Чтение 6–й страницы книги ~Силайское яблоко~

сердце.

-- Что... ох! Что ты сказал? Ох, Великий Корм-чий, уморил... Тот мой
знакомец Шан, на которого ты похож... ох! Тоже был большой остряк, пока
тре-пыхался. Радиация! Ох, сорванцы, сорванцы-ремонтнички...

-- Я тоже знал одного суб-майора, Гороном звали. Умнейший был человек,
догадливый -- прямо всю душу до дна видел. Так вот, будь на вашем месте
Горон, он бы поинтересовался сначала, какой нынче урожай на яблоки и чем
пахнет навар с варенья. Тоже любопыт-ный был...

-- Как! Я?--Старичок как-то непонятно быстро очу-тился рядом с Шаном.

-- Да нет, вы непохожи вроде... Тот догадливый был.

-- Высокий, -- проворковал старичок, заглядывая снизу в глаза Шану.
Грустный бульдог, стороживший атамана, перекинул карабин в левую руку и
зубами подтянул правую перчатку. На сгибе пальцев и ребре ладони выгнулись
свинцовые блямбы -- вензеля с кры-лом и буквами "ПГ". "Дешево и рационально,
-- мельк-нуло у Шанина. -- Кровоподтеки от ударов выходят как печати. Сразу
видно, что били от имени государства, по закону".

-- Когда обращаешься к полицейскому гвардейцу, надо говорить "высокий",
-- терпеливо повторил ста-ричок.

-- Простите, высокий, больше не повторится... Вос-поминания!

Старичок моргнул, и Шан влип в переборку -- на этот раз с рассеченным
до кости подбородком.

-- Чем же пахнет навар с варенья? -- наклонился над ним с ласковой
улыбкой старичок.

-- Словом Кормчего. -- Шан слизнул с губы кровь. -- С Гороном поделился
бы рецептиком... Он бы меня на руках носил... Умел снимать пенки Горон, не в
пример тому старому бодливому козлу.

Грустный бульдог поднял правую руку, но старичок остановил его.

-- А ты и со мной поделишься. Битое мясо мягче.

-- Мясо -- да, а колокол, как ни бей, ничего, кроме звона, не выбьешь.

Старичок перестал улыбаться и с минуту буравил Шана
глазками-шурупчиками.

-- Вставай. Говори.

-- Душно здесь. Горло пересохло! У меня в трюме пиво холодное... Да
только на двоих осталось.

-- Я тоже до холодного пива охотник. Пошли, ремонтничек. Только если
пиво с пригарью -- не обессудь. Я обидчивый.

Хрястнула под плечом Шана трюмная дверь, мяук-нула басом, как рысь в
капкане.

-- Ну и холодина тут у тебя, дружок. Наверное, весь чернучек подмерз.
За такой товар и сотни серебряных не дадут. В отопительных баках сикер?

-- Не молоко же! -- Нагло скривил Шан опухшую губу.

-- Зейда, -- пнул старичок ящик с плохо отскоблен-ной этикеткой,
выглядывающий из-под пакетов прессо-ванного чернука. -- Протовит в ампулах.
Добрый то-вар, хоть и синтетика. Настоящего протовита давно нет в природе...

-- Протовит -- пшено. Есть почище да покрупнее.

-- Покажи.

-- Сначала разговор.

-- Горон знает дело.

-- Так то Горон...

Горон запыхтел, сел на ящики. Теперь он не походил на умильного
дедушку. Дряблые брыли глубокими складками неестественно удлинили губы, и
этот нечело-веческий огромный рот на желтом крючконосом лице будил память
детства. Такие одинаковые плотоядные лица были у глиняных божков, что лежали
на сувенирных лотках, у развалинкакого-тодревнего храма.

-- Не темни, Шан. Выкладывай. Кораллы с Голубо-го Шара? Силун с Дзойси?

-- Мелочь. Все это мелочь.

--Медвянка из Оранжевого Кольца? -- почти ше-потом выговорил суб-майор.

-- Ладно, Горон. Давай в открытую. У меня жень-шень. Настоящий дикий
женьшень с Земли. Корни...

Горон оглянулся на закрытую дверь, словно там уже стояли "топоры" и
черный бронефургон без око-шечек.

-- II семена, -- выпустил последнюю пулю Шан. Горон долго молчал,
колупая ногтем нитрокраску на ящике.

-- Ты гнешь горбатого, Шан. Ты не мог достать женьшень.

-- И все-таки он у меня. Корни и семена, годны для посева.

-- Ты зря сказал мне об этом. Ты перегнул. Ты, вид-но, на самом деле
способный парень, но я теперь не смо-гу отпустить тебя. Живым -- не смогу.
Даже с корабля. Даже отсюда, из этого трюма.

-- А я и не прошу отпускать. Мне одному не оси-лить. Я предлагаю тебе
дело, половина наполовину.

-- Половина наполовину?

-- Да. Если дело выгорит, ты можешь плюнуть на всех и всю жизнь
купаться в серебряных. Ты будешь богаче всех богачей, вместе взятых. И я.
Мне тоже хо-чется пожить с прямой спиной.

Горон хохотнул и вскочил с ящиков. Он снова запри-читал и заметался из
угла в угол.

-- Ну сорванец, вот сорванец... Не ожидал от те-бя, ремонтничек, не
ожидал... Такой тихий да вдумчи-вый -- и такой недотепа... Ай-ай-ай...
Нехорошо... При-дется наказать тебя, сердечного, ой, придется... А то ведь
болтливый ты такой, ой, болтливый... Совсем язык без костей... Непохож на
Шана, нет... Тот все больше бочком да молчком, ан и с молочком... А ты, не
зная погоду, в воду... Сам виноват, ремонтничек, сам...

И, подскочив к Шану, переменился враз.

-- Половина наполовину, говоришь? Горон будет иметь все! Ты мне не
нужен. Я выброшу тебя, как стре-ляную гильзу. Ты не выйдешь отсюда. Я
разберу весь корабль на винтики и найду твою захоронку. И продлю себе жизнь
годочков на двести-триста. Это почти бес-смертие. Весь товар будет мой,
весь!

-- Не надо разбирать корабль. Он еще пригодится Можу и всякой мелкоте,
вроде него. А нам теперь нель-зя ссориться, Горон. Мы -- как орел и решка у
сереб-ряного: один без другого ничто...

Шан достал из-под стеллажа обыкновенный крас-ный саквояж.

-- Здесь товар. Открой и посмотри.

Горон впился в саквояж, пытаясь его открыть. Он не открыл его. Он не
открыл его через минуту после вни-мательного и тщательного осмотра. Он не
открыл его после возни с кучей хитрых отмычек. Он не открыл его через пять
минут, орудуя чем-то, что тщательно прикры-вал корпусом.

-- Я понял. Ты перехитрил меня. Если эта штука во-обще открывается, то
открыть ее можешь только ты? Шифр?

Вместо ответа Шан провел рукой по крышке. Крыш-ка подскочила и
захлопнулась снова при первом же дви-жении суб-майора.

-- Мы еще не договорились, Горон.

-- Говори, Шан. Такие, как ты, мне нравятся.

-- Этот товар не возьмет ни один перекупщик Си-лая, так?

-- Так.

-- С этим товаром засыплется любой перекупщик Дромы, так?

-- Так.

-- Никто из высоких и высших, которых ты знаешь пли можешь узнать, не
сможет купить у тебя всего сак-вояжа, так?

-- Так.

-- Но охотиться заним, не брезгуя ничем, будет каждый, так?

-- Так.

-- И если кому-то удастся напасть на след товара или продавца --
исчезнут I! товар и продавец, не так ли?

-- Так.

-- А можно ли сохранить тайну, доверив ее десят-кам и сотням людей?

--- Нет.

-- Значит, продавать товар по частям, в розницу ---верное самоубийство
для нас и нежданное счастье для какого-либо дурака.

-- Слушать тебя, Шан, одно удовольствие. Но я пока не вижу дела, с
которого я что-то буду иметь.

-- Надо найти человека, который мог бы купить у нас саквояж. Весь товар
оптом.

-- Таких людей нет на Свире, Шан. Это говорю тебе я, Горон.

-- Такой человек есть, Горон. Единственный на Свире. Кормчий.

Трудно было предположить, что суб-майора может что-то поразить или
испугать. Но Горон вздрогнул. Под-ковообразный безгубый рот его открылся и
закрылся, проглотив неведомые слова, а шурупчики-глазки пре-вратились в
тонкие иглы.

Шанин услышал свое сердце. Словно кто-то в боксер-ских перчатках бил
изнутри в ребра. Хватит ли Горона на такое? Или страх сильнее жадности?

-- Кто же сделает... это?

-- Я. С твоей помощью. Я и ты. Половина наполо-вину.

-- А если...

-- Не смеши. Ты отлично понимаешь, что рискую только я. Даже если я
выдам тебя, провалившись, мне никто не поверит. А если и поверят -- сделают
вид, что не поверили: у тебя достаточно ловкости и связей, что-бы выйти
сухим из воды.

Горон затих. На сухой желтой коже заблестели до-рожки пота.

-- Этого не может никто. Немногие могут похвастать тем, что видели
Кормчего. Говорили с ним -- еще меньше. Но никто и никогда не являлся
правителю без его зова. Таков единственный закон Свиры, который ни-кому еще
не удавалось переступить.

-- Я буду первым.

-- От тебя не пахнет чакой... Ты... ты или сумасшед-ший... или великий
человек.

-- В любом случае ты не проигрываешь.

-- Если я соглашусь... что я должен делать для тебя?

-- Для нас. Для Сипа и меня. Мне нужен помощ-ник и телохранитель.

-- Он знает?