фамилии, которые она когда-либо слышала, из ее памяти сразу же исчезали. В
лучшем случае она просто путала их: фамилии "Карпов" и "Карпухин" для нее
были абсолютно тождественны, так же как "Иванов" и "Петров". Цифры куда
легче запоминаются, чем фамилии... Но эта особенность Надиной памяти не
всегда располагала к шуткам. Бывали и неприятные минуты. Вячеслав Акимович
просил Надю вызвать мастера опытного цеха Никитина, а она спрашивала
Никифорова. Тренируя волю, лаборантка пыталась как-то воздействовать на
свою незадачливую память.
положение. Надя практиковалась, заучивая подряд фамилии в телефонной
книге, учила их, как формулы, но ничего не помогало. Запоминались
страницы, номера домов и квартир, а "Ивановы" и "Петровы" скользили поверх
ее сознания.
читающему человечеству. Поздними вечерами бродя по садам и паркам,
впечатлительные девушки не шептали их имен, не искали их портретов среди
фотографий киноартистов, выставленных в газетных киосках. Однако
кому-кому, а лаборантке Колокольчиковой следовало бы помнить, что совсем
недавно об этих студентах писали в радиожурнале. За конструкцию маленького
переносного телевизора студенческое научное общество получило вторую
премию на Всесоюзной радиовыставке. В постановлении жюри упоминались
фамилии Журавлихина, Гораздого и Левы Усикова. О них же писали в вечерней
газете, где была помещена фотография молодых конструкторов со своим
аппаратом. Вместе с ними снимались еще шесть активных участников научного
общества, но вполне понятно, что основные конструкторы сидели в центре и
Надя Колокольчикова могла бы обратить на них свое благосклонное внимание.
приехала домой поздно. Тут же позвонил нетерпеливый Усиков. Желая ее
обрадовать, он торжественно сообщил, что час назад решился вопрос об
испытаниях на дальность.
голос заявили - поручить испытания Гораздому и мне.
фамилию. - Журавлев?
самое... не может, едет лечиться. Придется вдвоем испытывать "Альтаир".
оформление отчета по разработке "Альтаира".
немаловажный участок нашей деятельности.
громоздкий аппарат, но многие ребята разъехались на каникулы и, кроме, как
ему, Леве, и Митяю, доверить такое ответственное дело некому. К тому же у
Митяя не только опыта, знаний, но и силы хватит дотащить любой аппарат.
говорила, "ужасно" хотелось принять участие в этих испытаниях. Но что
поделаешь, у нее "страшно" много работы, Вячеслав Акимович сердится.
справедливый и прочее. Вы его еще полюбите, Журавлину привет. Ни пуха ни
пера!
во-вторых, хотя он и не верил в глупые приметы, но на пожелание "ни пуха
ни пера" чем-то отвечают - кажется, посылают к черту. Он покраснел при
этой мысли и торопливо повесил трубку.
волнующей прелести этого завершающего этапа большого терпеливого труда.
неудач испытали! И совсем не права. Надя, считая, что лишь в научной
работе солидного Института электроники и телевидения, где она, как
лаборантка, занимала далеко не последнее место, могут воспитываться воля,
настойчивость и настоящий "мужской характер".
истину, наши друзья, создатели "Альтаира", промолчали. Они не меньше
Колокольчиковой знали, чего стоит исследовательский труд.
студентам взять полуторатонку. Начальник гаража предупредил их, что к пяти
часам машина должна быть в городе, встречать на вокзале какой-то груз, а
шофер попросил ребят отпустить его еще раньше - надо успеть пообедать.
Таким образом, у наших исследователей для проведения всех испытаний,
намеченных по программе, времени оставалось маловато.
столько суетни? Когда студенты вытащили его из лаборатории и хотели
поставить прямо в кузов грузовика, шофер, опустив кепку на глаза,
задумчиво почесал темя.
какая, загляденье! Не ровен час, поцарапаем или еще что...
славу. Аппарат блестел на солнце, будто покрытый инеем. Он был выкрашен
голубовато-серым кристаллическим лаком. Лева сам подбирал тон. Все ручки,
наличники приборов и другие части хромированы. Сейчас в них, как в
фасонных зеркалах, отражались вытянутые или, наоборот, сплюснутые лица
студентов и шофера.
было. Молодые конструкторы запрятали ее внутрь. "Альтаир" блистал не
только прекрасной отделкой, но и остроумием конструкции, законченностью
формы, продуманным расположением всех деталей. Среди радиолюбительских
аппаратов, конечно, он был "звездою первой величины" и требовал к себе
уважительного, бережного отношения. Лева Усиков согласился с шофером, что
такой аппарат нельзя возить в грузовике "навалом".
напоминал... Кстати, Митяй, - обратился он к другу, - такую блестящую
штуку невозможно замаскировать ветками. Любая живность будет шарахаться.
гараж.
толстых досок.
Гораздый.
будет незаметно.
рост и большие уши Митяй называл Тушканчиком, тоже не мог быть равнодушным
наблюдателем и уже стал долбить стенку ящика.
смотря на его неуверенные движения.
подложили вниз и с боков несколько губок для амортизации, поставили его в
ящик, забили крышку гвоздями. А сверху, над ручками управления, сделали
квадратный вырез, в случае нужды он мог закрываться фанерной задвижкой.
телефонных и телеграфных проводов - они очень мешают объективным
испытаниям на дальность - требовалось проверить, на какое расстояние
передает "Альтаир", причем желательно испытать в разных условиях, особенно
в лесу.
розоватое облако. Вместе со своим другом Лева сидел в открытом кузове
машины и, придерживая спадающую тюбетейку, бесцельно следил за облаком.
Все уже обговорили, обсудили план испытаний, нанесли точки на карте, где
будут стоять аппараты, теперь осталось только ждать. Легкое чувство
беспокойства за успех эксперимента примешивалось к радостному ощущению
свободы; его всегда испытывал восторженный Лева, когда удавалось вырваться
за город. И вот снова начинается путешествие, пусть даже маленькое:
продлится всего лишь несколько часов. Бегут телеграфные столбы, штрихуют
небо линии проводов, и вдоль дороги, заходя одна за другую, словно
кружатся березы. Все это напоминало Леве о будущем путешествии с
"Альтаиром". О чем же думает Митяй? Чего он выжидает? И Лева спросил резко:
уезжают к морю. Завтра мы должны им дать ответ, едем с ними или будем
торчать в Москве.
чемодане.
потом - ты слыхал, что говорили биологи? Такого места, как
Волго-Ахтубинская пойма, нигде в мире нет. Кабаны, фазаны, лотосы... Да
что я тебя агитирую? За Волгу высказались почти все наши ребята.
ветра, поднял воротник своей неизменной клетчатой рубашки. - Свалили на
Сертаков Виталий
Русанов Владислав
Никитин Юрий
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Суворов Виктор