падалыцики все-таки.
морось, я догнал торговый обоз. Десяток длинных тяжелых возов с колесами в
половину человеческого роста медленно тащились по дороге в сторону Абесина,
растянувшись на две сотни метров. Высокие борта стягивали полотнища сшитых
шкур, оберегающих товар от дорожных перипетий, под небольшими навесами,
устроенными на передках телег, обтянутых теми же шкурами, сидели возницы -
полусонные, молчаливые, хмурые Дорога длинна и однообразна, любые разговоры
со временем затихают, пережевав все известные темы. Позади обоза плелись
двое верховых воинов на серых дракхах, в легких кожаных доспехах, прошитых
медными бляхами - несомненно, охранники, приставленные к обозу для защиты от
зверей, а не от лихих людей, потому как разбой в макоре хитиновых владык
наказывался исключительно смертью. Жестокий закон, но не мне его судить. Я
чужой здесь, и этим все сказано.
клевали носом, охранники - пожилой седоусый и бородатый воин сурового облика
в паре с молодым, у которого поросль на лице только начала пробиваться, - с
угрюмой завистью косились на меня, проезжающего мимо с приличной скоростью.
Сочувствую, ребята, но такова ваша работа. Рогачи, запряженные в эти телеги,
здоровенные кряжистые быки, ростом чуть ниже обычного дракха, но вдвое шире
спиной, флегматично переставляли массивные копыта, не обращая на окружающее
никакого внимания Из ноздрей с шумом вырывались струйки теплого пара,
костяные зонтики рогов на голове и пиловидные зубья хребтов, резко выделяясь
какой-то неестественной белизной на темных, почти черных безволосых шкурах,
блестевших от дождевой влаги, покачивались в такт неторопливым шагам.
Колоритная картинка Вид рогачей напомнил о том, что плоть одного из их менее
счастливых родственников я чуть было не отведал в трактире. Я уже об этом не
жале т. Несмотря на обилие костяных причиндалов на головах и спинах,
животные казались исключительно мирными, добродушными.
соскочив с передка, чесал затылок и рассматривал невесть откуда свалившееся
на дорогу и полностью перекрывшее ее поперек толстое, в обхват, бревно.
Разбойничья засада? Но скрывающихся людских аур в лесу беглый поиск не
выявил. Да и бревно было странным - гладким, без сучьев, без листьев, словно
дерево, прежде чем упасть, само себя ошкурило и отполировало, а затем снова
перекрасило под цвет коры. Концы бревна скрывались в зарослях по обе стороны
дороги, так что непонятно было, где комель, а где верхушка, - оно было
ровным по всей длине.
спокойно поехать дальше - народу было достаточно, чтобы оттащить бревно без
моей помощи, - когда возница, оглянувшись, увидел меня и суматошно замахал
рукой: - Стой, стой, куда прешь, жизнь надоела?
никогда увальня не видел, светочтимый? Неужто твои страны находятся так
далеко от Внутреннего Круга, что там они не водятся?
местный, и этот опознал во мне чужака. Чем же я так выделялся? Ладно, не
важно. Эмлот уже отыскал нужный файл про увальня. Оказывается, это зверь.
Причем, хищный. Любит валяться на дорогах и лесных тропах, часто посещаемых
людьми и животными, изображая поваленное дерево. Маскировка столь совершенна
- вид, запах, - что, оказавшись рядом, животное может ускользнуть от него
лишь случайно. Злыдень, к слову, ничуть не обеспокоился. Голова и хвост
увальня прячутся в кустах. Короткие лапки втягиваются прямо в туловище. Чем
не бревно? С людьми такой номер не проходит. Люди знают - на то и ум даден.
Знают и то, что убить увальня непросто. Обладая чудовищной силой, он
способен мгновенно обвить жертву своим длинным телом и смять даже такого
крупного зверя, как дракх, в кровавую лепешку.
был почувствовать опасность. Что же это со мной происходит?!
просто потому, что я замер посередине дороги, а дорога была не слишком
широкой - едва разъехаться двум телегам. Старший был слегка озабочен чуть
напряжен, ощущалась лишь дежурная настороженность профессионального
охранника на службе к постороннему. Вид разлегшейся поперек дороги туши
уцальня занимал его куда больше. В младшем было что-то неправильное, от его
мозга исходил странный безэмоциональный холод, чего в первый раз, когда
проезжал мимо, я не заметил, занятый собственными мыслями...
не без удовлетворения проворчал седоусый.
с переднего воза, по ощущениям - вожак. - Ну, с чего начнем?
протестующим движением руки остановил его.
применять.
наше родимое. Опять надуть собрался, не иначе...
тебе, а ты как пойдешь своим мечом махать, так никто более и не успеет.
продолжая внимательно разглядывать толстую тушу увальня, не подозревавшего,
что из охотника он уже превратился в дичь. Но никто не торопился приступить
к делу.
болтающийся на привязи седла, и мне не хотелось обнажать его сияющие
волшебным светом грани перед случайными людьми. Поэтому я вынул из-под плаща
свой вибронож, которым так до сих пор и не пришлось воспользоваться,
выпустил двадцатипятисантиметровое лезвие, способное без труда разрезать
сталь, и спрыгнул с чарса. Герой должен быть один, пошутил я про себя
расхожей на родине фразой, взятой из какого-то древнего эпоса. Ждать, пока
эти люди решатся на какие-то действия, не хотелось. Я мог помочь и себе, и
им - и куда быстрее. Тем более что увалень, бедолага, в любом случае уже
труп.
сгустилось вокруг меня и зверя. Охотника и жертвы. Только еще предстояло
определить роли.
прятал свои многочисленные лапки. Если он внезапно сожмется вокруг меня, я
всегда успею отскочить. Сомнение еще не успело пустить корни глубоко, и я
действовал, как всегда полагаясь на Лешу. И оно не подвело. Сделав
демонстративный взмах - для наблюдателей, я скользнул в быстровременье.
Лезвие взрезало враз загустевший воздух и легко перерубило плоть, не
встретив никакого сопротивления. Перепрыгнув на другую сторону, я вторым
ударом располовинил тело зверя окончательно. Затем вернулся обратно и вышел
из Лешу в той же позе, в какой в него входил. Подобные представления давно
стали привычкой. Со стороны обычно казалось, что не успел я начать, как все
тут же сделалось само собой.
затем резко повернулся и отбежал на несколько шагов
извивались, словно каждый из них обрел самостоятельную жизнь. На дорогу в
судорожном усилии выметнулась голова увальня, ранее скрытая кустами мягуна,
- мелкая по сравнению с таким громадным телом, и тяжело упала на каменит.
Два ряда круглых желтых глаз опоясывающих длинный, в полметра, череп, по
четыре с каждой стороны, злобно уставились на людей. Узкая пасть раскрылась,
обнажив гребенки частых мелких клыков и выметнув длинный гибкий язык,
упавший в жидкую грязь. Полное ярости предсмертное шипение, словно
хлестнувшее по ногам, заставило наблюдателей невольно отшатнуться - всех,
кроме вожака. Тот присел почти перед самой мордой, хлопая ладонями по
коленям и насмешливо пародируя бессильную ярость зверя: - Вот я вас вот я
вас! У-у, какой же я грозный, прямо сил нет!
половину тела вперед, на обидчика, но почти тут же бессильно подогнулись,
так и не сдвинув ее с места. Вожак, на всякий случай отскочив в сторону от
щелкнувшей пасти, обернулся к своим и нетерпеливо крикнул: - Мужики! Чего
стоим-то! Мясо ждет!
передке своей телеги громадный, широкий топор, сработанный по всем правилам
мясницкого искусства, и ринулся к слабо подергивающемуся, агонизирующему
телу добычи.
мясники с такими же топорами и все вместе принялись рубить длинное тело
увальня, словно колбасу, на равные полуметровые куски с молодецкими
выкриками и уханьем. Железо, вгрызаясь в плоть, чавкало, хлюпало, хрустело
костями позвоночника и ребер, брызгало свежей кровью. Куски тут же
потрошили, освобождая от внутренностей, и складывали на обочине в аккуратную
"поленницу". Не прошло и минуты, а каменит дороги уже напоминал пол
скотобойни. Будь я более брезглив, меня бы стошнило. А так лишь поморщился.
восхищением, не утратив ни капли внутреннего достоинства. - Ловок ты, как я
погляжу. Ловок и силен, хоть по виду и не скажешь. Возьмешь свою долю мясом
или манами? Я советую манами - куда тебе такой кусок утащить без воза. А
если хочешь полакомиться, мы тебе свежатинки под дорожную сумку и так
отрежем. - Он прицокнул языком. - На своем веку я в разных макорах побывал,
многое перепробовал, но нежнее мяса, чем у этого змея-переростка, пробовать
не приходилось... Иной раз я еще удивляюсь, что они до сих пор не перевелись
и умудряются вымахивать до такого размера, как этот... ведь глупы все до
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Ильин Андрей
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Шилова Юлия