нервными.
с коричневой кожей и скудной растительностью на голове. У него были
удивительно гибкие руки и ноги. Так, например, он мог сцепить руки за спиной
и, не расцепляя, перекинуть через голову. Он делил кабину с мужчиной по
имени Джандралигели, высоким и тонким мондлидицианином средних лет, с
откровенной гордостью носившим на своем лбу шрамы - украшение его родного
мира, а на лице выражение постоянного презрения. Он страстно игнорировал
Хорзу, но Йелсон сказала, что он ведет себя так по отношению ко всякому
новому рекруту. Джандралигели массу времени тратил на поддержание тщательной
чистоты старых, но хорошо сохранившихся скафандра и лазерного ружья.
Все остальные подозревали их в том, что они занимаются неприличными делами,
когда остаются наедине в своей кабине. Это злило менее терпеливых мужчин
отряда - то есть большую их часть. Обе они были довольно молоды и довольно
плохо говорили на марайне. Хорза думал, что именно это и было единственной
причиной их изоляции, но потом выяснилось, что к тому же они еще и очень
пугливы. Обе были среднего роста и телосложения, имели серую кожу, острые
зубы и черные, как озера, глаза. Может быть, подумал Хорза, и хорошо, что
они не слишком часто смотрят прямо в лицо другим людям. Взгляд таких глаз
может быть очень тревожным событием.
управлять кораблем вручную, когда Крайклина не было на борту, а группа на
поверхности нуждалась в боевой поддержке, и он мог управлять паромом. Он
якобы был хорошим стрелком из плазменной пушки и скорострельного пулемета,
но очень часто страдал запоями и опасно накачивался разнообразными ядовитыми
жидкостями, какие удавалось отыскать на камбузе. Хорза несколько раз слышал,
как его рвало в туалете по соседству с его кабиной. Мипп делил свою кабину с
другим пьяницей по имени Нейсин. Тот был куда общительнее и часто пел. Ему
нужно было (или он просто был убежден, что нужно) забыть что-то ужасное, и
хотя он пил чаще и регулярнее, чем Мипп, иногда, приняв чуть больше
обычного, он становился очень тихим и начинал плакать с громкими хриплыми
всхлипами. Нейсин был маленьким и жилистым, и Хорза спрашивал себя, где в
нем помещалась вся эта жидкость и откуда брались слезы в этой компактной
бритой голове. Может, у него что-то вроде короткого замыкания между глоткой
и слезными железами?
Теоретически они вместе с Миппом будто бы могли расшифровать коды, которые
Крайклин вводил в компьютер "ВЧВ" - тот не имел своего сознания, - а потом
улететь вместе с кораблем. По этой причине им якобы было запрещено разом
оставаться на корабле, когда его покидал Крайклин. На самом деле Одрейи
вовсе не был настолько сведущ в компьютерах, и Хорза быстро установил это
несколькими прицельными, будто мимоходом заданными вопросами. Но высокий,
немного сгорбленный мужчина с длинным желтым лицом знал, по-видимому, вполне
достаточно, чтобы справиться с любой аварией в мозге корабля,
спроектированном скорее в расчете на надежность, чем на философские
тонкости. Тзбалик Одрейи жил вместе с Равой Гэмдолом, имевшим такую
внешность, будто был родом с одной планеты с Йелсон, если судить по его коже
и легкому пуху, но он это отрицал. Йелсон на эту тему высказывалась тоже
очень неопределенно, и они не любили друг друга. Рава был еще одним
одиночкой. Он изолировал маленькое пространство вокруг своей кровати
перегородкой и встроил там несколько маленьких лампочек и вентилятор. Иногда
он проводил в своем укрытии целый день, входил туда с полным контейнером
воды и выходил с другим, полным мочи. Тзбалик Одрейи изо всех сил старался
игнорировать своего сожителя и с огорчением отрицал, что дым едкой травки,
которую он курил, будто бы втягивается через щели в ячейку Равы.
отряде - долговязый заикающийся парень с огненно-рыжими волосами. Он
чрезвычайно гордился своим татуированным языком и при всякой возможности
показывал его. Татуировка изображала женщину-человека - примитивно во всех
отношениях. Ленипобра представлял то, что на борту "ВЧВ" больше всего
приближалось к должности врача, и его редко можно было увидеть без маленькой
книжки-экрана, содержавшей когда-то новые пангуманоидные лекции по медицине.
Он с величайшей гордостью показал ее Хорзе и даже включал некоторые
движущиеся страницы; одна из них в живописных красках показывала основную
технику лечения наиболее частых форм глубоких лазерных ожогов
пищеварительного тракта. Ленипобра считал это большой шуткой. По этой
причине Хорза отметил для себя, что следует очень тщательно остерегаться
ранений в Храме Света. У Ленипобры были длинные и тонкие руки, и он каждый
день четверть времени проводил в ходьбе на четвереньках. Но было ли это
естественным для его вида или просто его личной причудой, узнать так и не
удалось.
компактным. У него были двойные брови и маленькие, хирургически вживленные
рога. Они выпирали из его редеющих, но очень темных волос. Что касалось его
лица, то он очень старался, чтобы оно выглядело агрессивным и угрожающим.
Между операциями он говорил очень мало, а если все же говорил, то речь шла
обычно о битвах, в которых он участвовал, людях, которых он убил, оружии,
которое он использовал, и тому подобном. Ламм считался заместителем
командира корабля, несмотря на политику Крайклина обращаться со всеми
членами экипажа как с равными по рангу. Ламм то и дело старался напомнить
людям, что его нельзя раздражать. Он был хорошо вооружен и смертелен, и даже
его скафандр якобы нес атомный заряд, который он, по его словам, скорее
взорвет, чем позволит взять себя в плен. Видимо, он надеялся, что люди
сделают вывод, что его лучше не сердить, а то в озлоблении он может взорвать
эту свою легендарную атомную бомбу.
статических шумов в шлемофоне голос Ламма. Хорза, которого основательно
растрясло в слишком большом скафандре, осознал, что он действительно смотрит
в упор на сидевшего прямо напротив него мужчину. Он коснулся кнопки
микрофона на шее и сказал:
матово-черном скафандре с серым смотровым стеклом. Черный скафандр сделал
жест свободной от лазерного ружья рукой.
подогнан так плохо, что снаружи этого движения не было видно. Он уставился
на фюзеляж шаттла над головой Ламма.
вел его низко над лежащими во тьме лесами Марджоина, на линию солнечного
восхода над плотной парящей зеленью. План заключался в том, что "ВЧВ",
держась на фоне низкого солнца, вернется к планете, заблокирует эффекторами
возможные электронные устройства храма, а вспомогательным лазером и
несколькими бомбами постарается произвести как можно больше шума. Этот
отвлекающий маневр должен был стянуть на себя все оборонительные мощности
храма. Шаттл высадит экипаж прямо у храма или, если проявится враждебная
реакция, приземлится в лесу на ночной стороне от храма и выпустит свой
маленький отряд в скафандрах. Там отряд разделится, те, у кого были
антигравы, полетят к храму, а такие, как Хорза, поползут, пойдут, побегут в
направлении стоящих на склоне низких зданий и маленькой башни, которые и
являлись Храмом Света.
разведки, но когда он во время вводного разговора в ангаре обратился с этим
вопросом к Крайклину, "мужчина" сказал, что тем самым они утратят элемент
неожиданности. У него будто бы есть точные карты места и хороший план боя.
Монахи не были набитыми дураками, а планета уже посещалась Секцией
Контактов, и потому они, несомненно, знали, что вокруг бушует война. На
случай, если религиозная община позаботилась о каком-нибудь наблюдении за
космосом, было бы умнее даже не пытаться с разведкой, которая лишь выдаст
Отряд Вольных Наемников Крайклина. Во всяком случае, храм не должен был
сильно измениться за последнее время.
особого впечатления, но поделать они ничего не могли. И вот теперь в этом
созревшем для свалки металлолома пароме, потные, нервные и взболтанные, как
коктейль, они влетали во враждебную скорее всего атмосферу с более чем
пятикратной звуковой скоростью. Хорза вздохнул и еще раз проверил свое
ружье.
Когда он проверял его на корабле с холостыми зарядами, дважды заклинило
патрон. Магнитный затвор, кажется, еще с горем пополам функционировал, но
судя по нерегулярному рассеиванию пуль, нарезка ствола уже никуда не
годилась. Пули были большими - как минимум миллиметров семь в диаметре и
втрое больше длиной. Ружье вмещало разом только сорок восемь зарядов и
стреляло не чаще восьми выстрелов в секунду. Невероятно громадные пули были
даже не разрывными; простые куски металла и ничего более. Кроме того, не
работал визир ружья. Когда его включали, маленький экран заполнял красный
туман. Хорза опять вздохнул.
палубы парома. - Скорость около полутора звуковых. "ВЧВ" направляется сюда.
Как раз начал снижение. Еще две минуты. Я уже вижу утренние сумерки. Удачи
всем.
обменялись взглядами. Хорза посмотрел на Йелсон, сидевшую в трех метрах от
него на другой стороне парома, но ее смотровое окно было зеркальным, и он не
знал, смотрит она на него или нет. Он охотно поговорил бы с ней, но не хотел
занимать общий канал связи, да и она, возможно, как раз старалась
сосредоточиться и приготовиться. Рядом с Йелсон сидела Доролоу. Ее рука в
перчатке рисовала знаки Огненного Круга перед стеклом скафандра.
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Суворов Виктор
Якубенко Николай
Пехов Алексей