Чтение 7–й страницы книги ~Пульсирующий камень~

с места.

-- Но... но...

-- Тише, Дег. Сейчас вытащу...

Он казался не больше карамельки, а весил не меньше килограмма. У меня
вдруг возникло ощущение, будто я прикоснулся к какой-то тайне. Что же это
могло быть? Если вы не понимаете назначения предмета, его суть и устройство,
то он ведь все равно остается предметом? Или, может быть...

-- Откуда это взялось тут? -- спросил Дег, зачарованно глядя на
неведомую диковину в моей руке.

-- С неба свалилось, откуда же еще! -- ответил я, и колокольчики
зазвонили опять, напоминая мне об опасности. -- Может быть, упал с
какого-нибудь пролетавшего самолета... А может, оторвался от нашего... -- я
замолчал. Что-то подсказывало мне: нет, это не так. Тут подошел Эванс.

-- Что это? -- спросил он, взглянув на находку Дега и нахмурился. --
Что за чертовщина? -- добавил он, когда я протянул ему свою ладонь. Он с
неприязнью взглянул на непонятный предмет. -- Дайте-ка... Черт возьми...
какой тяжелый! Из какого же он металла? -- Эванс посмотрел на меня. -- Из
какого?

-- Если этого не знаете вы, Эванс, знаток техники...

-- Нет, не знаю... -- он вернул мне находку. -- И меня эта штуковина
нисколько не интересует, Купер, -- продолжал он, одержимый своей идеей, --
имейте в виду -- не так-то легко будет убрать меня!

-- Согласен, Эванс! Только никто и не пытается убрать вас.

-- В таком случае вы...

Тут раздался возглас Финкля:

-- Эванс! Подойдите, пожалуйста, сюда, прошу вас, Эванс!

-- Проклятье! -- выругался вдруг молодой человек и посмотрел на нас.

Я сказал:

-- У нас еще хватит времени поговорить об этом!

Эванс бросил на меня осторожный взгляд и направился к большому камню,
где были сложены ящики, Там Финкль с помощью Джея и Сильвии собирал свой
прибор.

Я положил находку в карман и вместе с Дегом последовал за Эвансом.
Самолет стоял недвижный и загадочный. Именно в этот момент за нами наблюдала
Астрид.

Финкль извлек из ящиков нечто хрупкое и очень изящное: тоже что-то
совершенно непонятное, но тут я по крайней мере, знал или представлял себе
назначение этого прибора. Удлиненные рычаги, маленькие коробочки,
заполненные какими-то механизмами, нечто вроде микрофона с тончайшими --
толщиной с волос --проводами, с отвинчивающимися ножками. Все это было
сделано из стали, пластмассы и других материалов, мне хорошо знакомых. Это
было сокровище Финкля, его изобретение. Я даже растрогался, увидев, как лицо
его светилось от счастья -- точно у ребенка.

-- Похоже, он цел, господин Купер... И сейчас я его полностью соберу...
Да, да. Цел!

Я подумал, слава Богу, что не только деньги заставляют людей забыть о
чистилище...

Прибор Финкля -- этот необыкновенный регистратор сокращений сердечной
мышцы, который по замыслу изобретателя должен был спасать человеческие
жизни, в собранном виде показался мае весьма незамысловатым. Даже, пожалуй,
слишком простым. С помощью Эванса и Сильвии инженер собрал его меньше чем за
полчаса. К тому же он был очень легкий и его без труда можно было переносить
с места на место. Держался он на треноге с тонкими резиновыми колесиками.
Можно было повесить его и на плечо. Финкль с гордостью и волнением сообщил
мне, что прибор весит не более десяти килограммов.

-- Все миниатюризовано до предела, господин Купер, -- он показывал мне
то одну, то другую деталь, пустившись в длинное объяснение со множеством
технических, и научных терминов, которые я, конечно, не в состоянии был
понять в полной мере. Финкль постарался растолковать мне, на чем основан
принцип, вдохновивший его, рассказал о камере с абсолютным вакуумом, о
капсуле, наполненной ртутью, -- все подробно и обстоятельно. И в конце
концов разъяснил, что прибор фиксирует электрические импульсы как обычный
кардиограф, но потом преобразовывает их в звуковые и световые сигналы.

-- Вот, представляете, господин Купер, если бы мы добрались до
Тиатаки... -- Он метнул полный горечи и сожаления взгляд в сторону самолета.
-- Представляете, мы бы поместили этот прибор в развалины дома... и если под
ним еще кто-то был жив, даже в нескольких метрах... кто-то, в ком хотя бы
чуть-чуть, едва-едва теплилась бы жизнь, хотя бы совсем слабо, но еще билось
сердце; мой прибор сразу же отметил бы это. И мы могли бы тогда спасти
человека. Вы убедились теперь, -- продолжал он, как бы извиняясь, -- что это
вовсе не шпион. А если он и шпионит, то делает это во благо.

-- Не придавайте значения всему, что я говорил в редакции, инженер, --
возразил я. -- Это было... сказано только потому, что мне не хотелось никуда
ехать.

-- Как? Вы не хотели ехать в Тиатаку? Вас не интересовал эксперимент?

-- Напротив, интересовал и очень интересует. Но была не закончена
другая работа, и вы понимаете... Кстати... тут у меня есть одна вещица,
которая вам, наверное, покажется интересной... -- я сунул руку в карман. --
Хочу показать вам одну штуковину...

-- Штуковину?

-- Я просто не знаю, как ее назвать... Никогда не видел ничего
подобного, но вы-то, конечно, сразу поймете, что это такое. Может быть, даже
точно знаете, для чего она предназначена. -- Я показал инженеру находку
Дега. -- Вот она.

-- О, разрешите полюбопытствовать. -- И он, наморщив лоб, принялся
рассматривать эту штуковину. Взглянул на меня, потом снова на странный
предмет, лежавший на моей ладони. -- Нуте-с, что же это такое... --
пробормотал он.

Я пояснил:

-- Это лежало вон там, возле камня. Возьмите в руки... только
осторожно, -- предупредил я, -- это тяжелое.

Финкль издал изумленный возглас. Он не ожидал такой тяжести в столь
крохотном предмете и едва не уронил на землю. Растерявшись, инженер смущенно
пробормотал:

-- Но... я не могу понять... и хотел бы знать, как же это удалось...
изготовить такое, невероятно тяжелое... Интересно... -- Он замолчал,
продолжая вертеть в руках это нечто. Казалось, у столь странного предмета не
было ни верха, ни низа и вообще никаких сторон. Совеем как у картин
модернистов, которые мне нравятся именно за то, что их можно повесить как
угодно, и не будет никакой разницы.

Однако это была отнюдь не абстрактная скульптура. Финкль поднял на меня
отсутствующий взгляд. Мысли его витали где-то очень далеко.

-- Не понимаю! -- взволнованно проговорил он. -- Просто не понимаю... А
ведь я не год и не два занимаюсь механикой... -- Я видел, что в эту минуту
он забыл, даже про свой прибор, с которым все еще возились Эванс и Сильвия.
-- Совершенно не понимаю, что это может быть... Никогда не встречал ни
подобной формы, ни такого материала... Нет! Никогда. Абсолютно никогда!

-- Дайте взглянуть, -- попросил Джей, подходя к нам. Финкль
нерешительно протянул ему непонятный предмет. -- Ого, какой тяжелый, черт
возьми! Странно, не правда ли? -- Джей почесал затылок. -- Знаете, мне
кажется... да... мне кажется...

-- Что тебе кажется, Джей? -- спросил я. Было бы чрезвычайно любопытно
узнать ответ от этого сорокапятилетнего тучного ребенка с весьма низким
лбом.

Он улыбнулся:

-- Мне кажется, это похоже на одну из тех вещиц, какие недавно
показывали по телевизору, -- помните? Кто угадает, что это такое, получит
приз и...

Финкль едва ли не со злобой снова взял странный предмет.

-- Согласен, согласен! -- воскликнул он, еще раз внимательно осматривая
его. Затем, взглянув на меня, попросил: -- Вы позволите мне изучить эту вещь
в моей лаборатории, когда вернемся домой? Покажу и кое-кому из своих коллег.
Я действительно не могу понять назначение этой машины.

-- Машины? -- удивился я. Он кивнул.

-- Да, а вы разве не знаете, что даже простой винт -- это уже машина.
Но этот предмет... мне кажется, бесконечно сложнее любого винта. Мне также
очень интересно узнать, -- задумчиво продолжал он, -- кто же способен
создавать столь тяжелый сплав... -- И он возвратил вещицу мне. -- Держите.
Благодарю вас.

Финкль вернулся к своему прибору, а мы с Дегом опять уселись на ящики,
сложенные возле большого камня. Посмотрели на самолет -- хромой и недвижный.
Солнце безуспешно боролось с плотной завесой облаков, которые, казалось,
застряли между горных вершин. В нескольких километрах отсюда солнцу, похоже,
удалось одержать небольшую победу -- неожиданно на землю упало несколько
серебристых лучей. Самолет, где укрылась Астрид, обуреваемая Бог знает
какими мыслями и какой тревогой, слегка заблестел. Все вокруг было
проникнуто непередаваемой печалью.

-- Что-то будет дальше, Мартин? -- спросил Дег и тут же поправился: --
Я хочу сказать, что, интересно, произойдет через... семь-восемь часов?

-- Не знаю. Астрид предупредила своих товарищей. Все зависит от места,
где мы находимся... Думаю, сейчас они спешат сюда на вертолете или на
небольшом самолете. Хотелось бы, Дег, чтобы они поскорее прилетели. Не
потому, что они мне симпатичны и я жажду познакомиться с ними... Просто им
не стоило бы встречаться тут с другими...

Дег изумился:

-- С другими? С какими другими? Кого вы имеете в виду?

-- Дег, ты что, позабыл про полковника Спленнервиля? Ты полагаешь, ему
неизвестно, что мы не добрались до Тиатаки? Думаешь, он не забил тревогу?