Чтение 41–й страницы книги ~Баллады о Боре-Робингуде~

оперативников, шурующих у кювета: "Товарищ майор! Скорее!"

Как это ни невероятно, но младший из постовых еще жив: медицина знает
множество странных историй с огнестрельными ранениями в голову - так вот,
это, похоже, одна из них. Да не просто жив - он, на какой-то немыслимой
мобилизации последних крох своей жизненной энергии умудрился все эти минуты
продержаться в сознании, ожидая подхода СВОИХ; когда над ним склоняются
оперативники, он успевает достаточно внятно произнести: "Госбезопасность...
двое... волга серая..." - и лишь тогда позволяет себе провалиться в небытие.

Пока подчиненные срочно связываются с медициной ("Тяжелое ранение в
голову, огнестрельное... так... а если вертолет?..") и передают приказ
постам ГАИ на магистралях, ведущих в Южный сектор Москвы ("Автомобиль
"волга" серого цвета... вооружены и очень опасны... могут иметь безупречные
по исполнению удостоверения ФСБ"), майор вновь возвращается к "тоете". Здесь
его ждет сюрприз: один из пассажиров микроавтобуса стал подавать признаки
жизни. Он со стоном приподнимает голову и пару секунд непонимающе
разглядывает намертво зажатую в собственном кулаке рацию (надо думать,
потеря сознания застала его в момент передачи сигнала тревоги); оживает он
впрочем достаточно быстро:

- Акбар Тураджон, третий секретарь посольства Республики Тюркестан в
Москве. С кем имею честь?

- Майор Лемберт, старший оперуполномоченный отдела по расследованию
убийств Московского уголовного розыска.

- Согласно Венской конвенции, эта машина, наравне с посольством,
подпадает под категорию экстерриториальности и является частью территории
республики Тюркестан. Я вынужден требовать, чтобы вы незамедлительно
покинули тюркестанскую территорию.

- Плевать я хотел на все ваши "экстерриториальности": я расследую
убийство двоих сотрудников милиции, застреленных несколько минут назад у
дверцы вашей экстерриториальной тачки. И, по всем признакам, убийство это
прямо связано с транспортировкой наркотиков...

- О каких наркотиках вы говорите, майор?

- О тех самых, что рассыпаны ровным слоем по всему вашему
экстерриториальному полу!

- Это провокация! Если даже вещество на полу - наркотик, оно было
подброшено в нашу машину, пока мы находились без сознания. Я заявляю
официальный протест: это происки тех сил, что пытаются омрачить
российско-тюркестанские отношения.

- Пусть так. Но меня интересует, что здесь произошло до того, как вы
все потеряли сознание. Полагаю, на вашу машину было произведено нападение с
целью захвата перевозимой вами дипломатической почты?

Третий секретарь к тому времени успел уже проанализировать позицию;
позиция, что и говорить, сложная, и играть ее вот так, в режиме блиц -
занятие для идиотов. Героинового контейнера - ни опечатанного, ни вскрытого
- в машине, слава Аллаху, нет, но куда он подевался - неясно: захвачен? если
да, то кем? или эвакуирован своими, подоспевшими на сигнал тревоги? Ситуация
явно нештатная, не предусмотренная имеющимися у наркодипкурьера
инструкциями, так что после некоторого раздумья он выбирает уход в глухую
несознанку:

- Наша машина не перевозила никакой диппочты. На нас никто не нападал.
Мы просто потеряли сознание - по неизвестной пока причине, наши медики со
временем разберутся. Пока мы находились в бессознательном состоянии, кто-то
взломал дверь машины и насыпал на пол белое вещество неизвестного нам
состава. Это - официальное заявление.

- То есть у вас из машины ничего не пропало, господин секретарь? И
розыск вашей диппочты и ее похитителей объявлять не нужно?

Пауза.

- Мне нечего добавить к предыдущему моему заявлению, майор.

- Насчет диппочты - понято: ее, типа, не было. А вот был ли ваш
охранник вооружен, господин секретарь? Я конкретизирую вопрос: не было ли у
него пистолета с глушителем?

Тут пауза отчетливо затягивается. Пистолета нигде не видать, но вот где
он? - уж не в кармане ли у проклятого мента, пожри его шайтан вместе со всем
отродьем?

- Мы соблюдаем дипломатические нормы, майор, и не носим оружия. Но я не
могу исключить, что организаторы провокации, подкинувшие нам... вещество,
похожее на наркотик, могли, пользуясь бессознательным состоянием сотрудника
нашей службы безопасности Агабека, вложить ему в руку оружие с тем, чтобы
получить на нем отпечатки пальцев. Вам должно быть известно, майор, что
подобное случается...

- Подобное случается сплошь рядом, господин секретарь, - вроде бы
сочувственно кивает опер. - Вот только... А что, если отпечатки вашего
Агабека найдутся не только на внешней поверхности пистолета, но и на его
внутренних частях? ну, например, на обойме? И при этом окажется, что пули,
которыми убиты наши милиционеры, выпущены именно из этого оружия? Что тогда,
господин третий секретарь?..

По прошествии еще более продолжительной паузы третий секретарь наконец
произносит:

- Я отказываюсь комментировать эти инсинуации, майор. No comments. И я
настаиваю на том, чтобы вы немедля покинули тюркестанскую территорию.

- Непременно, - ухмыляется "арийская морда"; он внезапно опускается на
корточки и извлекает из какой-то щели под сидением блестящий цилиндрик
стреляной гильзы. - Это, надо понимать, вам тоже подбросили?

- No comments, - с каменной рожей повторяет дипломат.

...К голубоватым сполохам, пляшущим в асфальтовом зеркале, добавились
тем временем и кроваво-красные: раненого постового грузят в "Скорую помощь".
Старший опер отдает своим людям пару кратких распоряжений, и в уже
тронувшийся было медицинский рафик в последний миг успевают запрыгнуть двое
милиционеров с автоматами: "Программа охраны свидетелей" по-русски. Затем
майор отходит чуть в сторонку и извлекает из кармана мобильник:

- Робингуд?.. Это хорошо, что узнал. Я нахожусь на 4-ом километре
Южного шоссе... Тебе это ничего не говорит? - правильно, я так и думал, что
нет... и что алиби твое подтвердит десяток безупречных свидетелей, верно? Но
фокус в том, что я расследую тут вовсе не разбойное нападение на машину
некоего посольства, как ты, похоже, решил, а убийство. Убийство двоих
сотрудников ГАИ; ты въехал, нет? ...Да, полагаю, что не ты: убирать
свидетелей - это не твой стиль. Но я желаю знать ВСЁ, что на самом деле
случилось на этом чертовом 4-ом километре. Считай, что ты получил повестку с
вызовом на допрос по делу об убийстве сотрудника милиции при исполнении им
служебных обязанностей - в качестве свидетеля. Жду тебя в 20-ноль-ноль в
известной тебе забегаловке, и посмей только не явиться: ты заимеешь в моем
лице такого Гая Гисборна, что мало не покажется! ...Кстати - чтоб ты
чувствовал себя свободнее: никакого дела о разбойном нападении на "тоету" не
возбуждено. ... А вот так! Никакого нападения, оказывается, не было. Ладно,
это все при встрече. Конец связи.

- Сергуня! - обращается старший опер к одному из своих подчиненных. - У
тебя не случится стольника до зарплаты?

- Ну что можно в наше время сделать на стольник? - риторически
вопрошает тот, протягивая шефу купюру.

- Можно, к примеру, провести важную агентурную встречу.

- Опять шутите, сенсэй?

- Опять нет.

"28"

- Не понял... - тяжко роняет в пространство Робингуд, опуская в карман
мобильник.

...Промзона в дождь - есть ли на свете картина безотраднее? Салага был
Данте с его третьим кругом, вот что я вам, скажу, ребята... В утонувшем в
липкой цементной грязи безлюдьи, что простерлось на сотни метров вокруг,
некому, разумеется, поинтересоваться странной каруселью из легковушек,
подруливающих с интервалом в полминуты к остановившемуся в одном из тупиков
камазу и принимающих на борт по четыре пассажира - вполне цивильного (чтоб
не сказать - щегольского) облика. Убедившись, что эвакуация личного состава
завершена, и на месте остался лишь тщательно вылизанный на предмет следов
камаз (угнанный, естественно - равно как и давешний трейлер), атаман ныряет
в обшарпанный жигуль и достает с заднего сидения спутниковый телефон:

- Товарищ подполковник? У нас, похоже, крупные проблемы...

"29"

Серая "волга" меж тем несется по Кольцевой, аккуратно держась на
пределе разрешенной скорости; по обочине назойливо мелькают поставленные
на-попА доминошные костяшки - знаменитые шумозащитные экраны имени
Юрь-Михалыча, которые сейчас, сквозь густую пелену дождя, наверняка
смотрятся для цинковомордых пассажиров "волги" как зловещие призраки той
самой стенки... А может, и не смотрятся: киллеры - люди с крепкими нервами,
а избыток воображения для них наверняка входит в число профессиональных
противопоказаний.

За рулем - старший; младший, в тех же нитяных перчатках, и с тем же
бесшумным пистолетом в руке, медитирует, откинувшись на подголовник и закрыв
глаза; ох, и не хотел бы я оказаться в шкуре того постового, что тормознул
бы этих ребят на предмет проверки документов...

- Ты сработал там из своего ствола, или из ихнего? - прерывает молчание
старший.

- Из их. Это было ошибкой?

- Нет, почему же... Это как раз очень удачно - ствол с их пальчиками
будет нам добавочной страховкой... Но хотел бы я поглядеть на документы
этого сАмого "майора Володьина", черт побери!

- А что в тех ксивах может быть такого уж интересного?

- То, что "майор Володьин" - это несомненный "инспектор Валодье из
особой бригады"... сиречь из "Бригады "С""... Кому и зачем понадобился этот
дурацкий капустник? - государственные спецслужбы так не работают, никогда и