Чтение 66–й страницы книги ~Искушение Фраги~

отступил в Литву. Вслед за ним, загнав по дороге коня, бежал и струсивший Олег
Рязанский с несколькими верными боярами и небольшой дружиной.

"ПОБЕДА НА КОСТЕХ"

Посреди бранного поля князь Владимир Андреевич Храбрый встал под алым
великокняжеским стягом и велел трубить сбор. Уж не перебитом древке развевался
Нерукотворный Спас - на копье.

Вскоре со всех сторон к стягу стали съезжаться воеводы, князья, простые
ратники. Сползались, сходились те из раненых, кто был в силах передвигаться.

У каждого серпуховской князь спрашивал, не видел ли он брата его князя
Дмитрия Иоанновича. Молчали князья, молчали воеводы, отводили глаза простые
ратники.

- Думаете, погиб Дмитрий? Не верю я этому. Ищите его!

Разбрелись ратники по всему бранному полю. Одни приняли за Дмитрия убитого
боярина Бренко в княжеском золототканном плаще. Другие спутали его с павшим
Федором Семеновичем Белозерским, похожим на московского князя. И оба раза
замирало сердце у Владимира Андреевича, когда кричали, что нашли тело Дмитрия.

Наконец два костромича Феодор Сабур и Григорий Хлопищев зашли в
истоптанный татарскими конями лесок и там, под срубленной наискось березой,
нашли израненного Дмитрия. Промяты могучими ударами его доспехи, запеклась
кровь на виске.

Прискакал Владимир Андреевич с Боброком, приложил ухо к груди брата,
услышал, как бьется сердце.

- Жив он! Жив! Воды, принесите воды!

Сбрызнули князя Дмитрия холодной водой из Дона. Открыл князь затуманенные
глаза, увидел серпуховского князя, но не сразу узнал его.

- Кто это?

- Это я, Владимир! Даровал нам Бог победу над врагами!

Князь Дмитрий велел привести ему коня и с трудом, подсаживаемый боярами,
сел в седло. Коня повели за повод к великокняжескому шатру, трубными звуками
извещая воинство, что жив Дмитрий.

Обрадованно крестились уцелевшие русские ратники.

- Слава Богу! Цел московский князь, заступник Русской земли!

Восемь дней после того оставались русские на Куликовом поле, отпевали,
предавали погребению своих братьев. Одних князей пало пятнадцать человек. Убит
был и разведчик Семен Мелик и многие знатные бояре.

Когда счел князь оставшихся в живых, то оказалось, что только сорок тысяч
человек насчитывает русская рать из тех двухсот, что перешли с ним Дон.
Остальные костьми легли на бранном поле.

Упал князь на колени, поклонился свежим братским могилам.

- Простите меня, братья, что не сберег я вас! Не только радость великую,
но и весть скорбную привезу я на Русь.

Перешла русская рать Дон, двинулась к пределам земли своей...

* * *

Девять лет еще, до 1389 года, защищал князь Дмитрий землю Русскую от
татарских набегов. И, хотя татарское иго еще не было сброшено, русские люди
уже знали: не так страшны татары.

В 1389 году, 19 мая, князь Дмитрий преставился. Сказались тяжкие раны,
полученные им на Куликовом поле. На погребении присутствовал и преподобный
Сергий.

В день и час кончины Дмитрия Донского, святой Дмитрий Прилукский,
находившийся далеко от него, вдруг встал и сказал братии: "Мы, братия, строим
земные, тленные дела, а благоверный великий князь Димитрий уже не печется о
суетной жизни..."

Прошло время. Князь Дмитрий и верная жена его Евдокия Дмитриевна, родившая
ему шестерых детей и неразлучная с князем до самой смерти его, были
канонизированы.

До сих пор, на все времена установлено поминовение убиенных на Куликовом
поле героев - в Димитровскую субботу.

Помолись и ты о павших, юный читатель! Помни, что три великих
воина-заступника есть у земли Русской - Владимир Мономах, святой Александр
Невский и Дмитрий Донской.

Дмитрий ЕМЕЦ

ДУЭЛЯНТЫ

Однажды Коля Егоров поссорился с Петькой Мокренко. Ссора, как и водится у
благородных людей, произошла из-за дамы - Ритки Самойловой, в которую Мокренко
бросил огрызком яблока и попал по лбу. Ритка вскочила, покраснела, бросила на
Петьку гордый взгляд и вышла из класса.

- Подумать только! Среди этого сборища трусов нет ни одного настоящего
мужчины, который вступился бы за даму! - презрительно бросила она в дверях,
обращаясь ко всем. В классе было немало ребят, но никто не хотел связываться с
Мокренко.

Коля Егоров и Филька Хитров не были свидетелями оскорбления и появились в
классе, когда Ритки там уже не было. Антон Данилов немедленно рассказал им о
брошенном огрызке и словах Ритки.

Коля Егоров, которому Ритка всегда нравилась, вскипел, вспыхнул и хотел
немедленно полезть с Мокренкой в драку, но Филька Хитров удержал его за
локоть:

- Не горячись! Дракой ты ничего не добьешься. Мокренко тебя отколотит, и
Ритку ты не защитишь. Этот жиртрест тебя сильнее в три раза. Он и в школу-то,
небось, пошел с девяти лет.

- Пускай отколотит, я не намерен ему спускать! Если не вступиться, Ритка
решит, я такой же трус, как остальные, - кипел Коля.

- А ты и не будешь ему спускать, - успокоил его Филька. - Ты вызовешь его
на дуэль, ну как у Пушкина с Дантесом.

Коля с Филькой о чем-то недолго посовещались, после чего Егоров подошел к
Мокренко и сказал громко:

- Сударь! Вы толстый боров!

Петька нахмурился и многозначительно постучал одним кулаком о другой:

- Нарываешься? Считай нарвался! Готовь стакан для зубов и морозилку для
оторванных ушей. Когда будем драться, сейчас или после уроков?

Угрозы Мокренко были вполне оправданы, он уже выбил зуб парню из соседнего
класса.

- Ты, кажется, чего-то не понял, Мокренко! Никакого мордобоя не будет - он
вызывает тебя на дуэль! - сказал Филька, подходя к ним.

- На какую еще дуэль? - фыркнул Мокренко, не отличавшийся большим умом.

- На дуэль, живым из которой выйдет лишь один из двоих. Тут идет дело о
чести дамы, и синяком под глазом не обойдешься. Пушкин с Дантесом тоже не
кулаками дрались, - объяснил Хитров.

- И где будет эта дуэль? - не очень уверенно спросил Мокренко.

- Знаешь недостроенную плотину?

- Возле реки?

- Вот именно. Там на высоте примерно третьего этажа проходит узкая
бетонная свая. Вы будете драться на этой свае, пока кто-нибудь не упадет вниз.

У Петьки отвисла челюсть.

- Я ее помню. Там мелко и всякие камни из-под воды торчат, - пробормотал
он. - Если там шлепнешься, то того... уноси готовенького.

- А ты как хотел? - сказал Колька Егоров. - Это дуэль и живым из нее
выходит только один.

- Это проверка мужества, а не силы, - добавил Филька. - Если не хочешь,
чтобы тебя назвали трусом - приходи туда после уроков. И вот еще что - выбери
себе секунданта. Думаю, Антон согласится...

И оставив Петьку очумело сидеть за партой, Колька и Филипп отошли.

Чем больше Мокренко убеждался, что это серьезно, тем страшнее ему
становилось. Он вспомнил острые камни, выступающие из мелководья и узкую
бетонную балку, проходящую на ним. Немногие из ребят вообще отваживались
перейти на тот берег по свае, висевшей высоко над рекой, не говоря уже о том,
чтобы драться на ней. Петька сообразил, что на узкой бетонной свае его сила
перестанет быть преимуществом. Один неловкий удар или потеря равновесия - и
сорвешься вниз.

После урока Мокренко, взяв с собой Антона Данилова, уныло поплелся к
недостроенной плотине. Там их уже ждали. В тени под ракитами стояли Филька
Хитров и Коля Егоров, пристально и решительно посмотревший на своего
противника.

- Долго заставляешь себя ждать. Давай скорее покончим с этим!

- Напоминаю правила дуэли. Встаете на сваю и деретесь, пока один из двоих
не сорвется вниз. В живых должен остаться только один, - зевая, сказал Филька
Хитров.

Коля снял пиджак и быстро стал подниматься по лестнице без перил к свае.

Мокренко в замешательстве остановился возле ступенек, глядя на мелководье
и уже, возможно, представляя на камнях свое бездыханное тело. Вся спина у него
была мокрой от пота, и на рубашке сзади проступило большое влажное пятно.

- Давай-давай, а то решат, что ты струсил! - шепнул ему Антон, и Мокренко,
придерживась на ступеньки руками, стал карабкаться вверх.

Коля, успевший перебраться по свае на другую сторону узенькой речки,
поджидал своего противника. Они стояли по разные концы узкой, сантиметров в
тридцать толщиной сваи.

- Сходитесь! К барьеру! - закричал снизу Филька Хитров.

Егоров шагнул на сваю, вызывающе глядя на противника:

- Давай, Петька! Можешь начинать вышибать мне зубы! Стакан я уже
приготовил!

Мокренко, остановившись на верхней ступеньке лестницы, даже не дойдя еще