разбегались по доскам. Они ударяли снизу - и тогда вздрагивала дощатая
палуба на пятидесятиметровых железных ногах.
гордостью наблюдая за своими питомцами. Как-то они себя дальше
покажут?
любовь ко всему новому, показать романтику в профессии
мастера-нефтяника. Ребята почувствовали, что в любом деле надо прежде
всего найти применение своих творческих сил - тогда оно покажется
удивительным и интересным...
- не раз думала девушка. - Ребята ищут скрытые, еще не использованные
возможности в простом мотоциклетном моторе. Они хотят выжать от
техники все, что она может дать, разобраться в ней до конца, чтобы
потом строить самим и новые моторы и пока еще никому не известные
приборы и автоматы для управления всей сложной и многообразной
техникой на морских нефтепромыслах. Нам нужна новая техническая
молодежь, с острым, пытливым умом, нам нужны изобретатели! Такие же,
как Гасанов и... может быть, Васильев..."
мелькали в темноте.
тусклые, еле заметные огни берега. Он повернулся к Григоряну: - Ну что
ж, останемся здесь до утра. Вот только "детский сад" меня беспокоит. С
непривычки эти "специалисты" вволю натерпятся страха.
как и мы, тоже знают, что такое доставать нефть в море. Пусть теперь
своими глазами увидят, где легко, где трудно. Очень хорошо! Привыкать
надо... И пусть они не думают, что для комсомольцев может даже
существовать слово "страх"!..
матери уже беспокоятся... Новая забота!.. Час от часу не легче!
стоял молча, опустив руки, ожидая дальнейших распоряжений.
незачем: Саида уехала на испытания... Редко-редко, увлеченная своим
делом, эта странная женщина вызовет его к радиоаппарату. Но не нужно
думать об этом!
Скользкие, мокрые доски вздрагивали от ударов волн. Крупные, тяжелые
брызги хлестали его по лицу, ветер прижимал к перилам. Иногда
клокочущая и шипящая волна перекатывалась через мостик, и Гасанову
казалось, что он идет по колена в воде среди бушующего моря.
и, подперев голову рукой, смешно прикусив язык, поправляла чертеж.
перед собой тетрадь с цифровыми записями.
дверь, как бы стараясь вломиться в этот маленький домик, дрожавший на
тонких трубчатых ногах.
подняла головы.
электрическая лампочка: она раскачивалась, и беспокойные тени бегали
по лицу Мариам.
и сказала:
механизмов ферма выдержит, но... - Мариам замялась.
Зачем из меня душу вытягивать!
проговорила Мариам и развернула трубку чертежа. - Если на вашей новой
стометровой установке увеличить объем поплавка примерно на двадцать
процентов, то можно ставить трубы значительно меньшего диаметра. Вы
простите меня, Ибрагим Аббасович, я в этих делах, конечно, не
специалистка, вероятно глупости говорю, но цифры подсказывают, что
сейчас уже можно думать об установке фермы в двести метров... Так все
наши конструкторы считают! Самое главное тогда - нагрузка...
запустил обе руки в мокрые волосы. - Вы для этого предлагаете усилить
основание?
- Я случайно натолкнулась на это при проверке расчетов... Али
Гусейнович заходил к нам в бюро. Я не успела спрятать чертеж.
Испугалась даже, что он эту глупость увидит... А он посмотрел и
сказал, что такое дело должно получиться. Просил вам показать.
узнавал! Внизу, у самого основания трубы, чуть заметно карандашом были
вычерчены дополнительные устои, легкие контуры решетчатой фермы, везде
словно для надежности подкрепленные узкими колонками цифр.
считал вас золотом. Но все-таки надо самому пересчитать, хотя сейчас и
не до этого. Я должен заниматься работами Васильева...
себя за косу. - Надо скорее заканчивать установку на плавучем острове.
Ведь это же самое главное!.. А тут, - она развела руками, - опять
какой-то Васильев...
спросил инженер.
поет: "О скалы грозные..." Удивительно похоже!.. Набегают волны, ветер
ревет, стоит у берега одинокая скала... Так же, как наш остров... И
ничего ему не страшно! Он дальше всех вышел в открытое море, но крепко
упирается в землю. - Мариам прислушалась. - Я думаю, что вы докажете
свою правоту!
шторм.
отчаянно гудело, тошнота подступала к горлу. Но он чувствовал, что
снова возвращается к жизни.
водой. Движущаяся скала. Неожиданное спасение... Все это сейчас
казалось непонятным и далеким сном.
зеленоватый свет настольной лампы отражается на блестящем полу. Сам
Синицкий лежит на диване. Сколько же времени прошло? Неужели сейчас
уже вечер?..
переплетах. Над ним - большие стенные часы со светящимся циферблатом.
Цифры ярко горели в полутьме. Шесть часов. Но чего - утра или вечера -
этого Синицкий определить не мог: окна в комнате были плотно завешены
тяжелыми портьерами.
одеться, но его костюма в комнате не оказалось. Студент привстал.
Рядом, на кресле, были аккуратно разложены вещи из его карманов:
бумажник, ключи и... магнитофон. Он обрадовался: его аппарат не
пропал! Неужели работает?
Послышался отдаленный лай. "Странно! - улыбнулся юноша. - Это не мой
голос". Лай стал слышен громче, и на этом звуковом фоне удивленный
студент услышал непонятную для него английскую речь.
на берегу, он позабыл выключить аппарат... Голоса вдруг зазвучали
неожиданно громко. Синицкий с тревогой оглянулся, быстро выключил
магнитофон и спрятал его под одеяло.
с сомнением подумал студент. - На всякий случай посоветуюсь с кем
следует. Пусть послушают запись... А вдруг там просто любовный
разговор? Опять попадешь в глупое положение!"
дивана и подошел к зеркалу. - Д-да... - недовольно промычал он.
признать этот костюм неподходящим для первого визита в незнакомый
дом", с усмешкой подумал студент.
Шилова Юлия
Елманов Валерий
Доценко Виктор
Акунин Борис
Рыбаков Вячеслав
Никитин Юрий