могучим храпом. Я глубоко
вздохнул, сообразив, что гигант прочно оккупировал кровать до конца
путешествия и мне, пока я не сбуду его с рук, придется спать на пустых
банановых ящиках.

Через двенадцать дней мы были в планетной системе Раса Альгети. Я передал
эксменского ленивца в зоопарк и лично проследил, как его устраивают в зеленом