престарелый гросс смотрел через ветровое стекло автомобиля на темные
громады безмолвных заводских корпусов и чувствовал, как в сердце его
закипает обида. Он сидел, сжавшись в комок, подле угрюмого монаха-водителя
и зябко кутался в черную меховую мантию. Мысли у него были не менее черные
и тоскливые.
Что это за таинственная непостижимая сила, заставившая покориться и
оцепенеть в бездействии таких могучих гигантов, как эти многоярусные и
многотрубные заводы?! Откуда она берется в этих людях, не знающих ничего,
кроме изнурительного труда?! А что, если они захотят когда-нибудь получить
свою долю бессмертия?! О, они, конечно, не станут вымаливать его! Они
поднимутся вот так же, как теперь, и возьмут бессмертие, как ломоть хлеба!
И никто не посмеет отказать им, ибо иначе государство умрет! А он,
Брискаль Неповторимый? Он, самый богатый и влиятельный человек в
государстве, носящий титул полубога, должен ехать на поклон к своему
заклятому врагу, чтобы выпросить себе это бессмертие, как нищий
выпрашивает скудное подаяние!..
Тем временем черный лоршес, миновав последние строения сардунских
пригородов, вырвался на открытое пространство и помчался по гладкому шоссе
к югу.
Сын божий Брискаль Неповторимый тайно покинул свою резиденцию, чтобы
навестить профессора Нотгорна в Ланке. Даже протер-секретарь ничего не
знал об этой поездке. Если Нотгорн уступит его святости бессмертие, это
будет колоссальным сюрпризом для всей Гроссерии.
Сто сорок пять километров, отделявших Ланк от столицы, лоршес одолел за
полтора часа. В спящий глубоким сном городок въехали незадолго до
полуночи. Заниматься поисками не было надобности - доктор Канир подробно
разъяснил, где находится дом Нотгорна.
Вскоре под колесами машины зашуршал мелкий гравий. Из невидимых за
деревьями усадеб послышался собачий лай. Но нигде ни огонька, ни движения.
В самом конце переулка гросс приказал водителю остановиться и вышел из
машины. От реки тянуло прохладой и сыростью. Гросс поежился, поплотнее
закутался в мантию и осторожно просеменил к ближайшей калитке. Луч
карманного фонарика осветил медную дощечку с выгравированной надписью:
"Проф. В. Л. Нотгорн", а рядом кнопку звонка. Потушив фонарик, сын божий
осмотрел безмолвную махину дома и чутко прислушался. Где-то сонно
добрехивали потревоженные собаки, в саду задумчиво, по-ночному, шелестели
деревья, а за ними чуть слышно плескалась неугомонная речка. Брискаль
Неповторимый вздохнул и решительно нажал кнопку звонка.
В одном из окон загорелся свет. Через минуту после этого на дорожке двора
послышались тяжелые неторопливые шаги. К калитке подошел высокий грузный
мужчина и сердито опросил:
- Что угодно?
- Мне срочно нужно видеть профессора Нотгорна... - ласково промямлил сын
божий.
- Профессор не принимает в такую пору. И вообще он никого теперь не
принимает! - последовал категорический отказ.
- У меня дело государственной важности! Для меня профессор непременно
сделает исключение. Будьте любезны доложить ему!
- Да кто вы такой?!
- Этого я, к сожалению, не могу вам сказать, но вот моя визитная карточка.
Передайте ее как есть в запечатанном конверте лично в руки профессору
Нотгорну. Я подожду вашего возвращения.
Великан взял просунутый между брусьями калитки маленький белый конвертик
и, ворча себе что-то под нос, пошел обратно к дому. Через некоторое время
после его ухода в доме одно за другим осветились почти все окна.
Послышались возбужденные голоса, главным образом мужские.
Наконец великан вернулся к калитке, молча отомкнул ее и распахнул настежь:
- Пожалте, ваша святость!
Сын божий вошел во двор и, подождав, пока калитка будет снова заперта,
направился вслед за громоздким привратником в дом.
40
В кабинете, куда его привели, Брискаль Неповторимый увидел не худую
высокую фигуру профессора Нотгорна, столь знакомую по прежним встречам, а
еще одного чужого великана, чернобородого, загорелого, с широченными
плечами грузчика. В первое мгновение гросс лишь устало подумал: "Где-то я
видел этого человека..." - но через секунду память сработала и подсказала:
"Материон!.." Словно оглушенный обухом в самое темя, старик почувствовал,
как у него подкашиваются ноги и темнеет в глазах. Чтобы не упасть, он
схватился за дверной косяк.
Но тут бородач, показав неожиданно утонченные манеры светского человека,
шагнул навстречу гроссу, сдержанно поклонился и, видя на лице его смятение
и даже ужас, предупредительно сказал:
- Честь имею приветствовать вас в Ланке и в нашем доме, ведеор гросс.
Разрешите представиться: Рэстис Шорднэм, ассистент и сотрудник профессора
Нотгорна. Сам профессор просит извинить его. Он очень огорчен, что не
может вас принять, но виноват в этом не он, а коварная болезнь, которая
заставляет его придерживаться строгого режима. Если ваше дело личного
характера, то вам придется повторить свой визит месяца через два, причем
обязательно в дневное время. Но если вы приехали по делу, касающемуся
научной деятельности профессора Нотгорна, то в таком случае я весь к вашим
услугам. Профессор, видите ли, полностью удалился от дел и всю свою
научную работу передал мне.
Взяв себя в руки, Брискаль Неповторимый ответил:
- Я очень сожалею о болезни нашего дорогого профессора, ведеор Шорднэм.
Передайте ему мое пастырское благословение и искреннейшее пожелание
здоровья. Я буду счастлив навестить профессора позже и побеседовать с ним,
но в настоящее время я приехал по делу, которое касается последнего
замечательного открытия, совершенного нашим дорогим профессором, и которое
не терпит ни малейшего отлагательства. Если вы действительно являетесь его
восприемником, ведеор Шорднэм, я буду вам очень признателен за получасовую
беседу.
- Прошу садиться, ведеор гросс.
Шорднэм указал сыну божьему на кресло и, подождав, пока он сядет,
расположился в другом кресле.
- Я слушаю вас, ведеор гросс, - сказал он спокойно и устремил на
гирляндского первосвященника чуть насмешливый взгляд своих чистых голубых
глаз.
- Я не люблю излишних длиннот, ведеор Шорднэм, - заявил для начала сын
божий.
- Я тоже не любитель многословия, - тотчас же отозвался бородач.
- В таком случае я прямо приступлю к делу! - оживился Брискаль
Неповторимый - Мне стало известно, ведеор Шорднэм, что профессору Нотгорну
удалось открыть в человеческом организме некие клетки, которые являются
прямыми носителями души, или же, по-вашему, сознания. Кроме того, я был
невольным свидетелем удачного эксперимента по переселению этих клеток из
одного тела в другое. Я имею в виду эксперимент "Маск - Бондонайк". Если я
не ошибаюсь, ведеор Шорднэм, душа композитора несколько дней продержалась
в молодом теле?
- Совершенно верно, ведеор гросс. После пересадки ментогенов в организме
Фернола Бондонайка ровно четыре дня превалировало сознание Гионеля Маска.
Потом это явление прекратилось, и в мозгу Бондонайка восстановилось его
собственное сознание, уже обогащенное всеми признаками интеллекта великого
композитора. Это был процесс абсолютно естественный и закономерный.
- Вот именно, естественный и закономерный!.. Но скажите, ведеор Шорднэм,
существует ли возможность добиться того, чтобы переведенная душа
превалировала, как вы говорите, постоянно в новом организме, не
подвергаясь опасности быть в ней, так сказать, рассосанной?
- В принципе это возможно. Но кому это нужно, ведеор гросс? Ведь это было
бы равносильно антропофагии!
- Почему антропофагии?! Если найдется человек, который добровольно
согласится...
- Быть съеденным?
- Ну что вы! Просто согласится уступить свое тело за определенное
вознаграждение в пользу семьи, детей... Ведь у нас, в Гирляндии, ежегодно
две тысячи человек кончают самоубийством. Это проверенные статистические
данные. Из этих двух тысяч - да, да, я специально интересовался! - более
половины совсем молодых людей! Зачем же им погибать так вот без толку,
если они могут принести пользу семье, обществу, отчизне!
- К сожалению, я не могу с вами согласиться, ведеор гросс. То, что вы
предлагаете, в тысячу раз хуже любого людоедства.
- Ну хорошо, хорошо! Я вижу, что переубеждать вас не имеет смысла! Но
скажите, ведеор Шорднэм, вы не согласились бы проделать такое абсолютное
переселение душ один-единственный раз, причем с полной гарантией, что
уступающий свое тело пойдет на это не по социальным мотивам, а по причинам
глубокой идейности? Я имею в виду совершенно конкретный случай. Помимо
научного интереса, это принесет вам не менее пятидесяти миллионов чистого
дохода!
- Я вас понимаю, ведеор гросс. Ваш конкретный случай - это вы сами и
какой-нибудь юный служитель Гроссерии, доведенный вами до исступленного
фанатизма. За пятьдесят миллионов суремов вы хотите купить себе еще одну
жизнь? Не выйдет, ведеор гросс!
- Почему?! Я готов дать в десять раз больше. Подумайте! Не отказывайте мне
так сразу! Я знаю, вы бескорыстны, но ведь полмиллиарда суремов! Сколько
нищих и обездоленных вы сможете облагодетельствовать! Сколько новых
могучих забастовок сможете организовать! Видите, я знаю про ваш подарок
рабочим Куркиса Браска! Я все знаю, но я не угрожаю вам, я прошу, более
Херберт Фрэнк
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Майер Стефани
Вронский Константин