болезненное чувство, когда, словно вороново черное крыло, рука Литовцева
легла на плечи Нади и она допустила это. Что в мире делается! Ведь сама же
говорила, что терпеть не может Литовцева...
присмотрелся.
гнались. Странно.
мимо, но его пришлось окликнуть. Это был Алексей.
Васильеву потребовались записи или дополнительные испытания. Ведь мысль
изобретателя никогда не дремлет, он постоянно работает - и дома и на
прогулке, всегда думает о том, как бы решить задачу, а тем более сейчас у
Васильева после неудачных испытаний. Возможны и другие срочности:
телеграмма-молния, дома неблагополучно. Но все это сразу развеялось,
стоило лишь повнимательнее посмотреть на Алексея.
рядом.
понимали друг друга, и при данных обстоятельствах любое упоминание о ней
было бы фальшивым и неуместным.
Мачеха, "степ-мутер", - задумчиво произнес Алексей. - Сколько про мачеху
сказок есть! Я читать сказки по-английски, потом по-русски. У разный народ
про мачеху написано. Мачеха злая, противная очень, очень некрасивая...
Похожа...
Их будут кушать волки. Никогда я не читал, что есть добрая мачеха, ни там,
оф Америка, ни здесь... дом.
вздыхать. Ты тоже сейчас... вздохнул.
цветок, он называется "мать-мачеха". Внизу у него листики бархатные,
мягкие, а сверху холодные, жесткие. Значит, это очень плохо - "мачеха",
даже само слово какое-то унизительное, злое. Так как же жену отца - свою
"мачеху" - он мог встретить хорошо? Хотя для этого причин конкретных не
было, но до сих пор своей отчужденности понять не может. Она конструктор,
вместе с отцом работала в Баку, у них есть девочка, значит, как сказал
Алексей Вадиму, "май систер" - сестренка. Он ее очень любит, и отца тоже.
А Мариам для него так пока еще и остается мачехой. Почему? - допытывался
Алексей.
Вадим.
шел Литовцев, проговорил хмуро: - Его тоже уважать? Почему? Он старый
ученый.
почти с детской наивностью заявил Алексей.
захотела быть вместе... Ну и хорошо, спасибо, но он-то, Алексей, здесь при
чем? Он для нее посторонний человек, а она для него тем более. Но почему
Мариам не понимает этого? Алексей знает, что книг она много читала. В них,
наверно, сказано, какой должна быть мачеха. И он с искренним волнением
попросил Вадима объяснить, как держать себя с мачехой. Ведь у нее не
спросишь. Обидится.
что у отца он спрашивать не может. Отец столько вынес горя... когда мать
погибла. А потом из-за него, Алексея. Отец любит Мариам, и Алексей боится
хоть чем-то помешать его счастью. И не только потому, что он его отец.
плыл под водой, искал свой берег. На опыте он познал, как это трудно. А
отец всю жизнь это делает. Он всегда впереди, он ищет дорогу, пробиваясь
сквозь чащу.
взволнованную речь. - Лучше я буду умирать!
легкая занавеска от ветра, и на дороге стало светлее. Не сговариваясь,
Вадим и Алексей разошлись в разные стороны, чтобы казаться менее
заметными. Так они и шли по обеим сторонам дороги, как бы охраняя идущих
впереди. Однако Вадим заметил, что Литовцев вдруг прибавил шаг и потащил
Надю за собой.
пришлось не отставать.
шаги.
надоела, он негромко крикнул; - Надюша!
навстречу. - Как я рада. Ужасно!
руку Димке на плечо и, не стыдясь прорвавшегося чувства, сказал с
облегчением:
приходилось отшучиваться; но когда он спросил, что ей нужно на станции,
Надя вспомнила о приезжей гостье и, злясь на себя, ответила:
- тут ни причем. Больше того, она им даже рада. Значит, виноват Валентин
Игнатьевич, и этого ему нельзя простить, будь он хоть в пять раз старше
Вадима и в десять раз более уважаем.
заметив, что Литовцев стоит в нерешительности и ждет, когда к нему
подойдут.
своей неприязни. - Он, бедный, ужасно перепугался, когда вас увидел.
привычную самоуверенность.
извинился: - Простите, Валентин Игнатьевич, мы об этом не подумали.
шутливо продекламировал:
рискованно.
позабыв все подозрения, уже повисла Надя и что-то нашептывала.
Сомнительное предпочтение!
прекрасная незнакомка, с которой вы сидели на лавочке? Поверьте опытному
глазу, у вас хороший вкус. - Сказано это было игриво, беспечно.
и кулаком пригрозить можно. А профессору кулак не покажешь. Собрав всю
свою волю, чтобы не надерзить, Алексей пробормотал несмело:
Литовцев. - Поздравляю. А не плохо, когда в доме такая хорошенькая мачеха.
Как вы думаете, Падин?
морду не даст?" - промелькнула несвойственная ей по грубости мысль.
воскликнул: - Футбол-то прозевали!
экран, замелькали фигурки игроков, и сразу же из громкоговорителя
величиною с пятачок послышался голос спортивного комментатора: "Удар! Еще
удар!.. Но кто же так бьет по воротам!"