Чтение 12–й страницы книги ~Силайское яблоко~

погоню за сбежавшей парой.

-- Началось, -- констатировал Сип.

Одюй и его союзник замешкались -- козлы, храня верность, приняли новых
хозяев рогами и копытами. По-ка ловцы пытались оседлать непокорных, основная
груп-па настигла их. Снова началась свалка, на этот раз при активном участии
рассвирепевших животных.

Исход новой схватки решила находчивость Хида. Он оседлал своего
собственного козла и, воспользовавшись секундой недоумения, бросил его на
толпу. Ему удалось отрезать от толпы человек семь. Доведя козла до
бешен-ства, он прикрывал группку новых союзников, пока все семеро не
оседлали приглянувшихся горбачей. И потом семерка встала на охрану Хида --
на этот раз ему по-везло, и он оседлал чужого козла с первого раза.

-- Правильный ход, -- комментировал Сип, -- Опыт показал, что группа из
двоих не способна противостоять большинству. Одюй увеличил группу лидеров до
вось-ми -- восьмерка вполне боеспособна. Сейчас их задача -- оторваться от
главной группы и закрепить успех. А еще говорят, что у Хида нет лишних
извилин... Действительно, восьмерка в отчаянной круговой обо-роне прорвала
пешее кольцо, пытавшееся взять их на крючок поодиночке. Хида дважды чуть не
стащили с козла, но союзники выбивали цины у нападавших и подминали их
копытами козлов. Одюй, в свою очередь, своим длинным цином выбивал всякого,
кто пытался по их примеру воспользоваться незанятой скотиной.

Лидеры выбрались на дорожку и пустили своих рогатых "иноходцев" во весь
опор. Главная группа была деморализована. Человек семь, в том числе и
шестна-дцатый, лежали на земле без движения, и к ним, увер-тываясь от
обалдевших "спортсменов" и козлов, проби-вались санитары с носилками.
Кое-кому удалось все-таки заполучить чужого козла, и они трусили поодиночке
за лидерами, вырвавшимися далеко вперед. Кто еще мог драться, дрался, уже не
за обладание козлом, а по инерции. Драчунов растаскивали боковые судьи и
уво-дили под циркулярный душ.

-- Восьмерка вне конкуренции. Скоро они начнут выяснять отношения между
собой.

-- Кстати, Сип, Моса-то все нет.

-- Придет. Мос не упустит чужого козла.

Шанин оглядел трибуны. От былой благопристойно-сти осталось весьма
немного: красные, потные отцы семейств срывали галстуки, визжали и вопили,
разнока-либерные матроны сладострастно ахали при каждом точном ударе или
явном промахе, дети с родительского благословения седлали и кусали друг
друга, подражая бойцам на поле. Их возили сюда в воспитательных це-лях,
учиться -- и они учились.

А события на дорожке развивались.

Лидеры мчались монолитной шеренгой, но постепенно вперед стал
выдвигаться пятый номер. Его высокий крутогрудый горбач был явно резвее
других, он опережал шеренгу почти на корпус. Наконец одиннадцатому уда-лось
зайти пятому за спину лишь на мгновение, но мгновения было достаточно, чтобы
взять на крючок вы-скочку. Одиннадцатый рванул в сторону -- соперник
оказался на земле. Освобожденный козел с удвоенной энергией метнулся вперед,
но не тут-то было. Одновре-менно две руки с двух сторон схватили его за
серебря-ную уздечку -- рука Хида и рука одиннадцатого. Козел встал на дыбы.
Оба претендента повисли на нем. Про-тащив смельчаков за собой еще метров
двадцать, козел остановился, взревывая и роя копытами землю.

Оставшиеся допустили тактическую ошибку. Они ре-шили, что самые опасные
противники уже вышли из игры. Вместо того чтобы воспользоваться заминкой и
оторваться на безопасную дистанцию, они затеяли драку задолго до финиша,
едва выбравшись из общей кучи.

Одюй и одиннадцатый среагировали правильно. За-быв тяжбу, они оседлали
козла-фаворита вдвоем. Ко-зел выдержал груз и после двойного укола цинами
даже пошел в галоп.

-- Двое на одном козле! Феноменально! Такого еще не было в спортивной
истории Свиры! -- захлебывался диктор, стараясь перекричать беснующиеся
трибуны.

-- Хиду Одюй и Дари Лиар остается последний виток спирали до финиша!
Они еще обнимаются! Может быть, они решили поделить приз пополам? Но золотой
кубок не распилишь надвое!

Нет, они не собирались ничего делить. Схватка была короткой и
эффектной. Одюй, сидящий сзади и обни-мавший Лиара за талию, ловким
движением пере-нес руки ему на шею и стал душить. Обмякшее тело завалилось
набок и кожаным мешком соскользнуло вниз.

-- Снова Хид Одюй! Он снова обскакал всех! В чет-вертый раз! Невиданный
пример безраздельного господ-ства на козлиных скачках! Ему согласно правилам
игры по Слову Правителя будет вручен сегодня высший знак отличия --
пожизненный Золотой Чин! Он достоин этого! Мы преклоняемся перед тобой,
Одюй!

Одюй, блестя золотыми челюстями, раскланивался, махал над головой
рукой, посылал воздушные поцелуи.

Теперь начал беспокоиться Сип.

-- Мосу пора бы появиться. Дело идет к концу.

Они стоически досмотрели всю почетную процедуру, а Мос все не
появлялся.

Не появился он и тогда, когда самые любопытные

болельщики полностью удовлетворили свою страсть и потянулись к выходу.

Шан и Сип посидели еще минут пять на пустой три-буне. Больше ждать не
имело смысла. Они тоже напра-вились к центральной лестнице.

У ворот Сип наклонился к Шанину и что-то ему про-шептал.

-- Это мысль!

Перед тем как выйти из ворот, они зашли на минуту в буфет. Седенький
старичок, который шел впереди и уже миновал арку, вернулся, нервно
потоптался на месте и тоже толкнулся в дверь, налетел на Сипа и Шана,
извинился и юркнул внутрь. Шан переложил красный чемоданчик из левой руки в
правую. -- Хвост... Мос испугался, ясное дело. Если бы нам дали достаточно
времени -- обошлись бы без него. И без Тираса, который о нас, кажется,
забыл...

***

Но о них помнили.

Шан проснулся среди ночи с ощущением, что кто-то ходит по темной
комнате. "Сип!" -- окликнул он, но никто не отозвался. Он потянулся к
сонетке, но чьи-то пальцы вывернули запястье и заломили руку. Коротко охнув,
септ-капитан упал лицом в подушку. Кто-то схва-тил его за волосы, приподнял.
По глазам резанул бе-лый свет.

-- Где ты прячешь его, собака? Где? Говори, ина-че... Где?

Удар по лицу. Кровь на губах. Снова рывок за во-лосы.

-- Куда спрятал? Говори, собака, или прикончим! Где?

Шан захрипел. Его бросили на кровать с вывернутой Рукой и рассеченной
губой. Он ничего не понимал. Голова гудела и кружилась. Отдышавшись, он
освободился от скрученного одеяла и сел. По комнате метались яр-кие пятна
фонарей. Вывернутое из чемодана белье. Ко-жаную папку драли на узкие полосы.
Вывертывали кар-маны мундира. Разбили графин с водой, вода полилась со стола
на ковер. Вывернули платяной шкаф и про-стукивали углы. Что-то делали в
ванной, время от вре-мени пуская воду. Судя по шуму, в комнате Сипа
тво-рилось нечто подобное.

-- Эй, кто вы такие? Я -- септ-капитан полицейской гвардии!

-- Очухался?

Свет снова уперся в лицо Шану.

-- Слушай, милок, и думай, пока жив. Если ты сей-час не выложишь нам
эту штуку, то сам понимаешь... А мы уйдем как пришли. Понял?

-- Далеко не уйдете. У министра государственного милосердия высшего
Тираса длинные руки. Мы здесь по его приказу.

В темноте раздались смешки и откровенный хохот. Щелкнул выключатель. В
комнате было человек пять в голубых комбинезонах и странных зеркальных
шле-мах, скрывающих верхнюю часть лица. Тот, что стоял против Шана, отогнул
лацкан куртки. Сверкнул золо-той топорик.

-- Марш в машину!

-- Может быть, лучше в брюках?

"Топор" ткнул под горло вроде не очень силь-но, но дыханье вернулось к
Шану только возле зареше-ченного оконца, на деревянной лавке, в душном
фур-гоне.

Где-то близко застонал Сип. Шан нашел его ощупью -- с товарища
почему-то текла вода. Шан вспо-мнил странные звуки в ванной. Сип ободряюще
похлопал его по руке. Они долго ехали, временами включая сирену и пугая
город. Потом долго стояли. В зарешеченное оконце ни-чего видно не было. Их
растолкали поодиночке. В узком -- метра на два -- бетонном блоке не было
ничего,кроме откидного брезентового стула. Прошло часа три. Выпустил Шана
очень чистый и очень вежливый че-ловек в штатском, перед которым охранник в
коридоре тянулся, как пружина.

-- Я прошу простить нас, септ-капитан. Произошло досадное недоразумение
-- эти остолопы перепутали но-мера. От имени министра и Великого Кормчего
прошу забыть инцидент. Моральный и физический урон будет вам компенсирован.
Я прошу вас пройти в комнату. Там вы можете привести себя в порядок. Прошу
вас.

Шан мог бы и поверить. Но он заметил на сгибе пальца вежливого
штатского перстень, печать которого чувствовал на разбитой скуле.

В комнате был стол, аккуратно выглаженный и раз-вешанный на плечики
шанинский мундир, горячий чай с орешками, умывальник и Сип, который
разглядывал себя в зеркало.

-- Принесли извинения?

-- Да. Тот же тип, что... Сип приложил палец к губам,

-- Одевайся и прихорашивайся. Если мне не изме-няет интуиция, скоро мы
будем беседовать с министром милосердия.

Он оказался прав. Еще один штатский, уже не про-сто вежливый, а
источающий благожелательство, попро-сил, если они не очень устали, немного