дергались. Я с опаской относился к этим ногам. Я разрядил обойму ему в
живот, и одна из пуль задела позвоночник. Он затих. Потом я забрал у него
ключи и оставил его в моей машине, а сам взял его. Вести ее оказалось куда
приятнее, чем взятую напрокат колымагу.
8
норме. Почти всю ночь я провел в холмах, любуясь луной, массируя пальцы.
Где-то на протяжении этих часов я пришел в себя. Мой организм забыл о
порошке. Я опустил стекло, откинулся в кресле и стал слушать звуки
наступающего дня. Я не боялся ждать. По какой-то причине все казалось мне
замечательным. Мне даже нравились дома, натыканные за время моего
отсутствия.
Энгьюин с новой карточкой в руке. Он выпадал из обстановки не больше, чем
шесть лет назад. Когда он проходил мимо, я отодвинулся в тень. Мне нечего
было сказать ему. Я просто хотел удостовериться.
карточку и пистолет Барри, еще раз сыгравший Тему Опасности. Это даже
начинало мне нравиться.
таким уж наказанием. Я ощущал себя бродягой, который бьет витрины, чтобы
было где переночевать. Если мне не понравится мир, в котором я проснусь в
следующий раз, я всегда нарвусь на какую-нибудь неприятность, и так до тех
пор, пока я не найду подходящего мира или пока они не прекратят морозить
меня за казенный счет. И вполне возможно, что я все-таки встречусь с
Корнфельдом, чтобы вернуть ему удар по пузу.
симпатией - на этом этапе они часто такие - и предложил мне понюшку зелья,
которое нюхал сам.
него соломинку. Ну вот, теперь я точно проснусь с больной головой, но,
черт возьми, это моя головная боль.
Маркеев Олег
Маккарти Кормак
Василенко Иван
Глуховский Дмитрий
Афанасьев Роман
Свержин Владимир