Чтение 44–й страницы книги ~Представитель~

- Спасибо, - поблагодарил Флангер, затем посмотрел на Майка и, хитро
прищурившись, сказал: - А ты знаешь, что я здесь самый главный из всех людей
"Клаус Хольц компани"?

- Нет, сэр, - честно признался Майк.

- А знаешь почему?

- Нет, сэр.

- А я тебе скажу, ведь ты - золотой парень. Я главный потому, что знаю
все бассейны кванзинового угля, стоимость которого зашкаливает за триллионы
кредитов. Усекаешь?..

- Начинаю усекать, сэр, - медленно ответил Майк, пытаясь выловить суть из
сказанных Флангером слов. - Так что же такое бассейн?

- Бассейн, братец, это территория, на которой, если снять несколько
метров грунта, можно добывать окаменелый кванзин просто так - тупыми
экскаваторами - Гуго забросил в рот горсть орехов и, ожесточенно их
пережевывая, продолжал: - Но беспокоит меня только одно, Майк. Знаешь что?

- Что?

- То, что руководство "Клаус Хольц компани" захочет меня убрать, как
только я закручу здесь все дела...

- Как это убрать?

- А очень просто. - Гуго показал указательный палец. - Пух! - и нету.

Высоко, под самым потолком, еле слышно журчал кондиционер. В оконное
стекло бились мошки, принимавшие отражение садившегося к горизонту солнца за
электрический свет.

"Какие же вы глупые, - подумал Больцер, наблюдая хоровод суетливых
насекомых. - И как же вы похожи на людей. Та же целеустремленность и та же
ошибочность в выборе цели".

В душевой перестала шуметь вода, и в комнату вошел сосед Больцера по
номеру - Панопулос. Вчера его зацепило, но сегодня Панопулос снова был в
хорошем настроении, хотя весь его правый бок выглядел одним большим
посиневшим кровоподтеком.

- Хорошая здесь вода - мягкая. Теперь это большая редкость.

- Почему редкость? В любом рейсе мойся на здоровье дистиллированной
водичкой - мягче ее не бывает.

- Нет, я имею в виду в стационарных условиях. Вот как сейчас - хороший
номер, отличная жратва и горничные, которые не прочь заработать.

- Откуда информация про горничных? - спросил Больцер, приподняв голову.
Женщины входили в перечень его интересов.

- Вчера Рыжий с Гунно истратили таким образом сто кредитов на двоих.

- Сто кредитов - это много.

- С доставкой в номер - совсем не много.

- Ты был у Сержа? - спросил Больцер, снова уставившись на бившихся о
стекло мошек.

- Был. - Панопулос осторожно присел на свою кровать и, достав из сумки
баночку с мазью, начал не спеша натирать бок.

- Что он сказал?

- А что тебя интересует?

- Мы будем глушить этих парней или нет?

- Серж сказал, пока нет. Нашли общий язык.

- Что это значит?

- Это значит, что дня через три все повторится снова.

- Понятно.

- А ты чего спрашиваешь? - неожиданно поинтересовался Панопулос.

- Тебя удивляет, что я задаю вопросы о работе?

- А может, ты дрейфишь.

Панопулос намеренно выводил новичка из себя, проверяя, на что тот
способен. Вчера, в холле, он вел себя не слишком уверенно, что дало
Панопулосу основание заподозрить Больцера в трусости.

Он ожидал, что сосед вспылит или, наоборот, начнет оправдываться, однако
тот не отреагировал никак. Больцер просто лежал с закрытыми глазами, лишь
нога подергивалась в такт какой-то, слышной одному ему мелодии.

- Между прочим... - Панопулос закончил намазывать отбитый бок и надел
футболку. - Между прочим, что за баллоны спрятаны в твоей сумке? Уж не
средство ли для вытягивания пениса?

На этот раз Больцер открыл глаза, в его руках оказалось вдруг непонятно
откуда взявшееся устройство, которое он и направил на неугомонного соседа.
Тот ничего не успел сообразить, как сжатый воздух выплюнул заряженную
парализатором стрелу и она вонзилась в грудь Панопулоса.

Бедолага смог еще подняться с кровати, но тут же неловко взмахнул руками
и, будто подломившись, с грохотом повалился на пол.

Больцер с минуту наблюдал погасавший за стеклом закат, потом встал и,
подойдя к окну, стал смотреть на уродливые здания центра города. Они не
подчинялись никакой архитектурной мысли - они просто существовали, как
животные в джунглях, которым ни до кого нет дела, кроме врагов и жертв.

Больцер старался успокоиться, но ничего не получалось. Тогда он подошел к
Панопулосу, выдернул капсулу и убрал ее в карман. Затем выволок из-под
кровати свою сумку и, открыв потаенный кармашек, достал шприц, заряженный
специальный отравляющим раствором. После такой инъекции человек
гарантированно спал десять часов и просыпался с ощущением жесточайшего
похмелья.

- Ну что, парень, давай дернем по маленькой. Отпразднуем нашу маленькую
победу...

С этими словами Больцер нагнулся над Панопулосом и, нащупав вздувшуюся
вену, ввел в нее полную дозу: - Готов мальчик.

Больцер разогнулся и потер кулаком поясницу. Вчера, во время этой
дурацкой перестрелки, ему пришлось попрыгать козлом, чтобы не получить
верную пулю.

- Готов мальчик, - повторил он и, нагнувшись, несколько раз сильно ударил
Панопулоса по лицу. Губы превратились в лепешку, а из разбитого носа хлынула
кровь. Это будет означать, что Панопулос не только напился, но и нарвался
где-то на крепкий кулак. Именно так завтра Стефано Больцер будет объяснять
ему ситуацию. И понятно, что Панопулос уже не вспомнит о емкостях, которые
заметил в сумке Больцера.

Утро выдалось светлое и солнечное, однако Серж Персоль, командир
наемников, прибывших для поддержки миссии Гуго Флангера, выглядел мрачнее
тучи. Он терпеть не мог, когда пьянствовали в неурочное время.

- А ты, Больцер, почему не остановил эту сволочь? - строго спросил он у
новичка.

- Я увидел его уже таким, сэр, - пожал тот плечами. - Слышу, кто-то
царапается в дверь - открыл, а это он. Морда разбитая, несет как из бочки,
ну и все такое...

- Хорошо, - кивнул Персоль, затем приблизил лицо к растерянно моргавшему
Панопулосу и прошипел: - Я должен бы пристрелить тебя, Фидо, но меня
удерживает только то, что вместе мы прошли слишком длинный путь... Сукин ты
сын.

С этими словами командир ушел, а Фидо Панопулос взъерошил слипшиеся
волосы и уставил на Больцера мутные глаза: - Слушай, но я же ничего не
помню...

- Это неудивительно, - пожал плечами тот.

- Но я же раньше никогда так не напивался. Ну, пропускал рюмочку-другую,
но никогда... Ты мне веришь?

- Охотно верю, друг, но что ты от меня хочешь?

- Я... Я не знаю... - Панопулос глубоко вздохнул. - И башка трещит, как
от прямого попадания...

- Вот видишь, - назидательным тоном произнес Больцер. - И с кем дрался,
тоже не помнишь?

- Да в том-то и дело, что не помню! - воскликнул Фидо. - Ничего не помню!

- Ну, может, хоть какие-то мыслишки остались? - не сдавался Больцер,
желая удостовериться, что ему ничто не угрожает.

- Ни-ка-ких, - по слогам произнес Панопулос.

- Принести опохмелиться? Я мигом, никто не заметит.

- Да пошел ты! - Панопулос мотнул головой, но тут же схватился за виски.
- Ты извини, Больцер, просто я хреново себя чувствую...

- Да ничего, я же понимаю. Пойду, чтобы тебе не мешать, пройдусь по
городу.

- О-о, - простонал в ответ Панопулос, укладываясь на кровать.

Стефано подхватил свою сумку и направился к двери, но неожиданно
умирающий ожил и, вскочив с кровати, потребовал: - Покажи мне, что у тебя в
сумке!

- С чего это, Фидо? Это у тебя похмельный откат, что ли?

- Я помню, что видел в твоей сумке что-то подозрительное, - не сдавалась
жертва тяжкого похмелья.

- Ты пожалеешь, Фидо, если вздумаешь залезть в мою сумку, - предупредил
Больцер.

- Кого ты хочешь напугать, новенький? - Панопулос решительно двинулся на
соседа, и тот, подняв руки, согласился.

- Ладно, друг, вот моя сумка - смотри, - с этими словами он расстегнул
длинную молнию и отошел в сторону, предоставляя Фидо возможность осмотреть
ее.

Панопулос шагнул ближе, но сразу увидел, что сумка почти пуста. Угадав
его мысли, Больцер пояснил: - Все мои вещи остались в шкафу. Если очень
хочется, обыщи их, но настоятельно советую тебе быть поаккуратней, потому
что у меня появляется все больше оснований продырявить твою башку.

- Не пугай...

- Я не пугаю, - сказал Больцер, застегивая сумку. - Я просто делаю тебе