скажем спасибо.
и отравленной. Если и не отравленной, то возбудителей инфекции на
костяном наконечнике хоть отбавляй. Я не знаю, что в этом случае
делать? Были бы мы на берегу, можно воспользоваться травами, - любая
чистая трава была бы полезной... Мы не можем считать жителей леса
друзьями. Друг не пустил бы стрелу, не выяснив наших намерений. Леса
населены нашими вероятными врагами, и от этого факта никуда не уйдешь.
до некоего "города" (не могу употреблять это слово без кавычек), то я
слишком упрощенно представлял себе путь: самое трудное - оторваться от
преследования, а потом долго-долго шагать по чуждым пределам,
предвкушая радость встречи с друзьями. На деле оказалось, что между
станом плоскоголовых и местом, где пребывает "Викинг", огромные
пространства, заселенные племенами. Вот этого я и не предвидел. Все
допускал: и динозавров, и Больших Гривастых, и птицеящеров... А
дикарей забыл. Выходит, что пристать к берегу мы можем лишь у цели
нашего путешествия, там, где мои товарищи завоевали прочный авторитет
у аборигенов, где их боготворят. А в любом другом месте на берегу нас
могут только съесть. Хорошо, если без чавканья...
побуждение - хватать весла и отвести плот на середину реки. Но вокруг
было столько покоя, что мы и не подумали это сделать. Если уж плот
принесло сюда, то воспользуемся случаем и покроем нашу хижину
листьями. За ними не надо идти далеко. Густые ветки склоняются к самой
воде. Мы плавно, без рывков, подгребаем к берегу, плывем вдоль него на
расстоянии вытянутой руки от зарослей.
ветке, чтобы, ухватившись за нее, притянуть плот к берегу. Его рука
повисает в воздухе. Он на секунду замер, затем опустился на
четвереньки и подполз ко мне:
касаются негромкие звуки членораздельной человеческой речи. По тону -
беззаботная болтовня. Несколько человек. Мы с Ного беремся за весла и
начинаем отгребать на середину реки. Вот тебе и тишина! Только бы не
услыхали нас, пока мы будем удаляться! Плот - не лодка. Весел
слушается плохо. Отходим слишком медленно. Берег отодвигается от нас
со скоростью улитки. Пять метров... Десять... Пятнадцать... Чуть ниже
по течению берег открывается, заросли освободили место для песчаного
пляжа. Пока не видно никого, даже голоса стихли. Может, наблюдают за
нами? Плот отошел уже метров на сорок. Ного внюхивается в запахи и
показывает рукой на заросли, которые вклинились между рекой и пляжем.
Плот вытащился на середину реки, и его подхватило на стрежне, понесло
быстрее. Нам открылась внутренняя часть пляжа. Мы их увидели. Четверо
туземцев хлопотали возле вытащенной на песок лодки. Их темная кожа
блестела в лучах солнца.
взглядами к людям у лодки. Пока они нас не заметили, суетятся вокруг
своей посудины. Не могу определить, что они там делают. Еще немного, и
нависающие над водой заросли скроют нас от глаз туземцев... Надо же! В
последний момент один из дикарей бросил взгляд на реку и что-то
крикнул. Все остальные вскинули головы и уставились на наш плот. Мы
медленно уходим из поля их зрения.
стрелы. А так... гребем. Я с одной стороны, Ного - с другой. "Может,
пронесет?" - пискнул во мне слабый голосок надежды. Минуты проходили в
безмолвии, нарушаемом всплесками весел. Мы ушли, наверное, метров на
триста-четыреста. Голосок надежды крепнет. Я уже готов поверить, что
пронесло - туземцев не заинтересовало наше появление. Пляж с туземцами
скрылся за поворотом реки. Ного хотел отставить весло посчитал что
опасность миновала. Я продолжал грести...
что нас оставили в покое. Не оставили, черт бы их побрал! Ного снова
схватил весло. Я махнул рукой - бесполезно от лодки не уйти. Лучше
взяться за луки и стрелы, да положить возле себя дубинки, пусть под
рукой будут на случай абордажа
отказывался верить увиденному, но глаза уже различали там человеческие
фигурки. Они ритмично наклонялись в такт гребкам, и на их веслах
вспенивалась вода. Они нажимали на весла изо всех сил, значит,
пустились они не на прогулку, а в погоню.
преследовать; может, удовлетворятся тем, что прогнали нас со своей
территории... Некоторое время я старался не смотреть на них, упорно
двигал веслом, а когда обернулся, то расстояние между нами сократилось
уже вдвое. Туземцы согласованно взмахивали веслами, и на их лицах
можно было различить выражение превосходства и торжества.
о чем я и сказал Ного. Мой спутник не обнаруживает какого-либо страха.
И прекрасно! Туземцы очень умело управляют лодкой. Они не погнались за
нами кратчайшим путем, а вырвались на самый стрежень - и лодка
полетела коршуном.
к тетиве. Ного спокойно, деловито повторил мои действия. Оглянулся на
врагов и оскалился.
Используя каркас хижины, я поставил парус на ребро, и мы укрылись за
ним, как за стеной. У Ного горят глаза. Он готов убивать. Моим
спутником овладевает ярость, и он потрясает в воздухе огромным
кулаком. Его буквально затопил праведный гнев. Он никого не трогал, он
мирно проплывал мимо, а на его жизнь посягают! У Ного лук мощный - я
безуспешно пытался его натянуть. И стрелы под стать луку, длинные, с
массивными каменными наконечниками. Я тоже разозлен. Не нужна эта
схватка! Дали бы возможность спокойно проследовать своей дорогой, так
нет же, хотят показать, что они здесь хозяева и могут задать жару
каким-то пришельцам. Они тычут в нас пальцами и хохочут. Их смешит,
наверное, средство нашего передвижения. У них, видите ли, лодка, а у
нас куча бревен. Потеха, да и только!.. Идиоты, им смешно. Посмотрим,
кто будет смеяться последним. Обидно, конечно... Такая хорошая погода.
Тихо. По небу плывут большие белые облака, а этим болванам подавай
крови. Они приблизились уже метров на пятьдесят, что-то горланят, жаль
- на непонятном языке, а то я с ними объяснился бы.
натянуты, стрелы нацелены в нас. Три стрелы. Четвертый туземец сидит
на веслах. Теперь они молчат. Ни одного лишнего движения. Луки у них
отполированы. Легкие, изящные... По короткому возгласу трое
одновременно спускают тетиву. Две стрелы застряли в дерюге, третья
скользнула по моей шее. Чувствую, поползла струйка крови. Туземцы
тянут руки за новыми стрелами. Тут уж нам больше нечего выжидать...
стрела его достала. Стрела Ного с шумным ударом вонзается в борт
лодки. Тот, что сидел на веслах, тоже хватается за лук. Всем им мешает
прицеливаться раненый. Он шатается и раскачивает лодку. Я целюсь в
того, который оставил весла. Моя стрела застряла у него в плече. Но и
мы получаем: Ного - в раненую руку, я в бедро. Я падаю и быстро
выдергиваю стрелу из раны. Лежа прицеливаюсь. Лодка ударяется в плот.
Слышится треск. Посылаю стрелу в жилистое коричневое тело. Кто-то из
преследователей прыгает из лодки и падает на меня. Я стараюсь схватить
его за шею, кожа врага смазана жиром. Выскальзывает из рук. Тогда я
захватываю его голову локтевым сгибом - известный борцовский прием, -
и мы катаемся по плоту. Темное, искаженное гримасой лицо,
разрисованное синими полосами, приблизилось к моему лицу. Он
выскальзывает из моих рук, вскакивает и пинает меня ногой в живот.
Хватаю врага за ноги и опрокидываю навзничь. Теперь он меня хватает за
шею, я напрягаю мышцы, бью его по рукам снизу вверх и тут же снова
сцепляю свои пальцы на тонкой шее разъяренного туземца. Нащупываю
пятками опору и рывком перебрасываю туземца через себя, но сразу
получаю такой удар ногой в грудь, что темнеет в глазах. Мой враг снова
схватил меня за горло - и тут бы мне и конец. Почти теряя сознание,
слышу тяжелый, с хрустом удар. Туземец слетает с меня... Ного высится
надо мною с покаянными глазами:
примерялся своей бревнообразной ногой и в конце концов угодил в меня,
а мог ведь просто взять его за волосы, приподнять и дать щелчок по
лбу. Нет, не умеет Ного драться ногами. Надо будет потренировать.
Представляю себе, как он топтался на качающемся плоту вокруг
противников, сцепившихся в смертельном поединке, боялся задеть меня -
и получилось, чего боялся. Поэтому и приложился, можно сказать,
слегка, иначе бы мне солнышка не видать.
туземец. Левая сторона лба у него вдавлена - только кулак Ного
способен на такое. Дубина моего приятеля раздробила позвоночник и
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Пехов Алексей
Громыко Ольга
Каменистый Артем
Жюль Верн