Чтение 29–й страницы книги ~Золотое дно~

Я скажу Саиде, чтобы она тебя уговорила.

Инженер отрицательно покачал головой и вышел из кабинета.

Оглянувшись на Рустамова, Саида неслышно проскользнула в дверь.
Мужа она догнала в коридоре. Ибрагим, рассеянно подбрасывая на руке
связку ключей, направлялся к выходу.

Саида бережно взяла его под руку.

Гасанов молчал. Он предупредительно распахнул перед женой двери
на лестницу.

Не говоря ни слова, они спускались вниз по ступенькам.

У балюстрады широкой мраморной лестницы стояли огромные вазоны с
цветами. Был вечер. В блеске фонарей цветы казались неживыми,
фарфоровыми, с глубокими тенями у лепестков.

Саида сорвала бледную астру и надкусила горький стебель. Гасанов,
не оборачиваясь, молча шагал по ступенькам. Лестница казалась
необыкновенно длинной.

- Я не права была, Ибрагим? - не выдержала молчания Саида. - Мне
до боли стало обидно, когда ты мои приборы назвал слепыми! - Она
выжидательно замолчала. - Ты же веришь в то, что делаешь? - спрашивала
она, стараясь вызвать Ибрагима на разговор. - Я тоже верю и в свои
локаторы и в подводный танк Васильева... Поговори с Александром
Петровичем, Ибрагим! Почему ты не был у него в лаборатории?

Гасанов молча усадил ее в машину. Саида нерешительно заглянула
ему в лицо.

- Ты не забыл дома платок? - спросила она, словно это было самым
важным.

Машина зашелестела шинами по асфальту.

x x x

Рустамов стоял у окна.

Море было темным и почти гладким, как уснувший пруд, и только
мелкая беспокойная рябь на зеркальной поверхности, где отражались
береговые фонари, говорила о неведомой силе, таящейся в глубинах.

Железные силуэты вышек поднимались из воды. Они напоминали
Рустамову о никогда не прекращающейся борьбе человека за торжество над
природой. Далеко она прячет свои богатства, тяжелых и упорных усилий
стоит человеку борьба с ней...

"И вот, - думал Рустамов, - вместо того чтобы всеми имеющимися у
нас силами отвоевывать у природы, у этого с виду спокойного моря его
богатства ради счастья и славы нашей земли, мы сами никак не можем
между собой сговориться! Васильев и Гасанов очень далеки друг от
друга. Как это может быть? У них ведь общее большое дело".

Рустамов был недоволен собой: ему не удалось соединить вместе
этих двух изобретателей. Правда, сделать это было трудно: один
работает на воде, а другой - под водой. Парторг пытался направить
Гасанова в подводную лабораторию, но Васильев отказался от его помощи.

Прекрасно знал Рустамов людей, особенно на промыслах. С ними было
просто и хорошо... Главное - все ясно. А тут два таких необыкновенных
человека... Рустамову казалось, что большие ученые и изобретатели -
это люди не совсем обычного склада. С ними и разговаривать надо иначе.
Может быть, действительно он, Рустамов, и не умеет этого...

Неслышно подошел Агаев и протянул ему письмо.

- Заключение министерства по поводу всплывающих цистерн
Васильева, - сказал он. - Только сейчас получено.

Рустамов обернулся и взял письмо. Тут он заметил, что в комнате,
кроме них двоих, никого не было. Все уже ушли.

Не глядя на бумагу, парторг спросил:

- Положительное?

- Нет, они считают этот способ нерациональным. Однако предлагают
провести еще несколько испытаний для окончательного выяснения его
практической пригодности. А самое главное не это: они запрашивают нас
о результатах последней разведки. Это, конечно, внеплановое задание,
но что я им отвечу?

- Подождать надо, - потирая затылок, словно чувствуя головную
боль, сказал Рустамов. - Васильев в последний раз шел уже на глубине
ста метров...

- Шел-то шел, - тяжело вздохнул директор и взялся за сердце. - А
что нашел? Скажи, пожалуйста?

- Тебе, Джафар, это лучше меня известно.

- Понимаешь, Али, - осторожно начал директор, зажигая потухшую
трубку, - я никак не могу поверить в то, что на этих глубинах под
морским дном нет мощных нефтяных пластов. Я привык верить геологам.
Помню, еще в тридцать седьмом году, студентом, я случайно попал на
семнадцатый Международный конгресс геологов в Москве. Выступал
Молотов. Он говорил, что у нас в стране ценят геологию как великую
науку. Понимаешь... великую! - Агаев высоко поднял палец. - Навсегда
запомнилась мне эта замечательная речь... С тех пор я по-настоящему
занялся геологией. Мне она казалась одной из самых практически
необходимых нам наук. Конечно, я в нее верил... - Он помолчал и
задумчиво потрогал темные пятнышки усов. - Как я могу согласиться, что
геологи ошиблись?.. Все-таки я думаю, что васильевская разведка не
годится. Она пока еще очень несовершенна.

- Проверим, - сказал Рустамов, остановившись посреди комнаты. -
Всякие могут быть ошибки. Васильев понадеялся на локатор, а он подвел.
Вот и налетел танк на вышку! Как будто в море очень тесно... Так-то,
Джафар!.. Каждый день у него неудачи... Нехорошо!

- Я тоже об этом думаю, Али, - озабоченно говорил директор,
посасывая потухшую трубку. - За такие фокусы нас по головке не
погладят. Сколько средств государство истратило! Скажи, пожалуйста,
ведь если, не вдаваясь в подробности, кто-нибудь подумает об этих
делах, то получается странная картина: бродит под водой слепой танк,
торпедирует белыми шарами мирные лодки, сокрушает опытные морские
буровые, а толку никакого нет...

- Ну, это ты зря! - возразил Рустамов, и в голосе его
почувствовалась тревога. - Так сразу нельзя. Мы должны пойти на
определенный риск. Кстати, ты не думаешь, что можно обойтись без
васильевских шаров?

- Пока не представляю... В его проекте предусмотрено, что нефть
должна подаваться наверх в цистернах - шарах из пластмассы. Они
взлетают, как пузыри. Нефть легче воды, к тому же шары наливаются не
полностью... Но, дорогой мой, главное не в этом. Наливать-то нечего...

Он помолчал немного, затем повернулся к окну и, указывая на огни
дальних буровых, добавил:

- Конечно, на небольших глубинах и Васильев нефть находит, но,
между нами говоря, я думаю, что когда-нибудь нас спросят: за каким
дьяволом городить ползучий корабль, если найдена нефть только у
берегов, где можно ставить простые гасановские вышки?..

- Что еще там, в письме? - спросил Рустамов. Он не совсем был
согласен с мнением директора.

- Спрашивают, когда подводный дом будет предъявлен
государственной комиссии. А что я им скажу?

Зазвонил телефон.

- Хорошо, докладывайте. - Агаев закрыл микрофон рукой и негромко
сказал Рустамову: - Сейчас узнаем, что там под водой увидели водолазы.
Если окажутся крупные поломки, то просто не знаю, что нам с планом
делать. Людей не хватит... Слушаю, - снова проговорил он в микрофон. -
Правильно, вышка стоит в котловине... У места поломки нашли?..
Камень?.. Так, так... понятно... Сколько дней на восстановление?..
Четыре?.. Не дам! Составьте план из расчета трех дней.

Директор положил трубку:

- Слыхал?

- Непонятная случайность! - удивился Рустамов.

- А я так думаю, что никакой случайности нет. Танк проходил по
верху котловины, это точно: водолазы там обнаружили следы гусениц.
Васильевский танк задел обломок скалы, который находился на краю
котловины. Этот огромный камень сорвался вниз и ударился о трубу
подводного основания...

Рустамов потянулся к телефону:

- Надо сейчас же об этом сообщить Гасанову и Саиде. Бедный
Ибрагим думает, что во всем виноваты его жена со своими локаторами и,
конечно, Васильев.

- Его тоже обязательно предупреди, - попросил директор,
выколачивая трубку над пепельницей.

Парторг звонил по всем телефонам, где бы он мог застать трех
инженеров, но никого из них не было ни в лабораториях, ни дома.

- Почему так иногда бывает, Джафар? - с усмешкой спросил
Рустамов, вешая трубку. - С радостной вестью не достучишься, а дурная
весть сама на пороге стоит!

- В пути, наверное, наши друзья, не успели домой доехать.

- В пути? - рассеянно переспросил Рустамов. - Далекий путь у них,
Джафар!

x x x

Гасанову не хотелось идти домой. Он долго бродил по парку.
Наконец вернулся к зданию института, подошел к лестнице, но в
нерешительности остановился.

Мелькнуло отражение фонаря на зеркальной двери. Появился
Васильев. Рассеянно застегивая пуговицы пиджака, он стал неторопливо
спускаться по лестнице.