Чтение 16–й страницы книги ~Охотник за кальмарами~

Так за всю ночь я не сомкнул глаз.

Утром за мной пришли двое. На глаза мне надели плотную повязку и повели. Шли долго. Я совсем потерял счёт времени. Повязку с глаз не снимали. Меня даже кормили с ложечки.

Вначале мы продирались сквозь тропические джунгли. Затем шли по камням, карабкались в гору. Наконец, с глаз сдёрнули повязку, и я смог оглядеться.

Мы находились в небольшой пещере, тускло освещённой факелом, находившемся в руках одного из моих провожатых. Над головой нависали острые влажные камни. Слева виднелся провал низкого тоннеля. В него-то мы и полезли.

Стараясь не отставать, мы шли друг за другом по очень извилистому тоннелю. Потолок все время снижался. Конец пути нам приходилось преодолевать на коленях.

Неожиданно в лицо ударила струя свежего воздуха, и вскоре мы очутились в гигантской пещере.

Она поражала великолепием: множество сталагмитов при свете факела сверкали, переливались, искрились драгоценны ми камнями. Казалось, я попал в подземное сказочное царство игры света и теней.

Оумру, он привёл нас сюда, жестом указал мне в угол пещеры. Я направился туда и с недоумением следил за странными приготовлениями сопровождающих.

Поблизости от меня развели костёр, воспользовавшись принесёнными с собой веточками и сухими листьями.

Облако густого, разъедающего глаза дыма направили на меня. Я закашлялся и замахал перед собой руками, стараясь отогнать удушливый чад.

Меня поразило спокойствие и уверенность, с которыми каждый из присутствующих производил свои действия. На костёр поставили небольшой глиняный сосуд, богато украшенный различными узорами. Когда из него пошёл пар, в сосуд опустили черпак, налили рубиновой жидкости в половину скорлупы кокосового ореха и дали мне выпить.

Едва проглотив ядовитую жидкость, я почувствовал, как огненное пламя обожгло внутренности. В ушах возник высокий нарастающий звук. К горлу подкатила тошнота, и тело непроизвольно задёргалось в нервных конвульсиях. Мне показалось, что я падаю вниз, в пропасть, и в это мгновение перед моими глазами на противоположной стене возникли белые призраки.

Совершенно отчётливо я увидел лица белых людей. Они шли друг за другом непрерывной цепью, вздымая над собой свои гибкие, без суставов руки.

Они, как змеи, вились над их головами, расплетаясь и сплетаясь в ритмически завораживающем танце. На неподвижных лицах ярко сияли огромные рубиновые глаза. Они шли медленно, изредка поворачивали головы в мою сторону, обжигая огнём колдовски горящих зрачков.

Вдруг они остановились, застыли и, заструившись вверх белоснежными столбиками дыма, исчезли в светлом облаке, переливающемся радужными огнями.

Только один из них остался. Он вырос до колоссальных размеров, занял большую часть стены своим гигантским туловищем, утвердился на ней...

Из его гибкой змееобразной трёхпалой руки выскочил громадный раскалённый шар. Он, медленно покачиваясь, поплыл по пещере.

Ошеломлённый, не в силах стряхнуть оцепенение, я смотрел, как шар надвигается на меня. Вот он всё ближе и ближе. Я хотел сдвинуться с места, убежать, но не смог; неведомая сила удерживала меня.

Рот непроизвольно раскрылся. Я беззвучно закричал во всю силу своих лёгких, а шар... коснулся меня и прошёл сквозь тело, но не обжёг, ничуть не обжёг.

Наоборот, холод, адский холод и оцепенение сковали члены. Я в ужасе закрыл глаза.

Когда открыл, то мне снова стало тепло, не просто тепло — жарко.

А шар оказался на стене, и перед моими глазами, с калейдоскопической быстротой сменяя друг друга, понеслись картинки невиданного мира.

Я увидел рождение Мира, рождение Вселенной... Вначале появилось маленькое пятнышко. Оно крутилось по спирали и из него, мгновенно расширяясь, вылетали спиралевидные галактики, туманности, звёздные системы, отдельные звёзды и планеты.

И вдруг на стене появилось изображение звёздной системы: звезда, вокруг неё вращалось два спутника - один ярко-красный, большой, другой поменьше, голубоватый.

Вокруг второго в свою очередь вращалось два спутника, но тёмных, по-видимому, планеты.

Звёздная система стала приближаться. Я уже различал материки на обеих планетах, сиротливую растительность. Внезапно я увидел чужие звёзды, чужое солнце, чужое небо!

Создавалось впечатление, что я на другой планете, в другом мире...

Неожиданно перед моими глазами замелькали искажённые страхом и ужасом лица бегущих людей, матерей, прижимающих к груди плачущих младенцев.

Все устремились к огромному космическому кораблю. У него была странная, никогда не виданная мною форма.

По крайней мере я не видел такого изображения на рисунках художников-фантастов.

Корабль напоминал усечённый конус, причём верхняя его часть представляла квадрат, а нижняя - круг. По бокам конуса виднелись окошки иллюминаторов и какие-то странные желобки.

Вдруг из круга хлынула сплошная лавина огня,— космический корабль вздрогнул, рванулся ввысь и мгновенно исчез, оставив за собой в воздухе слоистый белёсый след.

Следующая картинка продемонстрировала, как тот же звездолёт стоит в пустынной местности на плато, а над ним сияет знакомое Солнце. Затем небо потемнело, и я снова увидел звёздную систему Сириуса.

Саму звезду и её четыре спутника.

Внезапно один из них — Красный гигант — ослепительно засветился и взорвался. Весь видимый горизонт охватила гигантская вспышка, и взрыв, сильнейший взрыв... Я почти ощутил его обжигающе горячее дыхание.

Затем всё исчезло, и на месте Красного гиганта оказался маленький белый карлик... Неожиданно гигантский призрак на стене показал пальцем на шар, тот снова отделился от стены и медленно двинулся ко мне.

Когда я почувствовал его ледяное дыхание, то увидел, что призрак поднял руку к потолку. Как по мановению волшебной палочки, в нём появилось круглое отверстие, и над моей головой разверзлось тёмное звёздное небо. Между тем шар сжал меня холодными упругими объятиями, и я совершенно явственно увидел звёздную систему Сириуса и четыре его спутника. Два вращались вокруг звезды, а два вокруг одного из них.

Я видел отчётливо обе планеты. Они были обуглены пламенем и напоминали черные угольки, спёкшиеся от жара.

«Что это? Что это? — мелькнула тревожная мысль.— Миражи? Галлюцинация? Не похоже. Слишком ясно видел я эти планеты, опалённые горячим дыханием взрыва».

Только сейчас, в эту самую секунду, я сообразил... Очевидно, под действием каких-то веществ, рефракции световых лучей, каких-то излучений я сам превратился в линзу, обыкновенную живую линзу, в человека-телескоп.

Телескоп необыкновенной силы и мощности. Иначе как отсюда, через отверстие в потолке пещеры, я мог разглядеть целую звёздную Систему! И не просто разглядеть,— ясно увидеть Сириус, два его ярких спутника и две планеты. Значит, догоны правы. Правы! Правы, утверждая о своём космическом происхождении. А может, это всего-навсего палеоконтакт? Но ведь они правы, утверждая наличие у Сириуса четырёх спутников! Значит, они действительно пришли с Ара толо? Или пришёл кто-то и рассказал им? Но По толо все-таки взорвалась? А так ли это? Где доказательства? Кто мне поверит? Кто?

Внезапно сильнейшая боль перепоясала мою голову. Казалось, мозг разбух, распирая черепную коробку. Казалось, ещё мгновение, и она расколется на две половинки, как скорлупа гнилого грецкого ореха. Я вскрикнул и потерял сознание...

Проснулся я от прорвавшегося сквозь неясную завесу солнечного луча. Огляделся. Заметил, что лежу на траве. Рядом мои провожатые. Оумру, стоя на коленях, вливал мне в рот какую-то жидкость.

Во всем теле чувствовалось ощущение полнейшей опустошённости. Голова гудела и раскалывалась от острой боли. Я совершенно не мог различать отдалённые предметы, они терялись вдали, казались размытыми. Сам себя я ощущал предметом, лишённым реального восприятия действительности.

И в это мгновение, только в это мгновение, я понял, по-настоящему понял, что я достиг цели!

Я — единственный человек на Земле, который узнал тайну догонов, узнал тайну призраков пещеры Риебуру.

Но как, как рассказать об этом людям?

Я попытался сесть. Затем поднялся, придерживаясь за дерево и огляделся по сторонам.

Голова закружилась, и я снова рухнул на землю.

Десять дней я лежал в хижине. Десять дней меня мучили кошмары. Десять дней я не мог принимать воды и пищи.

Когда полегчало, то мною овладела только одна мысль: бежать! Бежать как можно скорее. Я готовил побег два года, целых два года.

Двадцать лет ждал чуда и два года готовился бежать от него. Но что поделать? Привыкнуть к этой почти загробной жизни удаётся далеко не каждому европейцу. Тем более, что меня ждала работа. Моя работа, работа учёного, исследователя...

И я бежал...

Мне удалось бежать. Удача сопутствовала мне. Удача н случай, его величество случай.

Преодолев множество препятствий, я достиг небольшого городка на берегу Индийского океана. Я ворвался в гостиницу, взял у портье небольшой кассетный магнитофон и говорю... говорю, не переставая... Вы слышите меня? Слышите. Вы должны слышать. Что-то перехватывает горло. Трудно дышать. Перед глазами круги. Сплошные круги. Темнота... Господи... темнота! Почему же стало так темно? Вы слышите? Включите свет... свет... Больно, ох как больно в груди, жжёт, страшно жжёт внутри. Огонь, адский огонь полыхает о моей груди. Помогите! Помо...

_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

ДИК БЁРТОН — ПОЖАРНЫЙ

1.

Когда Дик Бёртон впервые появился в нашей пожарной команде, то его как-то сразу невзлюбили. Уж больно он казался нелюдимым. Профессия у нас, безусловно, опасная. Как ни говори, а на «шарике» в год до пяти миллионов пожаров вспыхивает. Всякие случаи бывают. На каждую тысячу спасённых детей, женщин, стариков — пара скорбных обелисков на кладбище приходится и на наших парней. Поэтому мальчики при каждой возможности стараются разрядиться. А Дик был на редкость неразговорчив и жил отшельником. Говорят, что где-то на двенадцатой улице у него была однокомнатная квартира.

Во время дежурства он никогда не садился с нами за стол. На все предложения отвечал вежливым отказом. В свободное время к бутылке не прикладывался, не говоря уже о чём другом. Ребятки-то наши травку покуривали. Даже девчонки своей у него не было. А ведь они так и вешались ему на шею. Особенно одна официанточка из бара, куда мы часто заглядывали, всё нас расспрашивала — что, да как...

Парень-то он был видный. Этакий высокий блондин с голубыми глазами и мощным торсом. Правда, взгляд у него своеобразный, какой-то стеклянный, неподвижный. Вроде и на тебя смотрит, вроде и мимо. Но что касается службы, то нёс он её безукоризненно. На пожаре он буквально преображался. Всегда лез в самые опасные места. Всюду был первым. А ребята наши тренированные, что-что, а бегать умеют, А он на несколько секунд всегда раньше других оказывался в эпицентре пожара, прямо-таки нырял в пламя. Будь на его месте другой, так ему бы уже панихиду заказывали, а Бёртону хоть бы что. На нём горит, тлеет, а он из самого очага пламени выныривает и обязательно кого-то на руках тащит.

У него прямо-таки чутье какое-то сверхъестественное было на людей, которым требовалась первоочередная помощь. Сколько таких он вынес из огня — не пересчитать! Кроме того, кое-кто из парней обязан ему жизнью. Да и меня он спас,— на какую-то десятую долю секунды опередил рухнувшую пылающую балку и оттолкнул меня в сторону. Если б не он, то эта махина стукнула бы меня прямо по кумполу и никакой шлем не спас бы. Велика была штуковина, почти половина перекрытия поддерживалась её широкими плечами.

Хорошо помню тот вечер. Промозглый, дождливый. Хотя пожаришко по нашим меркам был малосущественным. Мы то, в основном, к небоскрёбам привыкли, а тут шестиэтажный производственный корпус небольшой фабрики.

Когда мы прибыли, то общая площадь горения по периметру охватывала триста ярдов. Как водится, ударили в первую очередь по очагам, отсекли жадные протуберанцы огня, стремившегося захватить побольше территории, но ситуация оставалась пока туманной.

Высокая концентрация дыма и предельная температура в эпицентре пожара создали сложную обстановку. Необходимо было как можно быстрее проникнуть в само здание и разобраться в ситуации на месте.

Бёртон, разумеется, рискнул первым, я с тремя парнями — за ним. Преодолевая завалы из обрушившихся конструкций, мы постепенно продвигались вперёд в этом добела раскалённом тоннеле к той части здания, где создалось угрожающее положение. Был сильный ветер и огонь грозил перекинуться на соседние помещения,— там находились большие запасы горючего. Могло так рвануть, что пострадали бы и рядом стоящие здания жилого квартала. Прояснив положение дел, Бёртон мгновенно обнаружил критическую точку пожара и принял необходимые меры. Как раз в этот момент я почувствовал сильный толчок в плечо. Только отлетев в сторону и лёжа на полу, понял Дик спас мне жизнь... Буквально на том самом месте, где я только что стоял, лежала объятая пламенем часть перекрытия. После этого пожар был ликвидирован. На этот раз все обошлось благополучно, без человеческих жертв.

Бертон досконально знал все инженерные и конструктивные особенности зданий. Мы иногда просто диву давались, как легко и безошибочно он ориентировался в самых сложных хитросплетениях коридоров и помещений современных офисов и отелей.

И всё-таки странный он был парень, этот Дик Бёртон. Даже после того случая, когда он спас мне жизнь и я устроил в его честь пирушку, он под очередным вежливым предлогом отказался принять в ней участие. Но как бы там ни было, я, да и все наши парни, не говоря о начальстве, с уважением относились к этому замкнутому, но превосходно знающему своё дело профессионалу.

2.

Филипп Денер, начальник отдела компании «Ампекс», проснулся в то утро с тягостнейшим настроением. И всё в этот день валилось у него из рук. Во-первых, он был зол, что жена Катрин до сих пор не вернулась с детьми от своей матери. Во-вторых, у него страшно болела голова. Филипп выпил две таблетки аспирина и при этом выронил стакан. Чертыхаясь, пошёл за совком и веником — собрать осколки с тёмно-зелёного ковра. Затем на кухне убежало молоко. Доктор Эндерс прописал ему по утрам пить горячее молоко,— отыскал в его внутренностях какую-то болячку. Яйца сварились вкрутую, как раз такие он терпеть не мог. Обычно у Катрин они получались, как говорится, в самую точку. Во время бритья, когда подравнивал усы, умудрился порезать себе губу. Его тёмно-вишнёвый «шевроле» впервые завёлся лишь после того, как он дважды повернул ключ зажигания. По дороге в офис попал в пробку. В общем, всё у него не заладилось.

Войдя в кабинет, Денер вызвал двадцатилетнюю секретаршу Оветту и предупредил, что если он ещё раз увидит, как она треплется по телефону со своим дружком, то немедленно уволит её.

Девушка хмыкнула, надула пухлые губки на симпатичном черноглазом личике и, плавно покачивая бёдрами, вышла. «Фигурка и мордашка у неё что надо, подумал про себя Денер,— но глупа, глупа как пробка. Придётся всё-таки её заменить. Пожалуй, надо передать её Доновану, тот любит хорошеньких дурочек, а эта как раз и его вкусе».

Денеру только вчера к концу дня представили довольно любопытный проект, засидевшись за документами, он не заметил, как подошло время ленча.

Чтобы служащие не теряли времени, фирма устроила на одном из нижних этажей ресторан, где можно было быстро и дёшево поесть. Когда Филипп вошёл в зал, то большинство столиков было занято. Денера окликнул Эдвард Бринкс, его старинный приятель, с которым они после окончания университета вместе начинали в этой фирме.

За его столиком сидела Нэнси Финцер, красивая двадцативосьмилетняя женщина, недавно бросившая своего мужа-алкоголика. За ней Филипп давно собирался приударить. Был тут и незнакомый мужчина средних лет.