разносил пожар по всему городу.
застонал и замер. Дорон тут же встал, осмотрелся.
к Даборе враги. Шершни восстанавливали ряды. Тоши, видимо, опасалась, что
возбужденные погоней группки бойцов могут попасть в ловушки. Поэтому, хотя
правый фланг уже уперся в реку, а левый охватывал Дабору с запада, фронт
армии еще не добрался до границы города. Это дало немного времени
беглецам. Кое-где командиры ухитрились собрать вокруг себя немного людей.
Как знать, если б не пожар, возможно, в городе удалось бы устроить новую
линию обороны. Но наползающий с севера огонь все перемешал. Разделил
отдельные отряды повстанцев и начинающих грабить пригороды ольтомарцев.
Где-то между столкнувшимися бойцами и огнем находился бан с небольшой
группой солдат.
приближающихся желто-черных воинов, все еще пробегающих мимо него
повстанцев, паренька у своих ног.
Необходимо!
Перевернул на живот, широко раздвинул руки и ноги. Присел у его головы,
положил руки на волосы, прижал лицо к земле. Прикрыл глаза. Надо отогнать
мысли, чувства, забыть обо всем, что видел сегодня. И он сделает это.
человеческой кости возникает. Тело твое - плодородная земля, порожденная
телами деревьев. Ты матерь и людей, и деревьев, а ведь я - Лист,
избранник. Помоги мне, Матерь, помоги спасти этого парня, верни ему силы,
верни ему зрение и слух, дай мощь рукам его. Он нужен мне, Матерь, для
мести, для кровной мести предателю, убийце моего брата. Помоги мне,
Матерь, помоги!"
увидел изумительную картину - мешанину цветов известных и невидимых
человеческим глазом, путаницу форм понятных и чуждых, звуков, которых
никогда еще не слышал, прикосновение странное и возбуждающее каждый нерв
тела. Изображение исчезло так же неожиданно, как и появилось. Дорон
раскрыл глаза, отнял руки от головы Магвера. Замер на мгновение. Его
ладони оставили на светлых волосах паренька следы - словно Лист вымазал
пальцы в саже или грязи. Нет, волосы Магвера почернели в тех местах, где
их касались ладони Листа. Дорон поднял глаза. Шершни были не дальше, чем в
шестидесяти шагах. С такого расстояния он мог уже различить рисунки на
прикрывающих их лица масках.
помчались к домам Даборы, каждое мгновение ожидая, что стрелы с
желто-черными перьями пробьют им спины. Но то ли у гвардейских лучников
кончились стрелы, то ли их изумил вид убегающего нагого мужчины, то ли они
почувствовали, что от них убегает необыкновенный человек - главное, ни
одна стрела не полетела в сторону бегущих.
улыбнувшись.
задумываясь над тем, что был совершенно гол.
трупа.
стервятников давно уже пиршествовало на усеянной телами, истоптанной
земле. Птичьим глазам бой видится иначе, чем людским.
бану, с которых хлеб убрали еще до турнира. Дальше к западу узкая желтая
полоса ржи, протянувшаяся от реки до охватывающих Дабору лесов. Затем
вытоптанная земля. Горы трупов там, где сошлись две армии. Острое птичье
зрение даже из-под облаков различало мертвых солдат - цветастые одежды
родовых, одноцветные - наемников и подымной пехоты, немногочисленные
желто-черные тела Шершней. Еще дальше плывущая на воздушных потоках птица
увидела бы холм, с которого совсем недавно Белый Коготь командовал
многотысячной армией. Теперь холм покрывали трупы красняков. Ни один воин
не пережил своего командира - те, что не пали в бою, предпочли
самоубийство рабству.
было значительно меньше трупов, зато валялась масса оружия.
восходящим потоком. Птица повисла бы над горящим городом. И если б ее не
ужаснули дым и пожар, гул рушащихся домов и крики людей, она увидела бы
маленьких человечков, борющихся за жизнь. Отдельные фигурки, бегущие по
улицам. Это были самые испуганные беглецы, думающие лишь о том, чтобы
выбраться из кошмара этого дня. Или же грабители, ищущие оказии поживиться
именно сейчас, когда никто уже не заботился о городе. Еще парящая в небе
птица увидела бы группки нападающих и обороняющихся, гоняющиеся по улочкам
и закоулкам предместья. Сталкивающихся на площадях и в сквериках. И эти
стычки, зачастую оборачивающиеся бегством отдельных людей, врывавшихся в
дома, вдруг резко обрывались, когда огонь или дым охватывали воинов.
татуировки и знаки различия, возможно, обнаружили бы отряды бана. Владыка
Лесистых Гор и его небольшая, насчитывающая всего нескольких человек свита
продирались через центральную часть предместья, там, где плотнее стояли
дома, где полыхал огонь и кружила масса войска. Отрядик этот старательно
избегал схваток. Останавливался при виде больших групп, не задирал тех,
что поменьше. И хотя из-за этого часто приходилось делать крюк, обходить
не только отдельные дома, но и целые улицы, все же направление движения не
менялось. Бан и его люди стремились к Горчему.
что-либо особо интересное. А ведь в царящем на земле хаосе можно было
обнаружить две точки, двигающиеся по ранее установленному, а не случайному
пути. Не исключено, что именно это заинтересовало бы птичьи глаза, а
может, внимание птиц привлекла бы мощь, источаемая одним из этих людей.
если бан успеет вернуться в крепость, то все равно бежать туда уже поздно.
Быть может, однако, он с остатками разбитого отряда плутает по городу,
скрываясь от людей и огня. Если так, его надо опередить и перерезать ему
дорогу. Потом попытаться отыскать его в путанице домов и пепелищ, среди
умирающих и сражающихся за жизнь, среди победителей и побежденных. Напасть
неожиданно и убить. И умереть.
легче пробираться по городу, избегать встреч с врагом, протискиваться по
узким улочкам.
вероятно, не распознал бы бана, но сознание Листа давно уже заполняла одна
мысль - схватить Пенге Афру. Поэтому, увидев перед собой этих людей, он
сразу почувствовал, кто они. Лист вопросительно взглянул на Магвера.
Парень кивнул, но было видно, что он на пределе.
пиршество.
группка металась из стороны в сторону не только для того, чтобы избежать
встреч с повстанцами, но и чтобы обойти горящие завалы, в которые
превратились практически все строения этой части города.
когда он напал на его след и почувствовал, что может исполнить месть, он
перестал бояться смерти и ни о чем более не задумывался. Он бежал, не
обращая внимания на дым и пламя, не слыша, как трещат обваливающиеся
строения, не замечая криков горящих и убиваемых людей. В его ушах звучали
только слова Пестуньи Древ:
пронзит кожу, отведает крови и отнимет жизнь. Но кровная месть свершится.
дне разумения - зародилось беспокойство, подобное тому, которое он испытал
Сертаков Виталий
Сапковский Анджей
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Суворов Виктор
Бажанов Олег