Чтение 9–й страницы книги ~Плутония~

- На северном склоне Русского хребта и на его гребне мы видели
базальты и базальтовые лавы, - напомнил Папочкин. - Некоторые указания на
вулканическую природу этой впадины мы имеем.

- Кратеры потухших вулканов, заполненные доверху снегом и льдом,
известны в Аляске, - добавил Макшеев.

Вечером в этот день и ртутный барометр отказался служить: его трубка
доверху наполнилась ртутью; пришлось достать гипсотермометр* и определить
давление воздуха по температуре кипения воды. Оно соответствовало глубине
восьмисот сорока метров ниже уровня океана.

_______________

* Г и п с о т е р м о м е т р состоит из сосуда для кипячения

воды с длинной трубкой на крышке, в которую вставляют термометр,

чтобы определить точку кипения воды в выделяемых ею парах.

Все заметили, что вечером стало немного темнее. Лучи полуночного
солнца, очевидно, не проникали непосредственно в эту глубокую впадину.
Недоумение путешественников увеличилось в связи с тем обстоятельством, что
компас в этот день также отказался служить: его стрелка вертелась, дрожала
и не могла успокоиться и показать положение севера. Приходилось
руководствоваться направлением ветра и общим уклоном равнины, чтобы ехать
по-прежнему на север. Беспокойство компаса Каштанов также приписал
вулканической природе впадины, так как известно, что большие массы
базальта оказывают влияние на магнитную стрелку.

Но на другой день путешественники встретили в нескольких километрах
от ночлега неожиданное препятствие: снежная равнина уперлась в цепь
ледяных скал, тянувшуюся в обе стороны поперек пути, насколько было видно.
Скалы местами поднимались отвесно на десять - пятнадцать метров, местами
же представляли хаос крупных и мелких глыб льда, нагроможденных друг на
друга. Взбираться на эти груды и без груженых нарт было трудно. Пришлось
остановиться для разведки. Макшеев и Боровой вскарабкались на самую
высокую груду и убедились, что и впереди, насколько хватает взор, тянутся
такие же груды и скалы.

- Это не похоже на пояс торосов морского льда, - заявил Макшеев,
вернувшись к нартам. - Торосы не тянутся на несколько километров в ширину
без перерыва.

- Очевидно, мы достигли дна впадины, - сказал Каштанов, - и этот хаос
обусловлен напором огромного ледника северного склона хребта Русского, по
которому мы спускались.

- Следовательно, все дно впадины занято хаосом льдин, - заметил
Боровой. - Остальные склоны ее также должны быть покрыты ледниками,
спускающимися на дно.

- А благодаря колоссальной величине впадины она до сих пор не успела
заполниться льдом, как заполнены кратеры вулканов Аляски, - добавил
Макшеев.

- Но нам необходимо так или иначе перебраться через это дно, чтобы
продолжать путешествие на север и выяснить размеры впадины и характер
противоположного склона, - заявил Каштанов.

- Всего легче идти вдоль подножия хаоса, чтобы обогнуть его по дну
впадины до противоположного склона, - предложил Громеко.

- Но если эта впадина не кратер вулкана, а долина между двумя
хребтами? - заметил Папочкин. - В таком случае она может тянуться на
сотню-другую километров, и мы не успеем закончить пересечение Земли
Нансена.

- И куда идти вдоль подножия хаоса: направо или налево, чтобы
обогнуть его? - спросил Боровой.

- Пойдем налево; может быть, мы встретим такое место, где хаос
позволит перейти раньше на ту сторону без особого труда.

Приняв это решение, путешественники направились налево, то есть на
запад, судя по ветру, так как компас по-прежнему не мог успокоиться и
показать север. Слева от них поднималась снежная равнина с едва заметным
уклоном, справа громоздились ледяные груды и скалы; низкие тучи
по-прежнему закрывали небо и даже задевали за вершины более высоких льдин.
Около полудня заметили место, где хаос льдин казался проходимым; груды
были ниже, кое-где виднелись промежутки. Здесь остановились для устройства
четвертого склада, а Боровой и Макшеев налегке направились в глубь
ледяного пояса для разведки. К вечеру они вернулись и сообщили, что пояс
имеет около десяти километров в ширину, что он проходим, хотя и не без
затруднений, и что за ним ровный подъем на противоположный склон впадины.

Преодоление пояса потребовало два дня серьезной работы; часто
приходилось прорубать тропу через нагроможденные льдины, чтобы
протаскивать нарты одну за другой соединенными усилиями людей и собак.
Ночевали не расставляя юрты, приютившись для защиты от ветра за огромной
льдиной, стоявшей отвесно; собаки попрятались в щелях и ямах между
глыбами. Но после тяжелой работы все спали крепко, несмотря на стоны и
завывания ветра, гудевшего в хаосе на разные лады.

На следующий день выбрались на другую сторону преграды. На ночлеге
Боровой зажег спиртовку гипсотермометра в полной уверенности, что он
покажет ту же высоту, как и перед ледяным поясом, то есть около девятисот
метров ниже уровня моря. Но когда он вставил термометр в трубку
кипятильника, ртуть поднялась до 105, затем 110 градусов и все еще шла
вверх.

- Стой, стой! - вскричал Боровой. - Куда ты прешь, хочешь разбить
стекло?..

- Что такое? В чем дело? - раздались возгласы.

Все вскочили и столпились вокруг прибора, стоявшего на одном из
дорожных ящиков.

- Это нечто невиданное, неслыханное! - воскликнул Боровой
прерывающимся от волнения голосом. - Вода кипит в этой проклятой дыре при
температуре плюс сто двадцать градусов.

- А это значит?..

- Это значит, что по ледяному поясу мы спустились в какую-то бездну.
Я сейчас даже не соображаю, сколько тысяч метров ниже уровня моря
соответствуют этой температуре кипения. Подождите, нужно справиться в
таблицах.

Он опустился на свой спальный мешок, вытащил из кармана справочник по
определению высот, порылся в таблицах и на полях стал вычислять что-то. В
это время спутники один за другим подходили к прибору, чтобы убедиться,
что термометр действительно показывает +120 градусов. Светлый столбик
остановился у этого деления, и сомнений быть не могло.

Царившее молчание среди пораженных изумлением людей нарушалось легким
клокотанием кипевшей в приборе воды.

Но вот раздался глубокий вздох Борового и затем следующие слова,
произнесенные торжественным тоном:

- По грубому вычислению, этой температуре кипения при плюс ста
двадцати градусах соответствует отрицательная высота в пять тысяч семьсот
двадцать метров.

- Не может быть! Вы не ошиблись? - раздались возгласы.

- Проверьте сами! Вот вам таблицы... В них, конечно, нет данных для
этой температуры кипения, которую никто никогда не наблюдал вне
лабораторий. Приходится вычислять приблизительно.

Каштанов проверил вычисление и сказал:

- Совершенно верно. За эти два дня, карабкаясь через льдины, мы
спустились на четыре тысячи девятьсот метров на протяжении каких-нибудь
десяти - двенадцати километров.

- И не заметили такого спуска!

- Лезли вниз с высоты Монблана и ничего не знали! Это что-то
невероятное!

- И непонятное! Приходится думать, что ледяной хаос - это ледопад на
крутом обрыве, ведущем из кратера в жерло этого колоссального вулкана.

- Из которого нам придется теперь вылезать по такому же ледопаду на
другую сторону!

- А мне непонятны и эта густая пелена туч, и этот ветер, который
упорно дует с юга уже столько дней без перерыва, - заявил Боровой.

Но предположение о втором ледяном поясе не оправдалось. На следующий
день путь шел по снежной равнине с пологим подъемом; вследствие этого и
благодаря теплой погоде движение стало труднее. Термометр показывал
немного выше нуля, снег размокал и прилипал к полозьям нарт, собаки
тащились все время шагом. К вечеру с трудом сделали двадцать пять
километров. В подъеме местности нельзя было сомневаться, и, устанавливая
гипсотермометр, Боровой был уверен, что он покажет меньшую глубину, чем
накануне.

Но вода не закипала долго; наконец пошел пар, и Боровой вставил
термометр. Немного спустя раздался его крик:

- Это черт знает что такое! Это... это... - Он разразился
проклятиями.

- Что такое? В чем дело? Термометр лопнул? - раздались возгласы.

- Я сам лопну или сойду с ума в этой дыре! - неистовствовал
метеоролог. - Посмотрите сами, кто рехнулся - я или термометр?

Все вскочили и подошли к гипсотермометру. Ртуть показывала +125
градусов.

- Мы сегодня поднимались, а не спускались? - дрожащим голосом спросил
Боровой.

- Конечно, поднимались! Целый день поднимались. Спору быть не может!

- А вода кипит на пять градусов выше, чем вчера у ледяного барьера! И
это значит, что мы сегодня не поднялись, а спустились приблизительно на
тысячу четыреста тридцать метров.

- И находимся, следовательно, на семь тысяч сто пятьдесят метров ниже
уровня океана, - быстро подсчитал Макшеев.

- Но это же ни с чем не сообразно! - засмеялся Папочкин.

- Поверить в крутой спуск по льдам еще можно было, - прибавил