Челесту или почему мне нужно бить кого-то.
же оставил на конце вопросительный знак. - Моргенлендер назвал его вашим
дружком.
получила такое же доказательство, как я только что.
так?
он бы посмеялся вместе со мной. Думаю, что этого в моем досье не было.
Кэтрин сидела и слушала, и, если что-то и показалось ей забавным, она
оставила это при себе.
в ветровое стекло, только я смотрел не на улицу, а на отражение Кэтрин, и,
когда я встретился с ней взглядом, понял, что она тоже смотрит на мое
отражение. А потом мы уже держались за руки. Вот так все и было: только
что мы просто сидели, и вот мы уже держимся за руки. Я мог бы сказать, что
чувствовал себя как школьник, только школьником я никогда не делал ничего
подобного. Я чувствовал себя кем-то, кто занимался этим в школьном
возрасте, а теперь ему напомнили об этом. Я даже покраснел и
разнервничался, как черт знает кто.
следующий шаг положено делать мне. Она не знала, что у меня отсутствуют
нервные окончания для того, что ожидается, а я не хотел говорить ей об
этом.
27
щепотку своего порошка. Поколебавшись секунду, я втянул его, включив воду,
чтобы заглушить звук. Не знаю, откуда взялась эта дурацкая застенчивость,
но она взялась и все тут. Когда я вернулся в комнату, Кэтрин удобно
уселась посреди дивана, так что, с какой стороны я бы ни сел, я оказался
бы близко от нее. Здорово. Она хорошо смотрелась в моей квартире, лучше
чем я сам. Я решил, что за минувшие дни она имела возможность
потренироваться, как сидеть на моем диване.
потом мне надоело выходить на кухню со стаканами, и я просто принес
бутылку и поставил ее на журнальный столик. Часы показывали двенадцать, и
час, и два, и мне было все равно. Мы болтали о какой-то ерунде, и это было
здорово, а потом поболтали о чем-то стоящем, и это оказалось еще лучше. Но
о деле мы больше не говорили. Ни слова.
же, что целовать Челесту. Можно сказать, я по-настоящему поцеловал женщину
в первый раз за много лет: поцелуй с Челестой прошлой ночью не в счет.
это было нелегко. Когда моя рука коснулась ее груди, это было все равно
что первая капля дождя, упавшая на кусок железа, такой сухой и ржавый, так
раскалившийся на солнце, что вода испаряется мгновенно, и поверхность
остается сухой. Я не обращал внимания на боль. Даже пара, возможно,
сломанных пальцев не могла остановить меня.
она взяла меня в руки, я закрыл глаза. Ощущения были не совсем те, что
положено, но это было не важно. Мне нравилось. Если я слегка шевелил
бедрами, я мог ощутить свой вес в ее руке. Мы полежали так некоторое
время, потом я освободился из ее руки, склонился над ее телом и прижался к
ней. Она охватила меня руками, я вытянул ноги и медленно опустил свое тело
на нее.
воображение, а возможно, старые воспоминания спроецировались в настоящее,
но, клянусь, я ощущал ее плоть вокруг меня так, как это и положено.
Несколько раз я выскальзывал, а мои бедра продолжали двигаться, не замечая
этого, но я не считал себя таким уж профессионалом, чтобы этого не
случалось и раньше. Я не дал ей усомниться в том, что я мужчина, а она
женщина, и, раз попав в ритм, я и сам в это поверил.
обрушилось на меня разом. Я вдруг понял, что то, чего мне не хватало,
вовсе не осталось в прошлом. Ей-богу, это дошло до меня именно в таких
словах.
положении, что я не хочу, чтобы она вернулась, и что мне не нужно
возмездия, и что мне не нужна ни Челеста, ни кто-то еще - только та
женщина, что шевелилась сейчас подо мной. Я хотел Кэтрин, я хотел ее всем,
что имел, - и именно этого у меня сейчас не было. То, что я мог предложить
ей - вернее, должен был предложить, - отсутствовало, и я имею в виду вовсе
не свой пенис. Я хотел Кэтрин, но я хотел ее совсем другим собой, таким,
каким я не был. То, чего мне не хватало, не осталось в прошлом, да его и
не было вовсе. Оно затерялось в будущем. Тот, каким я должен был бы стать,
но не стал.
страсть, должно быть, напоминала ярость. Собственно, это и были страсть и
ярость поровну. Когда я почувствовал себя увереннее, я посмотрел ей в
глаза, и придерживал ее голову так, чтобы она смотрела в мои. Финал занял
много времени, и я не торопил его и ей не давал его торопить. Мы кончили,
завязавшись в клубок на простыне; ее колени прижимались к моей груди, моя
голова - к изгибу ее шеи.
освободился из ее объятий, вышел в ванную и довольно долго смотрел на себя
в зеркало. Мой пенис блестел, но я не стал вытирать его. В темноте я
выглядел вполне ничего; мой силуэт очерчивался светом с улицы,
пробивавшимся в ванную через волнистое стекло, так что я не стал включать
свет. Я дорос до вступления в ту категорию вечных предметов, которые лучше
смотрятся при выключенном свете. Мне не требовалось видеть лопнувшие
сосуды в глазах, красные круги под ноздрями и синяки с царапинами на
руках, чтобы знать, что они здесь.
просто так, под настроение. Я смотрел на нее с расстояния каких-то
нескольких дюймов от ее лица, потом поправил простыни и отступил на
несколько шагов полюбоваться еще. Она была прекрасна с любого расстояния.
Я прикрыл ее одеялом, накинул халат и вышел в гостиную.
спинке кресла. Во всех остальных отношениях ничего не выдавало то, что в
спальне впервые за много лет спит женщина. Черт, я даже пью иногда из двух
стаканов сразу, когда занят и не обращаю на это внимания. Я легко мог
представить себе, что я один дома. Я принес с кухни флакон зелья и высыпал
все, что осталось - а осталось совсем немного - на стол.
небосклон. Наступало утро. Я смотрел, как ночь соскальзывает с домов,
нюхал остаток порошка и обдумывал свой следующий ход.
что в постели моей спит инквизитор. Кэтрин не обладала в Отделе
достаточным весом, к тому же она все равно не разделяла до конца мои
версии. Если Моргенлендер еще на сцене, я мог бы перетянуть его на свою
сторону при всей его нелюбви ко мне, но рассчитывать на это особенно не
приходилось. Я обдумал абсурдную идею встретиться еще раз с Фонеблюмом и
выложить ему все, что имею против него, но даже в том маловероятном
случае, если он капитулирует, я вряд ли придумаю, что просить у него. Если
я позволю ему разрешить мои проблемы с кармой, я только пополню компанию
тех, кто жил и живет у него под пятой, вроде Пэнси, Стенханта, Тестафера и
многих других. Включая, судя по всему, Корнфельда.
только в том, к кому мне идти, распутав его. У меня был клиент - даже два,
считая Челесту, - но они вышли из игры. Я мог распутать это дело, но с
точки зрения самосохранения лучше бы мне было его не распутывать.
виду, он не спал всю ночь - впрочем, я тоже. По крайней мере он был при
полном параде и даже с пистолетом. На мне был только халат.
плащ Кэтрин или ее помаду у зеркала, то промолчал. Он только стоял и
смотрел, как я сражаюсь с пуговицами. В окно заглянуло солнце, и на стволе
его пистолета вспыхнул солнечный зайчик. Когда я обулся, он попросил мои
карточку и лицензию.
карте. Я протянул руку забрать ее, но он убрал ее в карман к лицензии и
Пехов Алексей
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Каменистый Артем
Каменистый Артем
Шилова Юлия