Чтение 51–й страницы книги ~Возвращение "Викинга"~

шаманов появлялись такие, что понимали угрозу, исходящую от
"раскольников". Они-то и придумали табу. Почему оно распространялось
на Большую Реку? Потому, что с противоположной стороны край холмов и
зарослей окружали горы и пустыня. В обетованные края вела Большая
Река, и это был единственный путь.

После того, как гладкокожий, добыча Зумби, рассказал мне о больших
каменных хижинах - городе и "Викинге", находящихся на морском
побережье, я задумал во что бы то ни стало вырваться отсюда. Путь к
морю, по словам гладкокожего, лежал вдоль Большой Реки. Несколько
месяцев назад - пусть не удивляет вас земное "месяц" - я со своими
туземными друзьями охотился в районе Большой Реки. Мне стоило немалой
выдумки снять с Большой Реки - только для нас! - табу. Для них я был
не меньший колдун, чем Вру, только Вру свой, а я - пришелец, совсем не
похожий на них. Тайна, которой был окружен мой приход, одновременно и
привлекала, и отпугивала туземцев. Меня это устраивало. Я не
злоупотреблял "ореолом волшебства", но там, где это требовалось для
общего блага, не очень стеснялся.

Тогда-то с помощью своих спутников я соорудил плот и укрыл его в
тростниковых зарослях, привязав к двум колам. Туземцы не совсем
понимали, что это и для чего. Я пригласил на площадку из бревен
желающих покататься. Согласились Ного и Леле. Они дрожали на плоту, а
Бонги, которого не удалось завлечь на "судно", дрожал на берегу. И все
радовались, когда прогулка окончилась.

...Нарисовав своим друзьям красочную картину жизни в далеком краю,
я попытался убедить их двинуться на поиски счастья. Увы, моего
красноречия не хватило, чтобы растопить айсберг их недоверчивости.
Впрочем, не столько недоверчивости, сколько страха, который был фоном
туземной жизни, - вечно они чего-то боялись. Я тоже порядочный трус.
Но в то время, когда меня страшили конкретные вещи, туземцы боялись
всего, что было непонятным. Ного колебался. Его увлекали мои
"картины", но не хватало решимости. Я тогда решил не настаивать.
Хотите - уплывем, не хотите - вернемся, мне все равно, я ведь для вас
стараюсь. Не хотите сегодня, завтра согласитесь. Главное - запустить
вам под плоскую черепушку ежа, теперь сами думайте...

Вот они и думали. Если раньше поступки вождя и шамана
воспринимались как не подлежащие даже мысленному осуждению со стороны
члена племени, то теперь сразу следовала критическая оценка. Знаете,
это если и не революция в сознании первобытного человека, то первый
шаг к осознанному недовольству. Хочу сказать что активным помощником в
"революционизировании" сознания дикарей у меня был сам Вру. Она вел
себя нагло и подло. Всегда. Постоянно.

Однажды мы загнали на дерево, а затем и убили трех обезьянок. Я
только собирался спуститься на землю, как вдруг из зарослей вынырнул
шаман. Увидев нашу добычу, он подскочил к ней и объявил добычей
племени. Мои друзья оторопели. Шаман, не теряя времени, схватил одну
обезьянку, потом другую и потянулся за третьей. Бонги, видя такой
наглый грабеж, ринулся спасать добычу. Его голова столкнулась с
головой шамана. Толчок был, очевидно, сильный, потому что шаман упал и
завизжал не своим голосом:

- Смерть вам! Смерть! Вы напали на шамана! Вы нарушили табу! Крири
убьет вас! Крири! Сюда! Ко мне!..

Мои друзья остолбенели. Угрозы шамана - не пустые угрозы. Да еще в
условиях, когда племя голодает. Шаману не составит труда доказать, что
мы нарушили табу, напав на него, что пытались присвоить то, что
принадлежит всем... Все будут на стороне шамана. Голодные и злые, они
по первому знаку Крири набросятся на нас с дубинками, желая поскорее
разделаться с нами и устроить кровавый пир.

С высоты дерева я увидел, что дикари, которые находились в
нескольких сотнях метров, услышали крики шамана и, размахивая палками,
бросились к нам во главе с вождем.

Дело худо, подумал я и соскочил с дерева.

- Надо бежать! Они убьют нас! Они идут сюда! - выпалил я единым
духом и кинулся в заросли. Ного - за мной. Леле и Бонги стояли в
нерешительности. До тех пор, пока из-за кустов не выскочил их
разъяренный соплеменник с дубинкой.

- Смерть им! - визжал шаман. - Убей их, они нарушили табу! Хотели
убить меня!

Над зарослями зазвучали голоса дикарей, которые бежали к дереву. До
Леле и Бонги наконец-то дошло, что если не бросятся в бегство, они
обречены...

Солнце уже садилось. На востоке сгущалась мгла. Я направлялся в
сторону Большой Реки, потому что в другой стороне спасения не было.
Какое-то время мы слышали за спиной голоса преследователей. Потом они
отстали. Леле и Бонги тоже остановились. У дикарей не принято было
бежать на ночь глядя. Они уселись под колючим кустом, намереваясь
просидеть здесь до утра. Пришлось и нам оставаться с ними. У этих
дикарей странная логика: смертельно боятся соплеменников, но и
остаться без них не могут.

Утром, когда мы пустились в путь, родичи обнаружили нас, и
преследование продолжилось. Раньше я говорил о том, что Бонги во время
бегства подвернул ногу, и о его дальнейшей судьбе мне ничего не
известно. Леле попал в смертельные объятия удава...

Как мне убедить Ного, что все пути к соплеменникам у него отрезаны
во всех смыслах! Он днем и ночью бредит своей далекой родиной. Для
него очень важно - умереть на родине, а не бог весть где. Непонятна
эта тяга к могилам предков...

- Ного, нас твои сородичи убьют. Так сказал Вру, ты же помнишь!

Мой спутник слушает отчужденно. Отчужденно смотрит на волны:

- Очень много воды! Ного не любит, когда много воды. Ного не любит
рыбу. Ного - охотник, любит мясо кабана... Мы вернемся в заросли. Вру
- старый, скоро умрет... Крири без Вру не будет вождем.

Я с самого начала пребывания среди дикарей обратил внимание на то,
что действительная власть в племени принадлежит шаману. Без Вру вождь
не сможет командовать всеми. Впрочем, как сказать. Среди дикарей
многое решает сила. Крири - сильный дикарь. Не такой, как Ного, но
сильнее, чем другие мужчины племени. Беда Ного в том, что его с самого
начала невзлюбил шаман, иначе он давно разделал бы Крири и стал
вождем. Племя от этого только выиграло бы.

- Вру не умер, - говорю я, раздосадованный упрямством Ного, - я
видел его во сне. Он со своими людьми ищет нас в зарослях. Он хочет
убить Ного. И Крири хочет убить Ного, потому что Ного великий и
сильный охотник, а Крири плохой человек.

Ного, не открывая глаз, улыбается. Больной, а приятные слова о себе
слушает с удовольствием.

- Ного не любит большую воду. Хочу ходить по земле. И есть мясо
кабана...

Ного прав. Ему, проведшему многие годы среди зарослей и
научившемуся плавать всего лишь несколько месяцев тому назад, вода
оставалась чуждой средой. Он не мог и вообразить, что на свете может
быть столько воды. Он с тоскливым беспокойством вглядывался в берега,
понимая, что сейчас мы не можем к ним пристать.

- Нам уже недолго осталось жить на воде. Большая Река кончается, мы
скоро сойдем на берег, где стоят большие дома. Много-много домов - это
называется город. Знаешь, что такое большой дом? Это хижина,
построенная из камня. В ней может спать все племя плоскоголовых. Мои
братья вылечат твою рану. Мы будем кушать жареное мясо и не будем
кушать рыбу...

- Где же этот город? Вчера мы видели землю, а сегодня не видим.
Вчера было много воды, а сегодня больше. Мы умрем в воде...

Мне и самому осточертело это водное путешествие. В отличие от Ного,
я понимаю, что любой путь надо пройти до конца. Иначе как добраться до
цели? Ного впал в дремотное состояние. Пальцы здоровой руки вцепились
в борт лодки. Я еще и еще проверяю крепление мачты. Привязываю еще
одним куском веревки. Солнце зашло у нас за спиной. Мачтовый шест,
словно указательный палец, показывает на первую звезду, рожденную
сумерками. Может, это наше Солнце? Почему эта звезда не может быть
Солнцем? Я почти верю, что она - Солнце, а светило, ушедшее на покой -
это светило чуждого мира. Я всем сердцем рвусь к своему солнцу, хочу
кожей ощутить его утренние лучи. Ну и что, если они похожи - здешнее
светило и мое Солнце, здешняя планета и моя Земля! Ну и что, если обе
они пылинки, две пылинки во Вселенной! Я родился на Земле, и когда
придет время умирать, хочу умереть на Земле. Только найти бы моих
товарищей!..

Так что я понимаю тоску Ного по своим зарослям. Сейчас важно как
можно быстрее найти "Викинг" - и тогда Ного спасен. Здоровый, он сам
распорядится своей судьбой. Никто не помешает ему вернуться к своему
племени, если он решит вернуться.

У меня пропал сон. Мои раны затянулись. И в общем я чувствую себя
неплохо. Объясняю это тем, что несколько дней не берусь за весла,
отдыхаю, делаю всякую мелкую работу, не надрываюсь. Рыбы - ешь не
хочу. Дров осталось всего ничего; огонь развожу для того, чтобы слегка
подкоптить сырое мясо.

Разворачиваю парус. Его края полощутся за бортами. Тонкие
бамбуковые прутья высохли. Не знаю, как этот "забор" сможет надуваться
ветром... Тогда единственная надежда на весла.

Восстанавливаю в памяти рисунки на песке, сделанные гладкокожим.
Сразу же за устьем по правому берегу небольшой залив. По берегам
залива - дома. Напротив домов - "Викинг". Берусь за весла и направляю