Чтение 24–й страницы книги ~Все под контролем~

Марин не первый год имел дело с Департаментом контроля за временем.
Порою ему удавалось обвести нас вокруг пальца, порою удача была на нашей
стороне, и на какой-то срок, чаще всего весьма незначительный, Марин
препровождался в зону безвременья. Марин успел изучить наши методы
работы и нередко использовал против нас наше же оружие. Сам же Марин
никогда не повторял дважды один и тот же ход, даже если этот ход был
безупречным и удачным во всех отношениях. Марин всегда был
непредсказуем, и именно это, в совокупности с глубокими познаниями в
области, которую он избрал своим основным полем деятельности, являлось и
остается, как мне кажется, главной причиной того, что он до сих пор в
гордом одиночестве красуется на вершине Олимпа. Если, конечно, можно так
выразиться о бизнесе, выстроенном на контрабанде предметов искусства из
прошлого.

Подойдя к назначенному месту встречи, я убедился в том, что и на этот
раз Марин продумал все до мелочей. Открытая веранда кафе "Морской конек"
выходила одной стороной на набережную, по которой прогуливались
отдыхающие, считавшие купание в море занятием, недостойным их высокого
положения в обществе. В другую сторону было рукой подать до пляжа, на
котором во множестве стояли кабинки для переодевания, раскрытые шезлонги
и огромные разноцветные зонты, а людей было не меньше, чем на
набережной. Таким образом, у Марина имелось сразу два направления на тот
случай, если он заметит что-то подозрительное и решит ретироваться. На
самой веранде не было ни одного свободного столика. Проходы между
столиками были настолько узкими, что пробираться между изогнутыми,
словно арфы, спинками двух соседних стульев приходилось боком. Я был
уверен, Марин выбрал столик где-нибудь в самом центре веранды, - он
знал, что присутствие большого числа людей не позволит мне создать
надежную пси-блокаду.

Войдя на веранду, я сразу же столкнулся с улыбчивым официантом в
белой накрахмаленной рубашке, темно-синем, в цвет узким брюкам, жилете и
с огромной малиновой бабочкой под воротником. Деликатно, но решительно
официант преградил мне дорогу.

- Извините, мсье, но в данный момент свободных мест в кафе нет, -
сообщил он мне, приветливо улыбаясь.

- У меня назначена встреча. Я полагаю, что мой знакомый уже занял мне
место.

Я быстрым взглядом обвел веранду.

Нужно ли говорить, что я оказался прав: Марин занял место за
маленьким столиком неподалеку от центра веранды. Приподнявшись, он
махнул мне рукой.

Проведя по воздуху двумя сложенными вместе пальцами, я устранил со
своего пути официанта и начал пробираться к облюбованному Маринрм
столику.

Сегодня Марин был одет в строгий темно-коричневый костюм в мелкий
рубчик. На краю стола лежала серая шляпа с узкими полями. Определенная
метаморфоза произошла и с лицом Марина - теперь его уже не украшали
густые черные усы, придававшие ему исключительно самоуверенный и глупый
вид. Без усов Марин выглядел вполне симпатично. Что, впрочем, не вводило
меня в заблуждение и не позволяло забыть о происшествиях вчерашнего
вечера.

- Добрый день, комиссар Мегрэ, - язвительно улыбнулся я,
остановившись рядом со столиком Марина.

Марин с тоской посмотрел на меня, так, словно я продолжал разыгрывать
какую-то невообразимо глупую пьесу, которую уже никто не желал смотреть,
и молча указал на свободный стул.

На столе стояла большая бутылка красного вина и несколько тарелок с
легкими закусками.

- Я позволил себе смелость заказать для вас ассорти из морских
деликатесов, - Марин провел рукой над блюдом, один вид которого мог
заставить облизнуться даже человека, напрочь лишенного аппетита.

Я с подозрением посмотрел на Марина: откуда ему были известны мои
кулинарные пристрастия?

Марин как ни в чем не бывало пододвинул к себе салат из капусты и
яблок, приправленный оливковым маслом. Затем откупорил бутылку и плеснул
вина в широкие бокалы, стоявшие в центре стола.

- Полагаю, что, если я предложу выпить за дружбу, вы этот тост не
поддержите?

Я только криво усмехнулся в ответ.

- В таком случае - за взаимопонимание, - Марин поднял бокал и
посмотрел на меня сквозь стекло. Руки мои неподвижно лежали на краю
стола. Едва заметно пожав плечами, Марин сделал пару глотков, после чего
поставил бокал на стол и принялся за салат.

Минуты две он ел, а я молча наблюдал за ним. Наконец Марин положил
вилку на край тарелки и посмотрел на меня осуждающим взглядом, как будто
я на виду у всех занимался чем-то совершенно непристойным.

- Вы так и будете следить за тем, как я ем?

Изображая удивление, я приподнял бровь.

- А что я, по-вашему, должен делать?

- Вы не любите морепродукты?

Марин взглядом указал на блюдо, на котором были аккуратно разложены
морские гребешки, запеченные устрицы, кусочки щупальцев осьминога и
очищенные от панцирей креветки, каждая размером с ладонь.

- Люблю, - спокойно ответил я.

- Тогда в чем же дело?

- Я пришел сюда не для того, чтобы есть.

Марин усмехнулся и покачал головой. Взяв свой бокал, он допил
остававшееся в нем вино и вновь наполнил его.

- Послушайте, инспектор, я, кажется, уже принес вам свои извинения...

- Разве?

- Хорошо, - Марин коснулся края стола ребром ладони. - Я сейчас
приношу вам свои извинения. Теперь вы удовлетворены?

- Я буду удовлетворен только тогда, когда надену на тебя наручники и
в таком виде доставлю в Департамент.

На лице Марина появилась странная гримаса, которая выражала
одновременно презрение и сочувствие. И все это я должен был принимать на
свой счет.

- Вот только не нужно этой дешевой патетики, инспектор, - Марин
тяжело вздохнул. - Ваше начальство сейчас лишено возможности слышать
вас, а потому некому оценить вашу несгибаемую преданность служебному
долгу.

- Я...

Марин не пожелал слушать меня.

- Вы хотите получить объяснения по поводу того, что произошло вчера?

Я замер, как сеттер, сделавший стойку на затаившуюся в кустах
куропатку, которую он пока еще не видел, но уже чувствовал, что дичь
где-то рядом.

Марин поднял бокал и выжидающе посмотрел на меня.

Помедлив секунду, я взял со стола свой бокал.

Марин улыбнулся.

- За взаимопонимание, - вновь провозгласил он и коснулся своим
бокалом края моего.

Сделав глоток вина, я поставил бокал на стол и наколол на зубец вилки
одну из гигантских креветок.

Марин тоже взялся за вилку.

- Вы говорите на суахили, инспектор? - спросил он.

Едва только Марин произнес эти слова, в моем подсознании включилась
кодовая система, открывающая доступ к словарному запасу и грамматике
названного языка.

Я коротко кивнул и подцепил на вилку морской гребешок.

- Отлично, - Марин с ходу перешел на суахили. - Полагаю, что, помимо
нас, в этом кафе язык суахили никому не знаком. Мне не хотелось бы,
чтобы предмет нашего с вами обсуждения сделался достоянием гласности.

- Я не брал на себя обязательства хранить молчание, - заметил я.

- Полагаю, инспектор, у вас не возникнет желания делиться со своим
начальством тем, что станет вам известно в ходе нашего разговора, -
улыбнулся Марин. - Мне кажется, что для вас все складывается не так уж
плохо. Картина возвращена в коллекцию графа Витольди, и никто, кроме нас
с вами, не знает, каким образом это произошло.

- Чего ради нужно было устраивать суету вокруг картины, которая, как
мы оба понимаем, не представляет собой никакой ценности? - спросил я.

- Это был эксперимент, - ответил на мой вопрос Марин.

Вилка с насаженным на нее гребешком зависла в воздухе, не добравшись
до моего рта.

- Эксперимент? - мне показалось, что я ослышался.

- Именно так, - подтвердил Марин.

Я не смог удержаться от язвительного замечания:

- Прежде ты не воровал картины.

Марина, похоже, обидели мои слова.

- Не думаю, что это можно считать воровством, - сказал он. - Я же
собирался вернуть картину хозяину. Кроме того, Витольди даже не
обратился в полицию.

- Об этом я хотел бы узнать поподробнее, - я попробовал чуть
подкопченную устрицу и остался весьма доволен ее нежным вкусом.

Марин самодовольно улыбнулся. Должно быть, он полагал, что сию часть
головоломки я должен был разгадать, и его самолюбию польстило то, что
мне это не удалось.

- Граф Витольди попросту не заметил исчезновения картины. Прежде чем
снять "Утро" со стены, я сделал с него голографическую копию, после чего
установил воспроизводящий чип на том месте, где должна была находиться
картина. Правда, здорово придумано?