Йен БЭНКС
ВСПОМНИ О ФЛЕБЕ
Анонс
оперы", писатель, создавший свою собственную Вселенную. Вселенную, в которой
идет ВОЙНА...
Культуры и Идиранской империи.
покой... самое ценное, что имела.
расширяться, чтобы не стать бессмысленным.
павших - 851, 4 миллиарда. Потери кораблей - 91 215 660. Количество
уничтоженных планет - 53.
пятьдесят тысяч лет Галактической истории.
говорят, на планете под названием Мир Шара...
ПРОЛОГ
что корабль-фабрика, сконструировавший его, был давно эвакуирован. По той же
причине у него не было систем жизнеобеспечения и жилых помещений. Не было ни
классификационного номера, ни опознавательного знака флота, потому что он,
как лоскутное одеяло, был сметан из кусков и частей различных военных
кораблей, а имени не было потому, что у корабля-фабрики уже не оставалось
времени на такие глупости.
всяком случае, большая часть оружия, энергетических и следящих систем была
или бракованной, или устаревшей, или требующей капитального ремонта.
Корабль-фабрика знал, что его собственное разрушение неизбежно, но всегда
оставался шанс, что его последнему детищу хватит для бегства скорости и
удачи.
корабль-фабрика, был необычайно мощный - пусть пока неопытный и неумелый -
электронный мозг, вокруг которого он и построил лоскутный корабль. Если он
доставит мозг в безопасное место, корабль-фабрика будет считать свою задачу
выполненной. Была и еще одна причина - и именно она была истинной причиной,
- почему мать-верфь не дала боевому кораблю-сыну никакого имени. Она
считала, что куда больше ему не хватает другого: надежды.
его снаряжения еще нужно было приводить в порядок. Резко ускоряясь, он
следовал своим курсом - четырехмерной спиралью сквозь круговерть звезд, где,
как он знал, повсюду подстерегали опасности. С изношенными машинами, снятыми
с ремонтировавшегося корабля одного класса, он бросился в гиперпространство,
видя поврежденными в боях сенсорами с корабля другого класса исчезающее за
кормой место своего рождения, и проверял устаревшее и разбитое до последней
степени вооружение, выпотрошенное из корабля третьего класса. Внутри его
боевой оболочки, в тесных, неосвещенных, необогреваемых и безвоздушных
помещениях роботы-конструкторы устанавливали или комплектовали сенсоры,
дубликаторы, генераторы полей, пробиватели экранов, лазерные поля,
плазменные камеры, магазины боеголовок, устройства для маневра, ремонтные
системы и тысячи других больших и малых компонентов, которые делали боевой
корабль по-настоящему функционирующим. Пока он мчался через безбрежные
межзвездные пространства, внутренняя его структура постоянно менялась, и чем
дальше продвигались в своей работе роботы-конструкторы, тем менее хаотичным
и более упорядоченным он становился.
сканеры, корабль зарегистрировал далеко позади себя мощную одиночную вспышку
аннигиляции - там, где был корабль-фабрика. Некоторое время он разглядывал
расцветавшую сферу излучения, потом переключил сканер на передний обзор и
добавил еще энергии в свои и так уже перегруженные двигатели.
вдали от маршрута, которым, предположительно, пользовались вражеские
корабли, и всякое указание на какой-либо корабль воспринимал как безусловно
враждебный контакт. Носясь вдоль и поперек, вверх и вниз, он на предельной
скорости закручивал свой курс спиралью, одновременно стараясь как можно
более коротким путем пробраться вниз, от того ответвления галактического
рукава, где был рожден, к большому перешейку и пустому пространству за ним.
На другой стороне, на краю следующей ветви он хотел обрести безопасность.
выдавались в пустоту, его обнаружили.
кораблю-беглецу, обнаружил его непостоянную, сильно шумящую эмиссионную
сферу и засек его. Корабль несся прямо в их захват и был побежден. Его
оружие отказало, и медленный и израненный, он почти мгновенно понял, что у
него нет никакого шанса нанести вражескому флоту хоть какой-то ущерб.
внезапном всплеске энергии, на секунду затмившем своей ослепительной
яркостью желтый карлик ближайшей системы - но только в гиперпространстве.
мгновение - пока сам корабль не распылился в плазму - образовали быстро
растущую излучающую сферу, из которой казалось невозможным никакое бегство.
В конце той доли секунды, что длилась вся боевая операция, было несколько
миллионных долей, в течение которых боевые компьютеры вражеского флота
быстро проанализировали четырехмерную путаницу излучения и поняли, что
существовал единственный и совершенно невероятный путь из концентрических
шаров извергающейся энергии, что раскрывались теперь лепестками гигантского
цветка между звездными сиетемами. Но это был не тот маршрут, который под
силу спланировать и осилить мозгу маленького архаичного военного корабля.
эту тропинку сквозь аннигилирующий экран, ему уже ничто не могло помешать
упасть сквозь гиперпространство на маленькую и холодную планету. Это была,
как показали расчеты, четвертая планета изолированного желтого солнца
ближайшей системы.
взрывающихся боеголовок корабля. Он был упорядочен в простейший код,
описывающий судьбу корабля, а также расстановку сил и местоположение мозга,
легко читаемый всяким, кто мог видеть этот призрачный свет в его беге сквозь
Галактику. А наихудшим во всем этом было - и если бы их конструкция
электронных мозгов позволяла, то они отреагировали бы на это растерянностью
- то, что планета, на которой спасся мозг, была не из тех, что можно просто
захватить, или разрушить, или даже просто приземлиться. Это был Мир Шара,
планета вблизи области пустого пространства между двумя галактическими
рукавами, называемой Сумрачным Проливом. Одна из запретных планет мертвых.
ЧАСТЬ I
СОРПЕН
к каменной стене камеры, его нос едва-едва поднимался над поверхностью. Ему
не успеть вовремя освободить руки; он захлебнется.
зажмуренными глазами, он постоянно погружал себя в транс, а частью сознания
пытался свыкнуться с мыслью о собственной смерти. Но было что-то еще, как
невидимое насекомое, жужжащее в тихой комнате, что-то, что не хотело
уходить, что не было ему нужно и только мешало. Это была фраза, неуместная и
бессмысленная, и такая древняя, что он даже не знал, где мог услышать или
вычитать ее; она непрерывно кружила внутри черепа, как бормотание в кувшине:
порядком наследования, совершает ритуальные убийства тесной семьи короля
года, топя их в слезах континентального сочувствия во время сезона печали.
частично, он спрашивал себя, что случится, если сдаться. Еще до того, как
дворцовая кухня - если он не ошибался, примерно в пятнадцати или шестнадцати
этажах над ним - спустила свои отходы по извилистой сети трубопроводов в эту
камеру-клоаку. Бурлящая жидкая масса вынесла сгнившие объедки, оставшиеся с
последнего раза, когда в грязи и отходах захлебнулся какой-то другой
бедняга, и он испугался, что его вырвет. Но потом почти утешился, рассчитав,
что на момент его смерти это не окажет никакого влияния.
сталкиваются те, кто в опасной для жизни ситуации не мог ничего делать,
кроме как только ждать - он подумал, ускорит ли плач его смерть.
Теоретически - да, хотя практически это не играло никакой роли. А потом в
его голове начала перекатываться эта фраза.
порядком наследования...
Шломо Вульф
Корнев Павел
Свержин Владимир
Доценко Виктор
Громыко Ольга
Лукин Евгений