можно, да ведь обидится. А обиженная женщина - плохая компания.
огня боятся. Все звери огня боятся.
***
неведомый зверь оказался очень питательным, и от целой тушки осталось больше
половины. Так что о пище в этот день можно было не беспокоиться.
прелью воздух и чутко слушала лес. Не потому, что боялась, а скорее по
привычке. Ничего опасного густые заросли в себе не таили.
уровнях. И с разной степенью пахучести. Изредка мелькал в ветвях чей-нибудь
пестрый хвост. И снова листья, мох, мягкое подобие хвои. Только множество
голосов, птичьих и нептичьих, висело в воздухе дрожащим звоном.
Разящая обошла толстый, обросший какой-то зеленой дрянью ствол дерева. - Что
ж ты мимо проходишь?
аромат, ни размеры не портили совершенной формы лепестков, выгнувшихся
изящно по кругу нежной, сияющей золотом сердцевины. Цветок был прекрасен
какой-то абсолютно разнузданной, не знающей меры красотой.
цветами разнообразной формы и окраски". Как тебе?
пробурчала Разящая. - Тебе скажут слово. И оно испортит красоту. Лучше
придумай что-нибудь свое.
оглядела спутницу:
себя. Его ответ не осквернит красоты.
говорить умеешь. Пойдем.
известно. Я помню, где жила раньше, и не знаю, как оказалась здесь.
есть только люди, они никогда не видели эльфов. И меня приняли за человека.
Еще повезло, что приняли...
льдистый огонь..."
стволы уходят в небеса, теряясь в кронах молодой поросли? Откуда приходят
сны? Откуда бы ни просачивались воспоминания, их нужно гнать, как гонят
нищих от порога. Как гонят шелудивых собак. Как отгоняют шакалов... Там, где
полыхает в небе льдистый огонь, живут такие, как она, Эфа. Они все такие,
как она. Жуткие. Беспощадные. Умеющие наслаждаться чужим страхом и чужой
смертью. Там она не будет необычной. Необыкновенной. Бесценной. Там ею не
станут восхищаться. Ее не будут бояться и превозносить. Там она перестанет
быть Эфой. Разящей. Ей нечего делать там, дома.
покрытые жесткой травой. Одинокие корявые деревья. И болото. Без конца и без
края. Слабый запах тухлой воды. Шелест трущихся друг о друга стеблей.
Картина унылая и безрадостная настолько, что Эфе захотелось спать.
свяжем?
носилки подадут. Подождем.
***
от топкого берега. На острове гнездились птицы. Большие. Розовые. С кривыми
клювами и голыми длинными ногами. Красивые птицы. Они казались нездешними,
словно бы неземными. Такие птицы могли бы приносить с собой утреннее солнце,
если бы сказки про богинь и богов зари оказались правдой.
Кто-то дремал, поджав одну красную ногу и засунув голову под крыло. Кто-то
бродил вдоль берега, выискивая лягушек и не обращая ни малейшего внимания на
людей. Птицы были непуганые, так же как и звери в лесу. Кто-то чистил перья,
щелкая клювом. Нездешние блохи донимали нездешних птиц ничуть не меньше, чем
обычные донимают обычных.
какой круглый. Будто ненастоящий.
руками. - С твоим лицом... и вообще... На Западе тебя сожгли бы без
раздумий. А в Эзисе? Ты хорошо одета. У тебя была охрана. Были, наверное,
драгоценности, да? Откуда?
Она примолкла, раздумывая, рассказывать правду или нет. Решила, что беды не
будет. Так или иначе ее именем в Эзисе и Эннеме пользовались для устрашения.
- Ты приехала с Запада и ничего не знаешь обо мне. А у нас, на Востоке, от
одного имени "Эфа" дрожат и правители и судьи.
душе. Ха! - Эфа вскочила на ноги. - Да, я убийца. И я люблю убивать. Но тебя
я не убила, потому что ты красивая. И потому что ты меня не боишься.
взрослый и мудрый человек. Иногда, как наглый наемник. А иногда - как
ребенок. Сколько тебе лет?
джэршэитов. Я не человек. Не наемник и не ребенок. Я - Тварь. У Тварей нет
возраста и нет мудрости. Зато мы не стареем.
жуткими глазами. - Как это - бессмертны? Вас нельзя убить?
Разящая разочарованно поморщилась. - Ну это-то не хитрость. Я, может, тоже
не от старости умру. Попадется какой-нибудь... шибко умелый. Слушай, а...
надвигалась неспешно и неотвратимо вторая волна. Заголосили всполошено и
режуще громко чудесные птицы. Полетели розовые перья. Хлопая крыльями,
взмывали птицы в небеса, возмущаясь неожиданно нарушенным покоем.
плюясь раздраженно звонкими искрами.
сговариваясь, обе отошли от берега. Можно было бы дать деру в недалекий лес.
Можно было бы. Но зачем спешить? Чем бы или кем бы ни оказался неожиданно
оживший остров, убежать от такой громадины можно всегда.
движение огромных лап. Разве что, когда вынырнула на поверхность
старчески-змеиная голова и, моргнув пленкой век, уставился на них
обсидианово-черный блестящий глаз, у Легенды вырвалось тихое ругательство.
На готском. Короткое такое ругательство. Емкое.
***
земля. Словно сама подталкивает ноги к рывку. К короткой, отчаянной пробежке
до стены джунглей. До толстенных стволов, которые не вдруг сломает даже
чудовищная громада череп ахи-острова.
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Куликов Роман
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Ильин Андрей