что ты написал, это даже не роман, а набор эпизодов, без
начала и конца.
голосе произнес Трепищев. - Под конец - бам, и - ничего.
вся книжка только бам, бам, бам - и больше ничего.
не поняли в моих книгах, - гордо возразил Трепищев.
произнес Витька. - Дребедень, что ты понаписал, не стоит
даже бумаги, на которой она напечатана. Меня удивляет только
одно: кто и по каким причинам взялся публиковать этот бред?
То, что мне довелось прочитать, - это не художественный
текст, а, извини меня, словесная каша, да к тому же еще и
недоваренная.
чувством оскорбленного достоинства заявил Трепищев. - Вы
/.a,.b`(b% на тиражи.
стране полным-полно охламонов, у которых не все в порядке с
головой. Может быть, их даже больше, чем нормальных,
здравомыслящих людей. А для того, чтобы читать твои книги,
достаточно только научиться чисто механически складывать
буквы в слова - никакой умственной работы при этом не
требуется.
либо усилий с моей стороны. Спор между Витькой и Трепищевым,
похоже, давно зашел в тупик, поскольку каждая из сторон
начала по второму, а может быть, уже и по третьему разу
повторять одни и те же аргументы. Обстановка на кухне
изрядно накалилась, поэтому я счел своим долгом вмешаться.
Трепищеву не имело смысла. Порою мне казалось, что он просто
терял способность слышать, стоило только кому-нибудь
произнести пару неодобрительных слов относительно его
книжек, которые сам он, судя по всему, считал не просто
выдающимися творениями, а прямо-таки образцами жанра, и
всерьез рассчитывал приобрести со временем сонм
последователей и подражателей. Насчет последнего я, кстати,
почти не сомневался. Наверняка найдется немало недорослей,
которые, воодушевленные шумным успехом Трепищева, тоже
возьмутся за перо и начнут строчить черт знает что, бездумно
цепляя слово за слово в пустой надежде на то, что эта
аморфная масса каким-то образом сама примет законченную
форму. Увы, у творчества иная философия, и здесь количество
далеко не всегда переходит в качество.
появившись на кухне.
в ярких глянцевых переплетах. В другой руке он держал
наполненный наполовину стакан пива. Рядом с ним на столе
стояли две пивные бутылки - одна уже пустая, другая только
початая - и тарелка с бутербродами. Трепищев сидел по другую
сторону стола, глядя на моего приятеля с плохо скрытой
ненавистью.
рукой.
литературе существуют строгие каноны, следовать которым
обязан каждый писатель. - Обращенный на меня взгляд
Трепищева вспыхнул безумным огнем, присущим народным
трибунам и запойным пьяницам. - Я же считаю, что писатель
волен сам выбирать, что и как писать.
только вначале хотя бы научись понятно изъясняться на родном
языке.
рукой Трепищев. - Если вам, Виктор Алексеевич, непонятны мои
произведения, то это ваша беда! И мне остается только
искренне вас пожалеть!
глоток пива из стакана.
погасить спор, только спровоцировало его переход в более
острую форму, когда оппоненты начинают позволять себе
некорректные высказывания в адрес друг друга.
Витьки, взглядом указав на служившую ему подлокотником
стопку книг, в которой было шесть или семь томов.
сломался на десятой странице первого тома. Остальное только
бегло просмотрел, уделяя особое внимание порнографическим
сценам.
всем моем творчестве, - с укором произнес Трепищев.
космопорта с прямой кишкой, совершенно безнадежен, - ответил
ему Витька. - В этих книжках только глупость, пошлятина и
грязь.
такими великими писателями, как Ремарк, Гашек и Маркес!
поинтересовался Витька.
ретировался.
спорщики решили остаться каждый при своем мнении.
холодной воды и наклонился над раковиной, собираясь умыть
лицо. И в этот момент перед глазами у меня вновь
промелькнула уже пара странных бесплотных объектов, похожих
на стеклянных головастиков. Я невольно отшатнулся назад.
Призрачное видение тотчас же исчезло. Но теперь я был
совершенно уверен в том, что это не результат вчерашней
нервотрепки и не обман зрения. Вот только что это было, я
понять не мог. Очередной сюрприз вновь изменившейся
реальности?
прежнему сидели за столом, демонстративно не глядя друг на
друга. Право же, я бы несказанно удивился, если бы им
удалось прийти к согласию.
новую бутылку пива, открыл ее и наполнил свой стакан.
сковороды. На сковороде лежал кусок остывшей яичницы с
колбасой. Глянув по сторонам и не найдя чистой тарелки, я
переставил сковороду на стол и, ополоснув под краном
лежавшую на столе вилку, принялся за еду.
бутылку на край стола.
пиво можно свободно купить в любом ларьке. Только сорта
какие-то незнакомые.
Пиво называлось "Союз-Аполлон". Марочное".
сорт пива, он испытывал острую потребность обсудить все его
достоинства или недостатки, порассуждать о вкусовой гамме и
даже обратить внимание на цветовой оттенок благородного
напитка. Должно быть, настроение у моего приятеля было не
лучше, чем у меня самого. Но если я пребывал в мрачном
расположении духа вследствие недосыпа, то Витька, вероятно,
впал в пессимизм в результате общения с Трепищевым и
близкого знакомства с его книгами.
поинтересовался Витька, наполняя пивом мой стакан.
не звонил.
Акунин Борис
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Андреев Николай
Андреев Николай
Прозоров Александр