погребального костра и посыпал голову. Потом разулся и припал грудью к
горячей и сухой земле. Она пахла нежной, чуть горьковатой пылью и солнцем.
бронзовую колотушку, постучал. Глухой и печальный звон поплыл по лунным
пространствам. Захлопали крыльями спящие на крыше птицы. Звук медленно
угасал, как световая дорожка на воде в часы заката. Орфей закрыл лицо
грубой холстиной и прижался ухом к холодной меди ворот. Но ничего не
услышал. Только кровь билась в висках.
откуда-то сзади, не из-за ворот.
тени да черные силуэты колонн.
Дельфах.
Диониса в Тэмпейской долине.
жрец. В лунном свете его белые одежды казались сделанными из алебастра.
Темный лоб пересекал широкий белый шрам. Он простер руки и тихо сказал:
исполнится все то, о чем ты просил богов в смиренной молитве у врат этого
храма.
головой Орфея какие-то таинственные знаки.
толстые колонны которого были высоки, как ливанские кедры. Капители их
тонули во мраке.
вплотную. Величие его облика, спокойствие аскетического лица и сверкающие
глаза произвели на Орфея сильное впечатление. Он почувствовал, что от
этого человека невозможно что-либо скрыть.
зависело многое. Если иерофант сочтет его недостойным приблизиться к
мистериям, то сразу же укажет на дверь. И тогда ни один египетский храм не
откроет своих ворот перед Орфеем.
сумеет скрыть правду, и ответил без колебаний: - Нет. Мой дух в смятении.
И только вода из источника мудрости погасит снедающий меня огонь.
главу Книги, написанную Голубым на алебастровой плитке, не приближался
более ни к одной женщине и не ел более мяса животных и рыб>?*
мной.
вытер пот со лба и пошел вслед за иерофантом.
аллею, высеченную в скале и открытую сверху, окаймленную обелисками и
сфинксами.
лица которых едва угадывались в глубокой тени. Все же Орфей различил и
бога Луны Хонсу с серпом на лбу, и Мут - богиню войны и неба, и Гора с
птичьей головой, и бога-творца Хнума с головой барана, и шакала Анубиса.
подземные святилища. Дверь, ведущая к ним, скрывалась огромной статуей
Изиды. Лицо ее было закрыто, а у подножия холодным огнем светилась
надпись: <Ни единый смертный не поднимал моего покрывала>.
предчувствие грядущих перемен, которые сделают невозможным возврат к
прежней жизни. Навсегда.
розового родонита и черного базальта.
Орфею. - Взгляни на эти колонны. Красная символизирует восхождение духа к
сиянию Озириса; темная означает пленение его в материи: падение, которое
может закончиться полным уничтожением. Здесь начало нашего учения, алтарь,
на который приносят жизнь. Безумие и смерть встречают здесь порочных и
слабых духом, вечная жизнь, озаренная светом Озириса, ожидает за этой
дверью сильных и праведных. Много легкомысленных юношей вошло сюда, чтобы
не вернуться назад. Это бездна, перейти которую дано лишь избранным.
Подумай еще раз, прежде чем ступить за магический круг. И если твое
мужество несовершенно, откажись от своего желания. Ибо после того, как эта
дверь закроется за тобой, отступление уже невозможно.
иерофанту, что его решение остается неизменным.
С этой минуты он не должен был ни с кем говорить. Потом жрец отвел его во
внешний двор и передал служителям храма, с которыми Орфею предстояло
провести неделю покаяния.
участвовал в вечерних шествиях, производил омовения. Его золотистые кудри
были срезаны бронзовой бритвой, и он уже мало чем отличался от младших
жрецов и учеников.
охапку сухой травы, ячменную лепешку и кувшин с водой. Он зарывался лицом
в сено, вдыхал его аромат, и ему представлялась овеваемая ветрами Эллада,
пахнущая укропом, полынью, мятой и лавром.
многократно отражается эхо в скалах и замирает в базиликах храма Юпитера.
шел однажды зеленым лугом, где росли ядовитые травы. И в сердце прокрался
ужас темных лесов, посещаемых вакханками. Странные дуновения касались щек
моих, как горячее дыхание страсти. Я увидел Эвридику. Она медленно шла к
пещере, не замечая меня. Легкий смех и вздохи доносились из рощи вакханок.
Эвридика замирала, трепеща, нерешительная, только все ж продолжала свой
путь, влекомая властной магической силой. Золотые кудри спадали на дивные
плечи, и блаженством и влажною синью светились глаза, точно не знала она,
что влечет ее адское жерло. Небо заснуло в ее околдованном взоре. Я
окликнул ее, взял бессильную тонкую руку: <Эвридика! Опомнись! Куда ты
идешь?> Я разбудил ее от опасного сна. Как она испугалась! Закричала.
Рыдая, упала на руки мои. И божественный Эрос нас обоих пронзил единой
стрелой. Так мы стали супругами...>
Под сводами кельи шевелились тени. Тишина стояла такая, что Орфей
явственно слышал удары собственного сердца. Или это стучал пульс у виска?
Он отпил немного холодной воды из запотевшего кувшина и заставил себя
заснуть...
называл их по-гречески Орфей, проводили его к двери тайного святилища. Они
прошли через зал, скудно освещенный красноватыми огнями факелов.
почудилось даже, что бог воды Себек подмигнул ему красным глазом и раскрыл
страшную пасть.
жрецов. Они пели тайный мистический гимн, который опять наполнил душу
Орфея тоской и сожалением о чем-то прекрасном и навеки утраченном,
невыразимом на обычном языке слов.
Они прошли по узкому проходу, в конце которого друг против друга стояли
мумия и скелет. Между ними на белом, расписанном иероглифами алебастре
стены чернело отверстие. Неокоры молча указали на него Орфею. Он нагнулся
и вошел в коридор, передвигаться по которому можно было лишь на коленях.
святилища еще не заперта. Подумай.
перед ним путь к посвящению.
Корнев Павел
Доценко Виктор
Перумов Ник
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Максимов Альберт