Чтение 37–й страницы книги ~Пистолет с музыкой~

закуску он выставит.

Я решил попробовать, что за порошок они мне там насыпали. Это казалось
еще одним барьером между мной и этим новым миром. Я боялся, что, когда
начну задавать вопросы, ответы на них мне не понравятся. Я надеялся, что
зелье поможет мне забыть про вопросы.

Я высыпал на стол весь конверт. Порошка оказалось слишком мало, чтобы
делить его на порции. Его едва хватало на один этот раз, какими бы ни были
ингредиенты. Я покрошил его ногтем и свернул конверт трубочкой.

- На твоем месте я не делал бы этого, - заметил Серфейс.

- Мне не до лекций, - отозвался я.

Он оскалил свои желтые зубы и отодвинул стакан.

- Не торопись, Меткалф. Я пытаюсь объяснить тебе, что тебе это не
нужно.

- Не нужно, - кивнул я. - Необходимо.

- Это даст тебе то, что ты ищешь и еще кое-что, - сказал он.

Он облизнул губы и говорил медленно и внятно; второй случай за
последний час, когда со мной обращаются как с ребенком. Мне это не
понравилось.

- У тебя еще нет воспоминаний, чтобы стирать их.

- Мне хватает еще с того раза, - ответил я. - Не веришь - могу
поделиться.

- Это зелье совсем другое, - его голос сделался тихим, но настойчивым.
- Сделай мне одолжение, не нюхай его.

Я вздохнул, развернул конверт и, используя его в качестве совочка,
сгреб порошок в маленькую кучку на краю стола. Хорошее настроение куда-то
исчезло, даже виски, казалось, прокисло в желудке.

- О'кей, Серфейс. Я сделаю тебе одолжение. - Я заглянул в его глаза так
глубоко, как только мог, но он выдержал взгляд. - Только ты сделай мне
встречное одолжение. Скажи, что сделало тебя тряпкой. Ты был крепче, даже
валяясь на кровати перед телеком. - Я засмеялся, чтобы скрыть страх. - И
если мне предстоит сделаться таким, как ты, дай мне знать, чтобы я пустил
пулю в башку, пока у меня хватает на это духа.

Он наконец отвел взгляд и потянулся за стаканом, но тот был пуст.

- Придется тебе привыкать, Меткалф. Это не моя вина. Сейчас больше не
поразгуливаешь, задавая вопросы.

- Я хотел взять лицензию.

- Нет больше лицензий, - вздохнул он.

- Но инквизиторы-то есть, - возразил я.

- Только не частные.

- Нет, есть, - сказал я, сжимаясь от неприятного предчувствия. - Вот он
я. То, чем я занимаюсь, по-другому не назовешь.

- Твое занятие в прошлом, - сказал он тяжелым, мертвым голосом. - Ты
этим занимался. Раньше. Теперь этого нет, Меткалф. Привыкай.

- Посмотри-ка, кто это говорит... - начал было я и осекся. Это вылилось
бы во что-то грязное, а у меня душа не лежала к этому.

Его губы сложились в невеселую улыбку.

- Я жил только этим, - сказал я, наполовину себе самому. - У меня же
нет ничего другого. Я пытался.

- Попытайся еще. Этого больше не будет. Тебе даже не позволят
разговаривать с кем угодно. А про вопросы забудь.

- Забыть про вопросы, - повторил я. - Спасибо, буду знать.

Я провел пальцем по кучке белого порошка - на столе осталась дорожка.
Мне отчаянно хотелось нюхнуть.

- Что не так с порошком?

- Индивидуальных смесей больше нет. Только стандартная.

- И что со стандартной?

- Забыватель с продленным действием. В этом все дело. Нюхай, если
хочешь, только не забудь сначала написать на спичечном коробке свое имя и
адрес. Большими буквами.

- Я думаю, переживу.

- Как хочешь. - Он вздохнул. - Да, Меткалф. Не заговаривай о прошлом.
Память не поощряется. Для этого и предназначена эта дрянь. В Лос-Анджелесе
запрещено знать, чем ты зарабатываешь на жизнь. И если ты не используешь
это зелье, притворись, будто используешь. И если увидишь людей, говорящих
в свой рукав, не думай, что они говорят с тобой. Учти.

Я ждал продолжения, но он закончил. Он поднялся и пошел к шкафу, скорее
всего за новой бутылкой. Я остался сидеть, пытаясь усвоить то, что он мне
сообщил. Получалось плохо.

Он достал еще одну початую бутылку, полнее первой, хотя и ненамного, и
разлил ее содержимое поровну в два стакана. Потом сел и присосался к
своему. "Интересно, сколько спиртного требуется, чтобы свалить с ног это
маленькое тело", - подумал я и решил, что Серфейс выработал значительную
устойчивость к алкоголю. Когда ты не помнишь, сколько у тебя бутылок
осталось, это происходит не от того, что ты не пьешь.

Я же предпочитал другие стимуляторы, и взгляд мой не отрывался от
порошка. Моя кровеносная система требовала щепотки Пристрастителя -
единственного ингредиента, без которого не обходится ни одна смесь.

Я смел стандартный Забыватель обратно в конверт, аккуратно завернул его
и положил в карман. Пригодится пускать пыль в глаза, как предлагал
Серфейс. И если уж совсем невмоготу станет, могу и понюхать, и к черту
последствия.

Серфейс опустил стакан.

- Черт побери, Меткалф. Знаешь, я уже несколько лет не говорил столько.

- Мы еще и не говорили.

Он отмахнулся от моего сарказма.

- Я имею в виду сегодня, после того, как отловил тебя.

Я почувствовал приступ раздражения. Мне хотелось сказать ему, что он
говорил со мной всего два дня назад. Но, разумеется, это был вздор.
Серфейс был добр ко мне, и я должен отплатить ему тем же. Тем более что
все это безобразие миновало меня, пока я валялся замороженным. Надо
научиться не напоминать людям, сколько они потеряли по сравнению с тем,
что было раньше.

- О'кей, - сказал я. - Я все понял. Спасибо за питье. - Я допил остаток
из стакана.

- Не принимай это близко к сердцу, - посоветовал он. - Держи ухо
востро, а рот на замке. Ты усвоишь правила игры.

- Я удалю себе рот как только научусь насвистывать жопой.

- Хорошая мысль.

Мне кажется, он был доволен. Он постарался избавить меня от
неприятностей, и я сделал вид, что со всем согласился. Я не знал, стоит ли
сообщать ему плохую новость: случайное замечание, оброненное им минуту
назад, зацепило что-то в моем сознании, и дело, закрытое или не закрытое
шесть лет назад, оказалось волшебным образом близко к раскрытию. Может, у
меня и нет лицензии, но кто помешает мне довести до конца то, что я начал
тогда?

Я не сомневался, что старая потрепанная обезьяна, сидевшая за столом
напротив меня, не обрадуется этому Но другой Серфейс, закаленный частный
инквизитор, которого я знал шесть лет назад, был бы рад узнать, что я еще
в деле.

Я недолго размышлял над этой дилеммой. Тот Серфейс, что обрадовался бы
этому, шесть лет как исчез. Мне пора было собираться. Я встал и надел
плащ.

- Не принимай это близко к сердцу, Меткалф, - повторил Серфейс.

- Конечно, - кивнул я.

Мне хотелось убраться отсюда: вдруг то, что он мне сказал, все-таки
неправда? И потом я не в силах был усидеть на месте. Я подумал о порошке у
меня в кармане, и мои руки задрожали.

Я не обещал Серфейсу звонить или чего-нибудь вроде этого. Я решил, что
он одобрит мое молчание, поэтому я только обернулся, подняв руку, у двери.
Он кивнул мне, и я спустился по лестнице на улицу. Солнце клонилось к
закату, а у меня в желудке все еще не было ни крошки. До места, где я
обычно брал сандвичи, было кварталов десять хода. Возможно, оно еще там. Я
отправился в путь.

3

Заведение, которое я имел в виду, куда-то делось, но через квартал
располагалось почти такое же. Судя по всему, люди еще не утратили привычку
есть сандвичи. Я решил разменять полученный от инквизитора полтинник и
заказал десятидолларовый ломоть хлеба с майонезом и трехдолларовый стакан
содовой, и, когда продавец выдвинул из-под кассового аппарата ящик с
деньгами, тот исполнил оркестровый пассаж, не смолкавший до тех пор, пока
его не задвинули обратно. Парень за прилавком улыбнулся так, словно на
белом свете не было ничего естественнее. Я хотел улыбнуться в ответ, но
улыбка не вышла.

- А мне казалось, ваша музыкальная шкатулка дает сдачу, - сказал я.

Парень непонимающе нахмурил брови. Он достал из кармана какую-то
коробочку и заговорил в сетку-микрофон с одной ее стороны.

- Это, насчет музыкальной шкатулки, это как?

- Просто шутка - послышался голос из коробочки.

- О, да, - просветлел лицом парень, посмотрел на меня и засмеялся.

Я думал, что он прикалывался, но он не шутил. Я решил, что это, должно
быть, и есть то, о чем говорил Серфейс, - насчет людей, говорящих в
рукава, - и мне сделалось не по себе. Я отнес свой сандвич за дальний
столик, но аппетит куда-то пропал. Все же я съел его. Разделавшись с едой,
я выкинул пластмассовый стакан и салфетку в контейнер у входа. Тот
наградил меня фрагментом оркестрового марша, и на этот раз я промолчал. Я
вышел на улицу и с минуту постоял на тротуаре, пытаясь выкинуть инцидент