избавиться от полученного впечатления.
они все так страшились, на деле оказалось лишь незначительным дорожным
эпизодом. Лучше бы воспринимала это как приятный сюрприз, а не как очередную
головную боль.
для вас.
- Как они вообще могли хоть что-то знать о тебе?
без любопытства прислушиваясь к разговору.
одному из Мастеров... из тех, что когда-то обучали их расу особому
искусству, благодаря которому они теперь так неуязвимы. В данный момент я
сам такой Мастер, только не занимаюсь обучением.
тебя показать какой-то клинок... Что в нем особенного?
могущественное, что, владея им, я ощущал себя всесильным и бессмертным. Да
так оно и было..., - Тогда почему ты не взял его с собой в этот поход?
могущество, я стал терять инстинкт самосохранения. Эта проклятая зависимость
сводила меня с ума. Я постоянно, даже во сне ощущал свою неполноценность.
Словно я - лишь придаток действительно чего-то настоящего, инструмент для
подлинного могущества...
усмехнулся. - По твоим словам, ты изо всех сил отказываешься от могущества,
неожиданно свалившегося на твою голову и полностью подвластного именно тебе,
и никому больше. За одну возможность приобщения к подобной силе у нас любой
маг душу бы Мраку продал...
моральную поддержку, Тай, но тебе, как ты сама поправилась, только так
кажется. Если человек говорит, что понимает тебя, не испытав при этом
что-либо подобное на собственной шкуре, то это лишь иллюзия его понимания.
Исключительно личная субъективная иллюзия...
невозможно. Я понятия не имел, в какую часть галактики, а то и Вселенной
меня сейчас занесло - ведь прыжок с помощью хкаси-телспорта производился
вслепую, лишь по заранее определенным условиям жизнеобеспечения, - но
по-прежнему ощущал связь со своим Клинком. Вечным Клинком. Немного
ослабевшую, но четкую и устойчивую. Трудно не узнать запах хорошего кофе из
соседней комнаты - так и в моем случае. Когда-то я задавал себе вопрос, что
же такое для меня этот артефакт древней цивилизации - подарок, награда или
Рок, - и теперь склонен был считать его своим личным проклятием. За те годы,
что я им владел (или он мной?), я так и не осмелился заглянуть в особую
Внутреннюю Реальность, которой он обладал, - бывшее вместилище душ
бесчисленных поколений лешуков-олджей. Заглянуть, чтобы побродить по его
призрачным полям и рощам, привести этот внутренний мир в порядок сообразно
своему пониманию этого порядка... Мне не хотелось такой ответственности. Мне
казалось, что, пока я не сделал первый шаг, я свободен. Но как только я
появлюсь там, моей свободе выбора придет конец. Когда-то Нкот дал мне
хороший совет: "Старайся всегда хоть немного заглядывать в свое собственное
будущее, пытайся понять, во что в этом будущем выльются твои поступки,
совершенные в настоящем". Я запомнил его и действительно старался ему
следовать, хотя, вероятно, не совсем так, как ожидал бы сам оддж, - взять
хотя бы Вечный Клинок, к которому после истории с Шелтой я больше ни разу не
прикоснулся. Хватало и того, что ощущение его присутствия преследовало меня
всегда и везде, не давая покоя
притомился от них, выдохся. Ночь, сырость и ветер тоже не способствуют
общению. Тем более близкое присутствие охтанов.
хотя и были пешими, легко удерживали между собой и нами неизменную дистанцию
в сорок- пятьдесят метров. Путь, который они для нас выбирали, катился
впереди не хуже полотна Торной дороги. Ни разу не пришлось продираться
сквозь заросли или объезжать какие-нибудь завалы. Дорога была ровной и почти
прямой, за исключением нескольких небольших поворотов. На границе макора они
с нами расстались. А мы, примерно еще через полчаса добравшись до так
называемой Развилки, где с Торной дороги под прямым углом уходило
ответвление в сторону Ущербных гор, сделали привал. В конце концов все
здорово выбились из сил, и я в который раз подумал, что куда проще было бы
путешествовать одному. Я-то еще был в порядке.
обезглавленное тело, ничком распростертое на земле. Всполох не угас -
оформившись в некий жидкий колеблющийся сгусток, он, лизнув черные доспехи
на спине мертвеца, нащупал призрачными лапками края сквозной раны от меча и
скользнул внутрь, словно падальщик, дорвавшийся до бесплатного пира.
Скользнул - и пропал.
завис над телом и принялся с бешеной скоростью опутывать его сотнями
тончайших нитей, жадно всасывая в себя мертвую плоть и превращая ее в
мертвенно светящийся кокон. Часть нитей, нащупав лежавшую в отдалении голову
трупа, ненасытно вцепилась в нее и подтащила к телу вплотную, включив в
общую энергосистему.
растворив в себе останки мертвеца и превратившись в высокое веретенообразное
тело, стоявшее торчком, произошли очередные изменения. Центр "веретена"
разорвала темная вертикальная линия и, разрезав его снизу доверху,
раздвинулась прямоугольным проемом, вся площадь которого замерцала частыми
бледными искрами.
гигантский черный всадник, сотрясая землю тяжелыми ударами копыт.
своего боевого чарса, всеми своими чувствами вслушиваясь в ночную тишину.
Магическая аура окутывала его плотным непробиваемым коконом, в огромных,
вытянутых к вискам глазах вместо зрачков тлели красные полосы раскаленного
металла. Владыка пребывал в отвратительном настроении. Через некоторое время
он определил, что демона в этом макоре уже нет, а значит, следовало спешить.
дал-роктов, выстраиваясь на каменитовом полотне Торной дороги колонной по
четыре в ряд.
с Драхубом у него другого выхода не оставалось. Ловчему магу больше не
суждено было воскреснуть - его суть в состоянии после жизни была
использована для создания портала в качестве источника Силы. Только так
Икседуд мог перенестись сюда, в этот макор, только так он мог закончить то,
что Драхуб закончить не сумел. Все это дело с Пророчеством хасков зашло
слишком далеко и грозило опасными последствиями для его Рода. Может быть,
катастрофическими.
рукоять Марбиса, легендарного меча Вестников Тьмы. Проклятый портал,
брошенный через три границы макоров, выпил из него всю Силу, а ничейные
земли Ущербных гор, если ему не удастся догнать демона раньше, ослабят ее
еще больше, но его собственная беспредельная физическая мощь, помноженная на
силу родового меча из макама, восполнит потери.
звенящей тишиной, снова сгустилась плотная, непроницаемая тьма, в которой
были способны видеть только глаза измененных. Но Владыке Колдэна незачем
было оглядываться, чтобы видеть своих воинов, - три сотни чжеров неподвижной
колонной застыли за его спиной в ожидании приказа. Три сотни элитных
ветеранов - могучая, неодолимая сила.
час назад, среди двух приземистых камнелюбов с развесистыми кронами, словно
среди почетной охраны... Утренний туман, мягкой серой кисеей укрывший землю
в низине по колено, совершенно смазал очертания местности, скрыв ленту
дороги, по которой мы ехали ночью, хотя, ориентируясь на зрительную память,
мысленно можно было вычертить ее снова. Туман был самый обыкновенный, ничего
магического, но мне порядком надоел сам его вид.
Какая-то вялая истощенная серость вползала в мир, едва не издыхая от
усилий... От такого рассвета хотелось плеваться желчью. Или пойти и заснуть,
и спать до тех пор, пока не взойдет настоящее солнце, пока настоящие теплые,
яркие, живые лучи не обласкают эту тоскливую обреченную землю. Только
настоящего солнца не будет, в этом-то все и дело. Жители этого мира, из
поколения в поколение рождавшиеся под этим мертвенным небом, сейчас вызывали
какую-то брезгливую жалость, словно люди, которые давно уже умерли и
отвратительно смердели, но продолжали изображать живых, потому что им никто
Посняков Андрей
Маркеев Олег
Ильин Андрей
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия