носом так, что вода прокатывалась через кабину. Как хорошо, что нам
подвернулась ракета с герметической покрышкой!
левого. Через двадцать минут гонки они стали отставать, так как волна пошла
круче и им приходилось большие расстояния проплывать под водой, так же, как
и нам, пробивать волны.
подходят к ракете. Дельфины замолчали, приготовившись к последней схватке. А
может быть, они все еще надеялись на наше могущество, которое они считали
беспредельным.
ног.
"Колымаге", и островитянам, спешащим к нам на ракетах.
кабины я увидел силуэты дельфинов, над ними мелькнула длинная тень косатки.
что дельфинам все равно не уйти, и вел с ними жестокую игру. Или же он
выяснял, насколько мы опасны, нет ли у нас про запас какого-нибудь
неожиданного оружия. Долгая война Джека с людьми научила его осторожности.
Так или иначе, промедление врага спасло Тави и Протея.
гидрофон: - Заходите в санитарный отсек на корме, сбоку, скорее!
для перевозки больных дельфинов... Они уже там! Прекрасно! - Костя поставил
рычажок на панели управления в прежнее, положение и посмотрел на экран
локатора.
сторону. Точка устремилась теперь под углом к ракете: одна из косаток шла на
таран. Через несколько мгновений она врежется в борт и пробьет обшивку. Я
как загипнотизированный смотрел на зеленую точку. Костя повернул ракету
прямо на атакующую косатку. Я закрыл глаза и впился руками в поручни, ожидая
страшного толчка. Ракета только сильно вздрогнула. Косатка прошла, лишь
слегка задев "Мустанга" по правому борту. В последний момент Костя ухитрился
увильнуть от прямого удара.
может постоять за себя, и посылал на нас косаток-комикадзе.
они находились еще очень далеко. Все надежды мы с Костей возлагали на Петю и
Ки, летевших на "Колымаге". Они уже несколько раз пронеслись где-то над нами
и, как радостно сообщил Петя Самойлов, высыпали "прямо нам на голову" два
контейнера ампул с усыпляющим ядом. И промазали, что было не мудрено при
таком ветре и значительной высоте, на которой шла "Колымага"; ниже
опуститься они не могли без риска рухнуть в бушующий океан.
покачал головой:
спасение теперь в скорости. Косатки вряд ли могли протаранить ракету, не
имея преимущества в скорости.
выжимала всю скорость, что могла, и ударяла носом в корму. Зайти с борта им
уже не хватало сил.
"Мустанг" прыгал теперь еще дальше. От ударов о воду гудело в голове,
сиденье податливо уходило вниз, и поэтому экран эхолокатора, за которым я
следил, взлетал вверх. Я боялся за жизнь Тави и Протея, хотя отсек и
покрывал со всех сторон толстый слой губчатого пластика, к тому же там
поддерживался необходимый уровень воды, все же кабина не была рассчитана на
перевозку в ней дельфинов с такой скоростью.
беззвучно шевелил губами. Наконец поняв, что мы его не слышим, он сделал
движение руками, показывая, что надо медленно разворачиваться вправо.
"Мустанг" сорвался с гребня волны, шлепнулся о воду с такой силой, что у
меня потемнело в глазах, и экран погас.
старость, а может быть, его давно подтачивали какие-то кибернетические
болезни, и вот теперь отказали его речь и зрение.
вправо и получить в бок.
Правда, не совсем - некоторое время еще работал приемник, но как-то с
перебоями.
снотворного. Чтобы нас подбодрить, кто-то на ракете рассказывал, как в
прошлом году он сам очутился чуть ли не в худшем положении во время
экспедиции в Антарктику. Приемник все время делал паузы, и мы так и не
узнали, что же случилось с этим парнем в Антарктике. Несколько раз
прорывался голос Лагранжа. Из обрывков его фраз можно было понять, что
впереди нас ждет еще какая-то новая опасность.
самые черепашьи камни, они остались северо-западнее, не то мы уже давно
налетели бы на них. Мне, по правде говоря, не хочется иметь сейчас дело с
рифами.
разговорился. Молчаливое напряжение, чувство ответственности давили его, ему
надо было как-то подбодрить себя, перейти на другой ритм, и сейчас он
говорил без умолку.
Кто это выключил гидрофон? Неужели я сам? Как там Протей? Протей! Жив,
дружище?
полоса и тут же погасла: мы слетели в "долину".
самое он, наверное, увидел и в моем взгляде, и к нему вернулась прежняя
сосредоточенность. Суставы его пальцев, сжимающие штурвальное колесо,
побелели. Он не изменил курса, а вел ракету прямо на рифы. Я протянул руки,
чтобы повернуть колесо.
на гребне водяной гряды, летевшей к рифам. Волна мелководья стала расти,
ракета высоко задрала нос, мы уже не видели бушующей пены на рифе, только
грохот сотрясал всю ракету и все наши внутренности. Представляю, каково было
в эти минуты Тави и Протею.
волне, затем ее стало вращать вдоль продольной оси, она ударилась прозрачным
куполом о скалу, и наступила тишина.
ногу. Я открыл глаза, стараясь понять, что произошло.
Ухали и шипели волны, обмывая мою гудящую голову, и бежали по лицу, шее,
стекая за воротник рубашки.
увидел Костю с термосом в рука. Тоненькая струйка стекала из блестящего
изогнутого носика термоса мне на голову. Ледяная вода приятно обжигала кожу.
блаженно улыбаешься и мычишь, как глухонемая сирена. Должен признаться, что
ты дьявольски напугал меня. Почище Джека. Ну почему ты не пристегнулся
ремнем?
опыт? Боюсь, что никакого. - Костя ощупал меня взглядом и спросил голосом
капитана из пиратского романа: - Проверь, цел ли корпус, рангоут.
болит ли в грудной клетке, в животе.
как ловко, прямо-таки изящно я взял этот барьерчик?
сбалансированность рефлекторной деятельности!
после этих слов вспомнил о Тави и Протее, и мне по-настоящему стало плохо.
Прошиб пот и закружилась голова. Я показал глазами на корму.
Акунин Борис
Посняков Андрей
Прозоров Александр
Акунин Борис
Лондон Джек
Шилова Юлия