как индикатор для выявления и изучения закономерностей высшей нервной
деятельности. Он просто не считал его единственным средством. Кроме того,
Лагутин был сторонником распространения физиологического эксперимента на
живую клетку. Памятрон указывал ему, по какому пути можно пойти дальше
Анохина и Лурии, Мэгуна и Дельгадо. Нет, Лагутин не отвергал условного
рефлекса. Он отвергал Тужилина, который делал вид, что задает вопросы.
Тужилин не умел их формулировать. Он повторял вопросы, которые были заданы
раньше, и получал ответы, которые были уже получены. Безусловно, он не был
настолько глуп, чтобы повторять их слово в слово.
и герань на окошке. Правда, Анна Павловна восставала против герани. Ей
казалось, что герань - это несовременно и немодно. Но Василий Алексеевич
был непреклонен. Он смутно помнил, что кто-то из великих любил держать
цветы на подоконниках в своем кабинете. Он хотел походить на великого. И
еще многого хотел Тужилин. Например, совершить открытие. Но об этом своем
желании Василий Алексеевич не сообщал никому. Даже Анне Павловне.
капала в пробирку. В редакциях популярных изданий Тужилина встречали с
распростертыми объятиями. А открытия все не было и не было. Пока
однажды...
Конечной целью предпринятого исследования ставилось подтверждение давно
доказанной мысли об охранительной функции торможения. Никто, правда, не
заставлял Василия Алексеевича проводить эти подтверждающие эксперименты.
Но никто и не запрещал. Уже много лет к Тужилину в институте относились по
принципу "чем бы дитя ни тешилось". Хочется подтверждать - подтверждай.
Вреда от этого не будет. А может, глядишь, и сверкнет вдруг жемчужинка.
Кроме того, руководство института ценило литературные опыты Василия
Алексеевича. Ведь кто-то должен освещать работу коллектива в печати.
была обыкновенной дворнягой чрезвычайно общительного характера. Она
позволила бы, если бы того пожелал Василий Алексеевич, делать над собой
любые эксперименты. Лишь бы после каждого из них у нее перед мордой
возникала тарелка с мясным порошком.
способности. Случилось это следующим образом.
для опыта и открыл дверцу клетки, в которой Белка ночевала. Обычно собака
лениво потягивалась, зевала. Потом, виляя хвостом, бежала за Тужилиным в
лабораторию, вскакивала сама в станок и подставляла щеку для того, чтобы
тот мог приклеить к ней знаменитую пробирку.
приветливо махнула хвостом и подставила щеку. Тужилин проделал все, что
нужно, и просигналил красным светом. По сигналу у Белки начиналось
слюноотделение. Это была прелюдия перед экспериментом, проверка психики
собаки, ее состояния.
что собака ведет себя странно. Шерсть на загривке поднялась дыбом,
послышалось даже как будто ворчание. Василий Алексеевич просигналил еще
раз. Ворчание усилилось. И самое странное - в пробирке не оказалось ни
капли слюны.
не своим голосом. Острые зубы клацнули возле самого носа Тужилина. Затем
собака сделала попытку выпрыгнуть из станка.
руку к спине собаки.
Растерянный экспериментатор глядел на нее и никак не мог взять в толк, что
вдруг случилось с животным. Оно явно не узнавало Тужилина. Оно словно
растеряло все свои благоприобретенные условные рефлексы и моментально
превратилось в дикого зверя. Собака не реагировала на свое имя, звонки и
вспышки красных ламп не вызывали у нее обычных реакций. У Тужилина
родилось опасение, что Белка взбесилась. Он протянул к морде собаки миску
с водой. Это была проверка.
скалила зубы и тихонько рычала на Тужилина.
случае, не выглядела. Однако кое-какие перемены даже не слишком
наблюдательному Тужилину удалось подметить. Белка словно подтянулась. Это
была в общем-то расхлябанная собака, довольно ленивая и нелюбопытная.
Сейчас в ней появилась собранность. Перед Тужилиным стоял в станке живой
комок упругих мускулов и нервов. Глаза смотрели внимательно и
настороженно. Василий Алексеевич бросил ей кусок мяса. Раз! Зубы лязгнули.
Немигающие глаза по-прежнему злобно уставились на Тужилина.
эксперимента. Следовательно, надо было убрать собаку из схемы. О причинах
собачьего бунта Василий Алексеевич думать не стал. Для него, в сущности,
не имело значения, какое конкретное животное стоит в станке: Белка или
Жучка. У Белки испортилось настроение? Что ж, тем хуже для Белки. Хорошо
еще, что никто из сотрудников не видел конфуза.
другую собаку. Она преданно махала хвостом в ожидании вспышки красной
лампы. Слюноотделение у животного было в пределах нормы.
замену.
срывать.
не впрыгнуло ему в руки. Впрочем, если заглянуть в дело глубже, то это не
было открытием. Но случай с Белкой, расскажи о нем Тужилин, мог бы
несколько раньше пролить свет на некоторые вещи.
5. СЛЕДЫ, СЛЕДЫ, СЛЕДЫ
машина. К тому дню, когда Диомидов побывал в лаборатории Лагутина,
следствие в музее уже закончилось. Ничего существенно нового оно не дало,
хотя и появился первый арестованный по делу Беклемишева.
учился в школе, потом в институте. Двадцати семи лет он поступил на работу
а археологический музей. Младший научный сотрудник Блинов увлекался
нумизматикой и, по слухам, готовил диссертацию, которая должна была
опрокинуть некоторые устоявшиеся представления и взгляды на происхождение
знаменитого Кильмисского клада. Слухи эти распространял сам Блинов. С
диссертацией у него дело подвигалось плохо. Причин было две. Взявшись за
разработку темы, он вскоре обнаружил, откровенно говоря, свою научную
несостоятельность. Но отступать, признаваться в своем бессилии не хотел.
Зависть к успехам других как черная кошка скребла по сердцу. Эта зависть и
являлась второй причиной неудачи. Она мешала думать.
Петров. Студент Блинов завидовал, что первый разряд по гребле принадлежит
не ему, а здоровяку Сашке Чернову. Зависть туманила его взгляд, когда он
встречал на улице человека в отлично сшитом костюме, когда не он, а кто-то
другой получал крупный выигрыш по лотерее, когда кто-то другой удачно
женился. Блинов считал, что все это - и пятерки в дневнике, и красивая
жена - должно принадлежать ему, Блинову, причем без всяких к тому усилий с
его стороны. Может быть, виной этому было неправильное воспитание мальчика
в семье; может быть, школа и вуз не сумели привить ему должного взгляда на
вещи; а может быть, все вместе взятое послужило тому причиной. Но как бы
то ни было, Блинов стал тем, чем стал.
действительным. В мыслях он видел себя подъезжающим на собственной "Волге"
к особнячку, стоящему на берегу теплого моря. В действительности же
приходилось ездить с работы домой в переполненном автобусе под крики
кондукторши: "Гражданин, продвиньтесь на одну бабушку!"
кондукторшу и бабушку, которой надо было уступать место. Место в автобусе
и место под солнцем. Ему казалось, что он достоин лучшей участи. И он ждал
от судьбы своего куска счастья. Он покупал лотерейные билеты и надеялся на
крупный выигрыш. Но шли месяцы, годы, а капризная фортуна так ни разу и не
повернулась к нему лицом.
синеньких пятерок. Он отворачивался, пряча деньги и нехорошую усмешку,
которая в эти минуты появлялась на его лице.
Быть может, он и не принес бы вреда обществу, в котором жил, как не принес
бы и пользы. Потому что мечты его были бесплодны, а желания неосуществимы.
Чемоданчики с сотенными на дорогах не валяются. А украсть чемоданчик он не
мог. Такие люди не способны предпринимать самостоятельные шаги. Но орудием
чужой воли они стать способны.
Хенгенау, когда тот подбирался к дневникам Беклемишева. Эмиссар быстро
раскусил мятущуюся душу Блинова и стал методично вбивать в нее клинья.
на первом допросе.
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Шломо Вульф
Лукьяненко Сергей
Доставалов Александр
Пехов Алексей