окружении ковров и старых журналов, со шкатулкой зелья на столе - так вот
теперь он находился явно не на месте. Уж не знаю, как Фонеблюм убедил его
поехать с кенгуру, разыгрывая из себя крутого; в любом случае сейчас
Тестафер жалел об этом.
почти не отразилось. Он отступил назад, бестолково поводя пистолетом: он
явно не знал, на кого его нацеливать. Здоровяк из бильярдной повернулся к
нему, поскольку инстинкт подсказывал, что опаснее всех тот, у кого
пистолет.
одновременно работающими на Фонеблюма. То, что они не знали друг друга,
означало, что положение Фонеблюма не так надежно, как он утверждал, и что
он не посвящал своих подручных из "Капризной Музы" в свои неприятности с
Челестой, Отделом и мной.
кончится. Я достал ключи и начал отпирать машину.
- Они ведь тебя знают.
этим.
него пистолет и отдай мне. Потом сходи за Оверхольтом. Мне нужен его
совет.
по отдельности, вместе же они были как две половины того, о чем и
думать-то страшно. Он сделал шаг и вынул пистолет из лапы кенгуру. Бедняга
Джой. Он плохо знал правила игры. Он таскал пистолет, не используя его по
назначению, так долго, что мог считаться безоружным. С животной тупостью
он смотрел на свою пустую лапу, словно обвиняя ее в том, что она не
выстрелила. Бильярдный шар отдал пистолет бармену, потом снова повернулся
к кенгуру, небрежно взял его за плечи - если их можно назвать плечами - и
спокойно швырнул на гравий. Потом направился в бар.
протянул ее бармену.
мной и барменом, и я решил немного усложнить им жизнь. Я взял обоих за шеи
и толкнул на бармена с пистолетом, и, когда пыль немного рассеялась,
кенгуру и бармен уже боролись за пистолет. Тестафер на карачках отползал
за машину. Я так и не решил, кого хочу видеть победителем, поэтому
прислонился к машине и стал просто смотреть.
поскольку дало Джою шанс расставить свои задние ноги поудобнее, тут мне
почти захотелось отвернуться, поскольку я знал, что последует за этим, и,
судя по выражению лица, бармен тоже догадывался об этом. Время, казалось,
остановило свой бег, когда он потянулся за пистолетом, - с таким же
успехом он мог бы тереть две сырые щепки друг о друга перед жерлом
огнемета. Прежде чем он успел поднять пистолет, кенгуру нанес серию
быстрых, но мощных ударов точно в центр его тела. Бармен сложился пополам,
схватился в поисках опоры за ногу кенгуру и рухнул, когда тот убрал ее.
Лежа на земле он казался меньше ростом. Ночь накрыла его, словно с ним
было покончено.
второго действия я все-таки не хотел. Я сел в машину и сунул ключ в замок
зажигания. Увы, Джой еще оставался в форме. Он поднял с земли пистолет и
нажал на курок. В ветровом стекле у меня перед глазами появилась дырка.
тошнит от тебя. Вылезай.
земле, а Тестафер давно уже ушел, поэтому на стоянке мы с Джоем
оставались, можно считать, вдвоем. Свет и музыка "Капризной Музы" казались
теперь такими далекими. Джой тяжело дышал, бешено выпучив глаза. Разбитое
ветровое стекло убедительно свидетельствовало о его готовности нажать на
спусковой крючок.
ты не поторопишься, у тебя будет компания. - Я кивнул в сторону огней
бара.
последним штрихом в его портрете как дилетанта. Я достал из кармана
ручку-антиграв и легонько толкнул в сторону его морды. Когда он обернулся
обратно, и увидел ручку в воздухе между нами, и вычислил ее траекторию,
помноженную на вес, которого она не имела, он отмахнулся от нее свободной
лапой на уровне груди. Ручка проскользила в воздухе и угодила ему прямо в
глаз. Он успел выстрелить в воздух, и тут я врезал ему по челюсти.
из строя. Мне некогда было хныкать по поводу разбитых костяшек. Больной
рукой я схватил его за шею, а здоровой двинул в нос. Я проделал это трижды
и только потом отпустил его, но к тому времени Джой был уже не тот. Между
моей рукой и его пастью протянулась клейкая нить слюны. Он все еще держал
свой пистолет, но, когда я двинул по нему коленом, он даже не обернулся
посмотреть, куда тот упал. По последней встрече я помнил, что бесполезно
пытаться заставить кенгуру упасть. Я отшвырнул пистолет ногой под соседнюю
машину, забрал ручку и оставил его стоять, качаясь.
парней. Я понял, что мне самое время сматываться, и сел в машину. Мои руки
нетвердо держали руль, но мне удалось врубить заднюю передачу и выехать со
стоянки прежде, чем они подбежали. Я развернул машину, направил ее от
клуба и бросил в зеркало заднего вида последний взгляд на картину. Бармен
стоял на коленях. Кто-то полез под машину за пистолетом. Я даже заметил
розовое лицо Тестафера, прятавшегося между машинами. Все они казались
группой белых марионеток, разыгрывающих какой-то идиотский фарс в ночи. Я
нажал на газ и поехал прочь, пока они не нашли пистолет и не выстрелили
мне вслед.
мной никто не гнался. Я сложил руки, что потребовало от меня некоторого
усилия, и массировал кисти до тех пор, пока они не пришли в более или
менее рабочее состояние. Я чуть не плакал от боли. Размассировав кисти, я
высыпал на зеркальце немного порошка. Мне пришлось подождать еще немного,
пока зелье попало в кровь, и тогда боль ушла. Я выждал несколько минут,
чтобы унять сердцебиение, а потом поехал к себе в офис.
25
взяла меня за руку. Она снова распустила волосы - я говорю это, потому что
это первое, что я заметил. Она толкнула меня в темноту у стены и прижала
палец к губам. Я улыбнулся и поднес к губам свой палец. Так и так мои руки
болели меньше в поднятом состоянии. Она прижала губы к моему уху и
зашептала. Я с трудом концентрировался на чем-то, кроме ее горячего
дыхания у моего лица.
что это значит.
рассмеялся. - Впрочем, возможно, это еще ничего не значит. Я работал в
Отделе много лет назад, и все могло измениться.
отнимал ее. Я только надеялся, что она не возьмется за мои пальцы.
это позволить. В прошлый раз вы не были уверены в этом.
тяжестью. В доме царила тишина, но я чуял запах Корнфельда или кого-то
вроде него, ждущего в моем офисе. И точно так же я через полгорода чуял
запах тех, кто ждал меня в моей квартире. Ну что ж, пришло мое время. Я бы
с удовольствием пошел куда-нибудь с Кэтрин Телепромптер, хотя выбор у нас
был невелик.
по радио.
на канал Отдела. Из динамика доносился монотонный голос диспетчера,
сыпавший кодами и координатами, и это пробудило во мне старые воспоминания
о ночных дежурствах, в одиночку или с напарником, когда приходилось
прислушиваться к такому же голосу из динамика. Правда, тогда я понимал, о
чем идет речь. Сейчас - нет. Я знал, что могу сидеть в ее машине сколь
угодно долго и не беспокоиться ни о чем. Во всяком случае, пока они не
Корнев Павел
Корнев Павел
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Жюль Верн
Афанасьев Роман