Вокруг стола сидели шестеро «молчаливых» инопланетян. Скорее всего они общались между собой телепатически, это было заметно по их движениям, жестам, напряжённому вниманию. Кстати говоря, по—моему, их больше всего заинтересовал кусок изумрудного малахита, который они особенно тщательно рассматривали, передавая друг другу семипалыми конечностями.
Время от времени они брали с блюда зелёный шарик и отправляли в рот, прятавшийся в складках головного капюшона.
Вдруг один из них поднялся, подошёл к моему «стеклянному замку» и стал внимательно меня разглядывать. Похоже, он всерьёз заинтересовался моей особой, так как от этого ледяного взгляда у меня по коже побежали мурашки; затем он повернулся к сидящим и что—то им сообщил. Наверняка, он был у них за главного, так как двое тут же вскочили, бросились к стене, которая, раздвинувшись, пропустила их и вновь сомкнулась, а стеклянный ящик, в котором я лежал, неожиданно «растаял» и моё тело «внесло» в небольшую квадратную комнату.
В одном её углу находилась кушетка, в другом — два сосуда с мутной зеленоватой жидкостью. В правой стене комнаты имелся проем, заполненный плотной непрозрачной стеклообразной массой.
Полежав на кушетке, куда меня так благополучно доставили Пришельцы, я приподнялся и стал рыться в карманах в поисках письменных принадлежностей. Мне хотелось как можно скорее систематизировать и записать свои впечатления. К счастью, из карманов ничего не пропало: документы, бумажник, сигареты, зажигалка, блокнот и даже шариковая ручка были на месте.
Я взял блокнот, пристроился на уголке своего ложа и начал записывать. Для меня было очевидным, что эти типы вряд ли меня отсюда выпустят. Так что с абсолютной уверенностью можно было утверждать, что я практически обречён. Я врач и прекрасно сознавал, что очередного «переливания крови» мне не выдержать. Трудно сказать, сколько её они из меня выкачали.
Совершенно ясно, они изучают мой организм, мой мозг, моё тело отнюдь не ради забавы. А применяемые ими методы и способы получения информации, не заботясь о физическом состоянии испытуемого, свидетельствуют об их полном безразличии к моим ощущениям. Пожалуй, для них я просто... отрабатываемый материал, так что пощады ждать не приходится.
Я для них не разумное существо, великий «гомо сапиенс», а кролик, обыкновенный подопытный кролик, а может, червяк или амёба. Что же они все—таки хотят от меня? Сначала они исследовали мой мозг. Я кричал и выл от боли, а они, не обращая на меня внимания, продолжали возиться со своими «стекляшками». А перед тем как меня швырнули в то кресло, я явственно слышал пронзительный женский вопль.
Выходит, я у них не один. Эти подонки ещё и мучают женщин. Скоты, гнусные скоты... Я живо представил на месте этой бедняжки свою жену или дочь. Неужели Разум может быть так жесток!
Кто они??? Биологические мутанты, биороботы или всё—таки... разумные существа? Но неужели можно издеваться над себе подобными?! А если они достигли такого уровня развития, что мы для них вроде муравья... или мухи?
И тут я живо вспомнил соседского мальчишку Билла: с каким наслаждением он отрывал у мух крылышки, затем ножки, наливал в блюдце воды, бросал их туда и глядел, как они, бедные, дрыгаются и пытаются оттуда выбраться. Он поджигал муравьиные кучи и со злорадством наблюдал за суетой трудолюбивых насекомых, растаскивающих хвою, мелкие веточки, пытаясь хоть что—то спасти из охваченного пламенем жилища. А Джим Колдуэлл каждый день колотил свою собаку сапогами и палкой. Она взвизгивала и выла от боли, зализывала ушибы и гноящиеся раны и, несмотря на это, вечером ждала его у порога, чтобы получить очередную порцию пинков.
О, сколько бездомных, брошенных хозяевами собак и кошек бродят по нашим городам и посёлкам, роются в помойках, мусорных баках в поисках корочки заплесневелого хлеба или протухшего колбасного огрызка.
А почему, собственно, только животные? Люди, эти самые «гомо сапиенс»... сколько их умирает от голода, сколько кончает жизнь самоубийством, не найдя себе места в этой проклятой жизни!.. А безработные? Миллионы людей, не имеющих крыши над головой, для которых место в ночлежке и тарелка благотворительного супа являются едва ли не единственным счастьем... А дети со вспухшими от голода животами и слезящимися глазами... А фашизм, лагеря смерти!?
Да, поистине, только очутившись в таком положении можно много понять и почувствовать. Спрашивается, чего же я хочу от этих Пришельцев, чужого разума, для которых я, доктор Дик Уоллер, обыкновенный слизняк, которого надо раздавить, как никому не нужную тварь? Хотя я для чего—то им нужен. Иначе они бы давно это сделали. Скорее всего они хотят исследовать, изучить меня. Им нужен мой мозг, моё тело, моя кровь. Они хотят содрать с Меня кожу, препарировать моё туловище, расчленить его по частям, растащить на молекулы, на атомы... Боже мой! Что они ещё хотят? Ну да ладно, черт с ними!
Но Дик Уоллер так просто не сдастся. Я должен, просто должен что—то придумать. Если не удастся вырваться из рук этих монстров, то, по крайней мере, надо попытаться выяснить, что нужно для того, чтобы они убрались отсюда, а ещё лучше... Чего они все—таки боятся? Ведь не всесильны же они, в самом деле?? Иногда какой—нибудь микроб или вирус может такое натворить!!! Не зря же они постоянно носят свои дьявольские маски и обтянуты этим тряпьём, или как там оно у них называется?
Слышу шаги... прерываю. Это они. Опять идут за мной. Меня снова раздели донага и ввели в довольно большую, светлую, с совершенно прозрачными стенами комнату, где я, к своему глубокому изумлению, обнаружил очень красивую обнажённую молоденькую девушку.
Дрожа от холода и страха, она левой рукой прикрывала грудь, а правой — низ живота. Тело у неё было покрыто малиновыми кружочками. Похоже, подонки высасывали кровь и у этой девчонки. На её левой руке, чуть выше локтевого сустава, виднелся глубокий треугольный порез, заклеенный прозрачной плёнкой.
У девушки была прекрасная фигура с широкими бёдрами, узкой талией и длинными стройными ногами. Словом, это была самая настоящая самка и в прямом, и в переносном смысле слова.
Посредине комнаты стояло широкое, полукруглое ложе с наброшенной на него чёрной тканью, похожей на униформу наших тюремщиков. Внезапно девушка очутилась на ложе, почти одновременно с ней силовое поле перекинуло туда и меня. Очевидно Пришельцы хотели выяснить механизм размножения. У меня да и тем более у девушки не было никакого желания что—либо демонстрировать перед этими ублюдками. Но они за сравнительно короткое время достаточно хорошо изучили нашу природу и, умело воздействуя на необходимые центры, без особого труда добились желаемого результата. Когда всё было кончено, я встал с ложа и бросил взгляд по сторонам.
Большинство инопланетян, находившихся вне пределов комнаты с прозрачными стенами, было занято своими делами: суетились у каких—то пультов, приборов, что—то отлаживали. Сверкали сполохи, разноцветные молнии. Появлялись и возникали из воздуха какие—то предметы, изменяющие свою форму, окраску, затем исчезали, появлялись новые, сменявшиеся другими. Лишь двое из Пришельцев внимательно следили за нашими действиями, то и дело включая и переключая стоящие перед ними аппараты.
И опять какая—то загадочная сила вновь внесла меня в мою камеру. На этот раз аккуратно сложенная моя одежда лежала на топчане. Я быстро все натянул на себя, так как постоянно страшно мёрз. Температура во всех помещениях была не больше десяти градусов.
Я хотел было продолжить свои записи, но мой взгляд остановился на проёме в стене. На этот раз мне показалось, что он закрыт недостаточно плотно. Я подошёл и тронул рукой стеклообразную массу, она необычно легко сдвинулась с места и передо мной открылся вход в длинный извилистый коридор с эластичными стенами. Не преминув этим воспользоваться, я тут же пошёл бродить по его многочисленным изгибам. Кстати, я так и не разобрался, забыли ли они законопатить выход или сделали это нарочно, чтобы понаблюдать за реакцией узника, вырвавшегося на свободу.
Сначала я двинулся направо, осторожно, придерживаясь руками за «гуттаперчевые стены». В одном месте коридора оказалось разветвление. В центре его находилось окно, затянутое прозрачной тонкой плёнкой. Заглянув, я увидел небольшое помещение, сплошь заполненное стеклянными трубками разного диаметра, по которым резво струилась тёмно—зелёная жидкость.
В левом углу стоял аппарат с торчащими в разные стороны полыми прозрачными стержнями с присосками на концах. Неожиданно одна из стен раздвинулась и в комнату вошёл инопланетянин, снял перчатку и приложил зелёную ладонь к присоске.
«Господи,— с ужасом подумал я,— так они ещё зелёные, как жабы».
Жидкость в трубках забурлила, забулькала и стала всасываться кожей инопланетянина, причём по его поведению было заметно, что эта процедура доставляет ему необыкновенное удовольствие.
Видимо, у них здесь пункт питания. А жидкость, судя по цвету и методу, которым пользовался Пришелец, представляет собой что—то вроде крови. Наверное, в ней они нуждаются для постоянной подпитки или обновления. И тут у меня мелькнула почти «крамольная» мысль. А что если попытаться достать каплю этой жидкости... и найти способ передать её людям? Они почти наверняка смогут изобрести метод обезвреживания этих чудовищ, которые, судя по всему, собираются обосноваться на Земле надолго.
Я подошёл к стене, откуда только что вышел довольный инопланетянин, и стал шарить руками по её упругой поверхности. Так я переместился на несколько шагов. Неожиданно стена раздвинулась, и я проскользнул в открывшийся проем.
«Наверное, раздвижка стен связана с действием своего рода фотоэлементов» — подумал я, хотя у меня не было ни секунды на разгадывание физических процессов, здесь происходящих, тем более, что в этих вопросах я совершенный профан.
Войдя в комнату, я подскочил к присоскам и с ужасом вспомнил, что у меня с собой нет никакой посудины... Хотя не всё потеряно,— я всегда носил с собой валидол, у меня иногда покалывало сердце. К счастью, в боковом кармане нашлась заветная капсула. Я прижал её к присоске, предварительно отвинтив крышечку. Она мгновенно заполнилась зелёной жидкостью.
Теперь надо было подумать, как выбраться отсюда. Я опять пошёл вдоль стены, но она на этот раз упрямо не хотела открываться. Потыкавшись из одного угла в другой, я заметался по комнате, обшаривая стены руками. Однако мои беспомощные поиски оказались малоэффективными.
«Если эти «лягушки» меня здесь застанут, то вряд ли я успею «мяукнуть», они тут же разделаются со мной»,— взмокнув от страха, подумал я.
В этот момент я увидел в углу треножник, на котором лежали несколько зелёных шариков и предмет, напоминавший пенал. Взяв один шарик н положив его к себе в карман, я начал вертеть в руках штуковину стального цвета. Заметив тёмную полоску, я с силой провёл по ней ногтём большого пальца, от пенала отскочила крышка.
В эту секунду, как по мановению волшебной палочки, передо мной раздвинулась стена. Я едва успел проскользнуть в образовавшееся отверстие, как она тут же закрылась.
Оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, я осторожно стал прокрадываться к своей комнате. «Пенал—то, оказывается, не простой».
К моей радости, проём в камеру оказался открытым. Я тихонько присел на кушетку и решил закончить свои записки. Не было никаких сомнений, что при их развитой технике мои похождения, наверняка, уже где—то зарегистрированы, Так что по поводу моей дальнейшей судьбы можно было не строить никаких иллюзий.
Но как, как передать всё это людям? Получив мои записи, зелёную жидкость и этот шарик, учёные наверняка найдут способы борьбы с Пришельцами. Не так уж им у нас сладко, если даже на космическом корабле они не снимают комбинезоны и маски. И в этот момент меня будто озарило. Я нашёл способ, как передать людям всё это. Не будь я Дик Уоллер, если не сумею это сделать! Надо, надо спешить! Смертельная угроза нависла над миром! Только объединившись, учёные всех стран смогут найти выход, как избавиться от космических монстров.
Люди, заклинаю всеми святыми... именем Всевышнего! Ради своих детей, ради будущих поколений спасите Землю, спасите планету!!! Шаги. Снова шаги. Я слышу явственно, слышу их тяжёлую уверенную поступь. Это за мной.
Прощайте! Прощайте, земляне... SOS! SOS! SOS!»
Потрясённый прочитанным, комиссар несколько минут молча сидел в кресле, рассеянно барабаня пальцами по столу. Снова взял в руки пенал и ещё раз тщательно осмотрел его, затем поднял прозрачную капсулу с зелёной жидкостью, повертел в руках, взболтнул, поглядел на свет... Осторожно положил в центр стола рядом с зелёным шариком и... нажал кнопку. Опять взял пенал в руки, взвесил на ладони, положил на место.
Медленно растягивая слова сказал явившемуся дежурному:
— Немедленно найдите женщину, которая недавно была у меня... Её адрес у помощника, — потом решительно встал из—за стола и добавил.— Срочно вызовите Рим и... немедленно соедините меня с приёмной Президента...»
_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _
ПЛАНЕТА НЕВИДИМОК
— Джо, а тебе не кажется, что эта планета напоминает Землю?
— Пожалуй, только уж больно кажется унылой и скучной.
— Да, пейзаж не из лучших,— согласился Билл.— Смотри—ка, всё здесь выражено только в тёмно—серых тонах,— добавил он, внимательно разглядывая снимки биозонда.
— Лучшего места для кладбища не придумать.
— Зачем так мрачно? Починим нашу сковородку и вновь выйдем на курс.
— Дай—то Бог, а если неисправность серьёзная?
— Не думаю, скорее всего нарушен контакт в цепи Бергера, Во всяком случае без остановки на стационарной орбите или на самой планете с этим делом не справиться.
— Когда будем на месте, не забудь включить тронклёр и предупреди мою маму, чтобы принесла мне кофе в постель.
— Ладно, проваливай. Лучше посмотри, как ведут себя диозоны. Что-то не нравится мне эта трясучка при торможении.
— О'кэй. Через двадцать секунд доложу состояние.
— Ты что, ошалел? Да через двадцать секунд мы уже будем в верхних слоях атмосферы!
— Ошибаешься, дорогой, через двадцать секунд мы скорее всего сломаем себе башку, посмотри на промбер. Нас притягивает со страшной силой, несёт, как корабль на скалу...
Обрушившаяся сила тяжести вмяла астронавтов в кресла. Оба потеряли сознание.
Первым очнулся Джон Арктонер. Он был старше по возрасту и поопытнее, налетал парсеков как-никак побольше Билла.
Их небольшая грузовая ракета, следовавшая но маршруту Плутон — Карк — Иолта, по пути столкнулась с крохотной, невесть откуда взявшейся песчинкой. Случай в астронавтике невероятный, но тем не менее это произошло.
Пробоину удалось заделать. Но требовался дополнительный ремонт и проверка всех систем.
Эта часть Галактики была мало исследована, необжита, так что приходилось рассчитывать лишь на собственные силы.
Билл тоже пришёл в себя и, потряхивая головой, заметил:
— Кажется, у нас мало шансов выбраться отсюда. У меня такое впечатление, что по моему доблестному телу кто—то аккуратно проехался на многотонном экскаваторе... Сам-то жив?
— Да, жив,— сердито отмахнулся Джон.— Да вот с нашей старушкой нелады. Придётся малость покуковать на этой планетке. Не пойму, откуда при её небольших размерах такая сила тяготения.
— Очевидно, ей стало скучно, и она решила побаловать нас своим вниманием, — немедленно отреагировал Тиммер.
— Брось свои шутки, возьми лучше элерторан и проверь систему подачи ойра,— буркнул Джон.
— Есть сэр,— Билл вскочил с кресла и, шутливо отдавая честь, преподнёс ладонь к верхней части шлема.
Целую неделю без сна и отдыха, почти без еды астронавты Джон Арктонер и Билл Тиммер ремонтировали ракету.
Наконец, когда всё было кончено, оба завалились спать и почти двое суток подряд проспали в своих узеньких каютах.
Проснувшись, Джон заглянул к товарищу. Тот был уже на ногах, деловито меняя местами голографии родных и близких.
— Переоформляешь интерьер кабинета? — вежливо осведомился Джоя.
— Да, решил разбавить примелькавшиеся физиономии родителей любимыми девушками. Скучно постоянно видеть перед собой толпу родственников.
— Я слышал, их у тебя больше чем достаточно.
— Ещё бы, по крайней мере десятка два на Земле, два на Плутоне и один на Торксиде.
— У тебя столько родственников?
Посняков Андрей
Березин Федор
Шилова Юлия
Лондон Джек
Соломатина Татьяна
Курылев Олег