Чтение 21–й страницы книги ~Искушение Фраги~

"Привет, блин! Я Петька! Чего-то я тебя раньше тут не видел!"

- А она тебе? - заинтересовался Филька.

- Она говорит: "И не увидишь больше!" Повернулась и ушла. - уныло
признался Мокренко.

- И правильно сделала. Как с тобой можно нормально разговаривать, когда ты
через каждые два слова, то "блин", то "черт", то "телка", а то еще чего-нибудь
похлеще? Поставь себя на место девчонки. К тебе походит амбал с нечищенными
зубами, толкает тебя в плечо и говорит: "Блин, откуда ты здесь взялся? Ну что,
бычок, хочешь со мной дружить? Давай свой телефон!" Захочешь ты с таким
дружить? И девчонка тоже не хочет.

Мокренко вздохнул.

- Я что, виноват, что у меня по-другому не выходит? Давай так. Ты научи
меня каким-нибудь словам. Я их запишу и выучу.

- Ладно, - согласился Филька. - Только учти, что слова для каждой девочки
свои и надо действовать по ситуации.

Хитров уселся на забор хоккейной площадки, а Мокренко, присев на корточки
и достав тетрадь, приготовился писать.

- Вариант классический. Связан с погодой. Допустим, дождь, а девочка без
зонта. Ты говоришь ей: "Ты же вымокнешь! Хочешь дойти под моим зонтом?"

- А если у нее есть зонт, а у меня нет? - спросил Мокренко.

- Тогда наоборот. Ты спрашиваешь: "Ты не возражаешь, если я тоже спрячусь
под твоим зонтом?"

Спрыгнув с забора, Филька заглянул Мокренке через плечо и засмеялся:

- Эх ты, голова! "Зонтом" пишется через "о", а не через "зантом".

- Неважно, я же для себя пишу! - заявил Петька. - А если вообще дождя нет?

- Хм, это задача посложнее, - задумался Филька. - Тогда говоришь
что-нибудь неожиданное. Допустим: "Ты знаешь, что в феврале сорок два дня?"

- Почему сорок два? - заинтересовался Петька.

- Вот и она спросит: "Почему?" С этого и завяжется разговор! - объяснил
Хитров.

- А я что отвечу, если она спросит "почему"?

- Ты ответишь: "Потому что в марте тридцать восемь!" или что-нибудь
другое, тоже неожиданное. И, главное, не забывай быть доброжелательным и
постарайся девочку заинтересовать или развеселить.

Мокренко, от усердия приоткрыв рот, записывал, не обращая внимания на
грамматику и знаки препинания.

- А какие еще способы есть, если без погоды? - жадно спросил он.

- Разные, - сказал Филька. - Допустим, музыкальный. Спрашиваешь: "Тебе
какая музыка нравится?" или литературный: "Ты какую книжку сейчас читаешь?"
Есть еще киношный: "Ты смотрела "Семнадцать мгновений весны"? А какой фильм ты
любишь?" или компьютерный: "Ты на компьютере умеешь работать? Хочешь я тебя
научу?" или спортивный: "Ты любишь на велосипеде кататься?", или школьный:
"Как ты думаешь, что у меня будет по русскому в четверти, если у меня в
журнале пятнадцать троек, четыре двойки, тринадцать четверок и четыре
пятерки?"

Филька так увлекся, придумывая новые способы знакомства и разговора с
загадочным противоположным полом, что забывал проверять, успевает ли Петька
записывать. Он вспомнил о Мокренко только тогда, когда услышал, как тот
бормочет под нос, водя ручкой по бумаге: "Ти-бе ка-ка-я му-зы-ка нра-ви-ца?"

- Тьфу ты! Вот ты где застрял! - огорчился Хитров. - Ладно, надоело мне с
тобой возиться! Учи пока то, что уже записал, а с завтрашнего дня начинай
тренироваться.

- Как тренироваться? - испугался Мокренко.

- А так! Ты подойдешь после школы к какой-нибудь девочке и попытаешься с
ней познакомится. Идет?

Мокренко побурел от напряжения, набычился и кивнул. Целый вечер он зубрил
и повторял фразы: "Тебе какая музыка нравится?" и "Ты знаешь, что в феврале
сорок два дня?" Ночью Петька ворочался во сне. Ему снились хохочущие девчонки,
показывающие на него пальцами. Девчонки разрастались, сливались в общий шар,
из которого проглядывало недовольное лицо классной руководительницы Марии
Владиславовны.

Утром Мокренко встал, впервые в жизни позавтракал без аппетита и, как на
заклание, потащился в школу.

- Выучил? - спросил его Филька.

- Угу! - безрадостно кивнул Петька.

- К тренировке готов?

Мокренко сглотнул слюну и снова кивнул.

- Отлично, - хлопнул его по плечу Хитров. - Сразу после занятий пойдем и
покажешь класс!

Едва закончились уроки, Филька схватил вяло упирающегося Петьку за рукав и
потащил его на улицу. Они отошли от школы на пару кварталов и остановились в
тени большого клена.

- Вон девчонка идет! Начинай! - Филька кивнул на проходившую мимо девочку
лет тринадцати.

- Не-а, я не готов. И эта мне не нравится! - заартачился Петька.

- А, по-моему, симпатичная! - пожал плечами Филька.

За следующие полчаса мимо них прошло около двадцати девчонок, и ни одна
Мокренке не понравилась.

- По-моему, ты просто трусишь! - заявил наконец Хитров, когда мимо них
прошествовала настоящая красавица, а Петька вместо того, чтобы знакомиться,
постарался отодвинуться за куст.

- Нет, не трушу!

- Вот и хорошо. Тогда будешь знакомиться с первой, которая пройдет! Если
нет, тогда я ухожу! У меня нет времени здесь с тобой торчать! - твердо сказал
Филька.

Минут через пять из-за угла дома показалась тоненькая, симпатичная девочка
с короткой стрижкой. Хитров решительно вытолкнул Мокренко из-за дерева.

Петька, неклюже переваливаясь, как борец сумо, протопал по газону и
перегородил девочке дорогу. Та с испугом остановилась и уставилась на толстого
парня.

- Ты... ну... это... - смущаясь, начал Петька.

- Тебе чего? - спросила девочка.

Мокренко еще больше побурел, набрал побольше воздуха и неожиданно для себя
выпалил:

- Закурить не найдется?

- Не курю! - сказала девочка.

- Тогда извини! Ошибочка вышла. Я пошел, - и Петька поспешно ретировался
под клен, где его ждал Хитров.

- Чего на тебя нашло? - спросил Филька.

- А иди ты со своими прогнозами погоды! Не нужны они мне! - крикнул
Мокренко и, схватив свою сумку, умчался.

- Вот тебе и Дон Жуан де Мокренко! - Филька посмотрел ему вслед,
присвистнул и пошел в другую сторону.

Рассказ двадцать первый.

ХИТРЫЙ МАНЕВР

В феврале в школе проводился лыжный забег на дистанцию в десять
километров. Учитель физкультуры Андрей Тихоныч выбрал для состязания
Устюжинский лес, где была хорошая лыжня, и отметил трассу привязанными к
деревьям красными лоскутами.

Ребята выстроились у отмеченного старта, а Андрей Тихоныч, уперевшись
животом в лыжную палку, давал последние инструкции:

- Внимание, 7 "А"! Чтобы вы не толпились на старте и не мешали друг другу,
я разделил класс на две группы. Вторая группа стартует через две минуты после
первой. Предупреждаю, с лыжни не сходить! Лес тянется на сотни километров.
Если заблудитесь, вертолет придется вызывать. Был уже год назад такой случай,
раз-два и в дамках!

- А вы с нами не побежите, Андрей Тихоныч? - спросила Анька Иванова.

- Мне нельзя. Я руковожу!

Учитель вытащил из кармана стартовый пистолет и, крикнув:
"Приготовились!", выстрелил в воздух, одновременно включив секундомер. Ребята
из первой группы рванулись вперед, норовя занять выгодное место на лыжне и
сразу на старте обогнать соперников.

- Андрей Тихоныч, можно я из пистолета бабахну? - стал просить Антон
Данилов, входивший во вторую группу.

- Размечтался! Закатай губу! - сказала Анька.

Учитель оглянулся на нее и нахмурился:

- Ты еще здесь, Иванова? Ты же была в первой группе!

- Ой, я забыла! Можно я буду во второй? - спохватилась Иванова.

Убедившись, что разноцветные куртки ребят скрылись за деревьями, Андрей
Тихоныч вновь поднял пистолет. "Приготовились! Пошли!" - крикнул он и нажал на
курок.

Вторая группа устремилась вперед. В нее, кроме Антона Данилова и
присоединившейся Аньки, входили еще Филька Хитров и Петька Мокренко.

Антон, надеясь всех опередить, попытался идти коньковым ходом, но вокруг
лыжни был глубокий снег, и Данилов моментально зарылся носом в сугроб.

- Эх ты, валенок! Разве по такому снегу коньковым ходят? - фыркнула Анька
Иванова. Она посмотрела на свои пустые руки и охнула:

- А где мои палки? Ой, я их на старте забыла! Подождите меня, я сейчас
вернусь!

- Как же, буду я ждать! Время-то назад никто не засечет! - Антон Данилов
отодвинул выше на лоб вязаную шапку и умчался вперед.

За ним на широких коротких лыжах закосолапил Петька Мокренко, а Аню
остался ждать лишь Филька Хитров, которому она всегда нравилась.

- Ничего, они скоро выдохнутся, и мы их догоним! Десять километров -
дистанция большая! - успокоил он Аню, когда та вернулась.

Хитров рассчитал верно. Примерно через километр они уже видели впереди
спины Петьки и Антона, а еще через полкилометра нагнали их. Толстяк Мокренко