Чтение 75–й страницы книги ~Маг~

Смеркалось. Огромная гранитная глыба постепенно сливалась с темным
небом и словно растворялась в нем, теряя свои очертания. Я поднялся с
травы и медленно направился к ней. Глядя на слабо поблескивающий
гранитный излом, медленно-медленно проплывающий мимо меня, я подумал:
"Почему же, интересно, тебя прозвали Задумчивым ползуном?"

- Потому что я задумчивый и при этом все время ползу... - звонко, как
удар камня по камню, донеслось из глубины гранита.

Признаться, я оторопел - эта глыба гранита не только перемещалась, но
вдобавок еще и отвечала на невысказанные вопросы! Притронувшись к
граниту рукой и ощутив легкую, но мощную вибрацию, я подумал другой
вопрос, вызывая Ползуна на беседу: "И зачем ты это делаешь?"

На секунду мне показалось, что Ползун застыл на месте, но его
движение тут же восстановилось, а ответ на этот раз пришел, словно шорох
пересыпаемого песка:

- Так ты меня услышал? Как интересно!.. А может быть, ты - Серый
Магистр? Да нет, не похож...

Серый Магистр! Похоже, эта странная каменюка была способна изумлять
меня бесконечно! Меньше всего я готов был ожидать от нее каких-либо
слов, касающихся Серого Магистра! Пусть прошло уже почти пять лет с того
момента, как... мне приснился странный сон, пусть я в том сне не
встречался с Серым Магистром, но слишком часто за последние пять лет эта
личность приходила мне на ум.

"И что ты знаешь о Сером Магистре?" - почти выкрикнул я, незаметно
для себя начав движение рядом с камнем.

- А зачем тебе об этом знать? - тихо прошуршало из скалы.

"В совершенно ином мире я слышал о могущественном Сером Магистре, и
мне интересно, что известно о нем здесь?.."

- Хм... - снова зашуршал Ползун, - а почему бы мне и не ответить
этому странному... водянистому существу, похоже, не без дара, раз уж оно
меня услышало... Ну что ж ответ на твой вопрос будет таким: однажды на
моем пути встанет человек, который назовет себя Серым Магистром. Ему я
должен буду передать доверенное мне слово. После этого я остановлюсь
навсегда и люди дадут мне другое имя!

"И какое же слово ты должен передать Серому Магистру? И от кого?"

- Разве ты Серый Магистр, чтобы из-за тебя я остановил свое движение?
Да и встал ты не передо мной, а рядом... Ты любопытен, но не более
того...

И в этот момент меня кто-то дернул за рукав рубашки. Я повернулся и
увидел огромные испуганные глаза Данилы.

- Дядя Илюха, что с тобой?..

- А что?.. - хрипло выдохнул я.

- Так я посуду помыл, смотрю - тебя нет. Потом вижу, ты идешь рядом с
этим... камнем и рукой за него держишься. Я подошел, а ты весь белый,
глаза закрыты, губы у тебя шевелятся, а ничего не говорят... Знаешь как
я испугался!..

- Ну, ничего... все в порядке... - уже более нормальным голосом
успокоил я мальчишку. - Это я просто так побеседовал...

- С кем? - В глазах у Данилы зажглось любопытство.

- Так вот с Ползуном и побеседовал, - как можно беззаботнее
проговорил я.

- Ну да?! - недоверчиво протянул он. - Разве ж эта гранитная глыба
разговаривать может?!

- Ну, если она может двигаться, то почему бы ей и не разговаривать?

Данила с удивлением и некоторым почтением посмотрел на мерцающую
гранитную стену, проплывающую мимо нас.

- Знаешь что, Данилушка, а не пойти ли нам спать. Что-то я устал. - Я
положил руку на плечо мальчика и увлек его в сторону тлеющего костра и
темнеющих палаток. Через несколько минут мы улеглись, и я практически
сразу провалился в сон.

Когда мы с Данилой проснулись и выбрались из палатки, гномов уже не
было и в помине. Старший сопровождавшей нас группы доложил, что
"...малыш в синем колпаке долго бурчал насчет поздних прогулок, а затем
заявил, что раз лошадей у них нет, они отправятся пораньше..."

- и где же мы теперь их будем искать?.. - задал Данила главный
вопрос.

- Желтый колпак перед уходом сказал, что они будут нас ждать у
седьмого холма.

- И где этот седьмой холм? - спросил я.

- Гном сказал, чтобы мы держались принятого направления, тогда выйдем
прямо на седьмой мимо пятого...

- Ты что-нибудь понимаешь? - спросил я Данилу. Тот отрицательно
помотал головой, но при этом улыбнулся.

Мы быстренько умылись, перекусили и бросились догонять ушедших вперед
гномов.

Путь наш по-прежнему пролегал между холмов, покрытых густой травой,
низкорослым кустарником и редкими негустыми рощами. Дважды мы пересекали
вброд довольно широкие ручьи. Погода стояла ясная, небо было высоким и
темно-голубым, лошади широкой спокойной рысью неслись вперед, в общем,
не путешествие по пустыне, а загородная прогулка. Когда солнце повисло
над горизонтом, а тени от всадников стали непомерно длинными и стертыми,
я принялся внимательно оглядывать окрестные холмы, гадая, какой же из
них седьмой. На мой урбанизированный взгляд все эти вздутия почвы были
на одно лицо, а отсчитывать от какой-либо вехи я не мог, поскольку и
вехи-то никакой не было.

И тут мой юный востроглазый спутник заявил, что седьмой холм как раз
перед нами. Все недоуменно взглянули на него, а он в ответ на
невысказанный вопрос ткнул пальцем вперед и уточнил:

- Вон же вывеска на холме стоит - "Седьмой"! Действительно, на
покатой вершине холма, высившегося впереди, торчал вбитый в землю шест,
на котором был прибит то ли кусок картона, то ли обломок доски, и на нем
корявым "детским" почерком было выведено коричневое слово "Сеньдьмой".
Вся наша команда не сговариваясь потянулась к вершине холма и,
остановившись у этого странного шеста, принялась оглядывать окрестности
в поисках наших коротконогих ходоков. И опять Данила первым заметил в
опускавшемся на землю полумраке слабенькую иску костерка, приплясывающую
у подножия холма среди зарослей кустарника.

Спустившись к костру, мы обнаружили ту же ситуацию что и накануне -
Зопин кашеварил, а Опин давал ему советы и подвергал его резкой критике.
Когда наши лошади миновав ограду из кустов, остановились у разбитого
гнома ми лагеря, Опин поднял голову и, обращаясь к своему товарищу,
ворчливо сказал:

- Ну вот, а ты спорил со мной! Видишь, как они хорошо считают,
аккурат к седьмому холму вышли. Так что ты проиграл - с тебя дублон.

- Когда это я проиграл? - удивился Зопин.

- Ну как же, ты же все время говорил, что они только до пяти считать
умеют.

- Это почему это Зопин решил, что мы считаем только до пяти? - не
удержался Данила.

- А потому что сам он считает только до трех... - тут же уточнил
Опин.

- Это кто считает только до трех? Это кто до трех только считает? -
тут же принялся причитать оскорбленный гном в синем колпаке. - Да я,
если хочешь знать, могу считать не переставая хоть...

- Знаю, хоть сколько хочешь... - закивал головой Опин.

- Точно... - подтвердил Зопин.

- Но только до трех... - опять повторил Опин.

- Да почему ты так говоришь?! - завопил Зопин.

- Да потому, что ты всегда готовишь обед только из трех блюд -
первое, второе и третье. Ни тебе закусок, ни тебе десерта. А все потому,
что ты их посчитать не можешь...

- Ну, - Зопин помахал своей замечательной разливной ложкой, словно
бейсбольной битой, - будет тебе десерт!.. - И, надувшись, отвернулся к
своей стряпне.

Пока гномы развлекали нас с Данилой своей очередной перепалкой,
гвардейцы поставили палатки, отогнали пастись лошадей, достали
запасенный провиант, присоединив его к тому, что готовил Зопин,
притащили побольше хвороста, разложили вокруг костра попоны, так что к
ужину все было готово.

На этот раз Зопин сварил замечательную, густую, пахучую похлебку из
каких-то удивительно вкусных корешков с ломтиками вяленого мяса.
Разливая ее по тарелкам и слущая восторженные похвалы в свой адрес, он
молча, но довольно улыбался и только, протянув наполненную тарелку
Опину, добродушно буркнул:

- Это тебе первое...

Пока мы хлебали горячую похлебку, Зопин поставил перед нами несколько
тарелок с различным печевом, обращаясь к Опину, с улыбочкой процедил:

- Это тебе второе... - и отправился разливать традиционный чай.
Подавая дымящуюся кружку своему товарищу, он довольно бросил:

- Это - третье...

Когда мы уже дохлебывали чай, Зопин подошел к довольному, сытому
Опину, держа руки за спиной, и торжественно заявил:

- А это тебе, на десерт, четвертое... - Опин заинтересованно поднял
голову и тут же получил по лбу огромной Зопиновой разливной ложкой.

Выдав другу десерт, Зопин одним прыжком отскочил метра на два назад и
принял боевую стойку борца сумо, держа на отлете свое разливанное
оружие. Однако Опин даже не встал с места, видимо, ударом по лбу его
пронять было трудно. Он потер ушибленное место и, неожиданно
улыбнувшись, заявил:

- Признаю свою ошибку, ты умеешь считать... до четырех. Только если
ты будешь драться ложкой и сломаешь ее, я тебе новую строгать не буду...