Чтение 42–й страницы книги ~Судья Шерман~

напрягся, ожидая горячей струи или чего похуже, но вместо этого услышал
грохот поднимаемых половых панелей, а затем исчезла и крышка ящика.

Яркий свет ударил в глаза Лефлеру, но на всякий случай он вытянул руку с
пистолетом, впрочем, не будучи уверен, что в кого-нибудь попадет.

- О, а меня не предупредили, что у вас оружие, - произнес человек в форме
пилота. - Поосторожнее с ним, это опасная штука.

Пилот помог Рино выбраться из ящика, поскольку тот едва мог двигаться
сам.

- Надеюсь, вы не отведете меня в другой сортир? - с трудом разгибая
спину, спросил Лефлер.

- Нет, лейтенант, больше никаких сортиров, - пообещал пилот, и в
подтверждение его слов по полу пробежала вибрация, а затем начал усиливаться
шум двигательных установок.

Рино кивнул и, убрав пистолет, в сопровождении своего спасителя вышел в
салон.

Сначала они прошли через пустующий ресторан, а затем оказались в длинном
коридоре с рядами закрытых дверей купе. Проходившая мимо бортпроводница
что-то сказала пилоту и улыбнулась Рино заговорщической улыбкой. Он
улыбнулся в ответ, но немного запоздал, и улыбка пропала.

- Вот, - произнес пилот, открывая одну из дверей. - Это ваш люкс.
Запритесь изнутри и не открывайте никому - только мне. Но я заранее извещу
вас по интерфону. Это вон та коробочка на столе.

- Я знаю, - сказал Рино.

- Какие-нибудь пожелания, поток сознания, бред? - спросил пилот
совершенно серьезно.

- Э-э-э... - протянул Рино, стараясь наиболее полно выразить словами
мучившую его мысль. - Э-э, теперь я никогда не смогу спокойно ходить в
сортир... Я всегда буду думать, что смогу облить какого-нибудь парня,
который сидит там, - Рино указал пальцем в пол. - Там, вы понимаете меня?

- Я - да.

- Ну вот в общем-то и все. - Тогда отдыхайте, сэр. Скоро мы выйдем в
космос, и трясти перестанет.

- Да, конечно, - кивнул Лефлер, зашел в купе и плотно притворил за собой
дверь, а затем запер ее на замок.

Сегодня у Эйдо была тяжелая ночная смена. Он стоял на упаковке, а эта
работа считалась не самой простои. Каждые полтора часа подъезжал очередной
фургон, в котором находилось до сорока пойманных архидоксов.

Как правило, к моменту доставки на упаковочный пункт они были полностью
пластифицированы, а их одежда уже распадалась. Однако не в каждого из них
заряд попадал достаточно точно, и некоторых приходилось доводить до кондиции
в электронных пластификаторах.

Дальше все было просто. Эйдо, в специальных перчатках, перебрасывал их в
форму и опускал сублиматор. Двадцать секунд - и обезвоженный архидокс
укладывался в отдельный ящик. Иногда они попадались не очень крупные, и
тогда Эйдо помещал их в ящик по два.

Дети архидоксов вообще входили по пять штук в одну тару, но всех их
обязательно следовало изолировать друг от друга финитовой пленкой, которая
не давала сублимату смерзаться.

Бывало, что попадались совсем старые и изношенные экземпляры. После
действия пластификатора они превращались в груду тряпья, но Эйдо знал, что
для первоначальной плазмы годилось и это.

Если привозили крепких молодых людей, а в особенности девушек, Эйдо
радовался, словно ребенок. Как существо, обретшее свое личностное "я" на
Туссено, Эйдо отчасти был настоящим человеком. Он даже желал женщин, однако
не совсем по-настоящему. Он хотел их потенциально и искал близости с ними,
однако сам процесс совокупления казался ему надуманным.

В половине второго ночи, когда Эйдо и человек пятьдесят других операторов
заканчивали упаковку партии, прибывшей из Гринстоуна, пришел Гонатар.

- Пойди разомнись, я тебя подменю, - сказал он. - А то скоро пойдут
грузовики с дальних городов.

Эйдо благодарно кивнул товарищу и, сбросив перчатки, вышел на свежий
воздух.

Невыносимо хотелось курить, хотя Эйдо никогда не курил и даже не
пробовал. Он знал, что это приводит к разжижению мозгов, а своим мозгом Эйдо
весьма дорожил.

Вместо сигареты он достал сладкую палочку и медленно ее посасывал, глядя
на спящую базу.

Даже ночью на ее территории продолжалась работа. По освещенным периметрам
то там то тут ходили часовые. Ассенизаторская машина засовывала свой
ненасытный хобот в засоренные магистрали; днем ей мешали погрузчики,
курьерские джипы и тому подобное, а ночь всегда принадлежала ассенизаторам.

Эйдо надоело сосать палочку, и он сгрыз ее, затем посмотрел на небо и
поразился тому, сколько на нем звезд. Эйдо хорошо знал пилотскую программу и
сразу сориентировался, где находится его изначальный дом - историческая
родина.

Где-то там, в глубине космической пустоты еще шли жаркие бои, армады
военных флотов сталкивались за обладание стратегической инициативой, а здесь
было совсем тихо. Однако именно здесь, Эйдо это знал, ковалась победа его
народа.

- Эй, парень, ты не видел Кинкеля? - спросил появившийся из темноты
старшина по снабжению.

- Он придет позднее, его задержали в управлении окружного шерифа. А что
случилось?

- Да на ящиках маркировка не та. Вместо мороженой свинины там говорится о
клонированных зайцах.

- Откуда на Туссено зайцы?

- Свиноводы взяли подряд на клонирование зайцев. Говорят, это
способствует развитию науки...

И старшина, и Эйдо помолчали. Затем снабженец тяжело вздохнул и сказал: -
Теперь на половине ящиков написано "свинина", а на другой половине
"клонированные зайцы". Как думаешь, нас за это не взгреют?..

- Думаю, нет. - Эйдо достал из кармана вторую палочку и положил ее в рот.
- Что бы там ни было написано - "свиньи" или "зайцы", это не имеет значения,
потому что там ни то и ни другое.

- И я тоже так думаю, - с готовностью поддержал Эйдо старшина.

Вот уже битый час Рино стоял в длинной шеренге таких же, как он, коротко
остриженных и одинаково одетых людей. Однако, даже наряженные в мешковатые
комбинезоны, эти люди хранили военную выправку. Лефлер не заметил ни одного
толстяка или худосочного паршивца. Рекруты выглядели как собранные по всему
свету остатки разрозненных армий.

- Итак, мерзавцы! - продолжал свою нескончаемую речь сержант-инструктор
Поджерс. - Итак, мерзавцы, - повторил он с явным удовольствием, - не
думайте, пожалуйста, что если вы все здесь офицеры и заслуженные копы, то
это для меня имеет хоть какое-то значение. Теперь вы на правах беглых
каторжников, поэтому должны пахать до седьмого пота, чтобы на что-то еще
сгодиться. Надеюсь, все слышат меня?.. И майоры, и капитаны, и лейтенанты?

Сержант поигрывал легким стеком и время от времени хлопал им по раскрытой
ладони.

- Если кому-то здесь покажется слишком уж жарко, милости просим - валите
куда хотите. Но помните, что ECO вас уже приговорило, и подумайте - может,
лучше подохнуть здесь, на Абрау-Дюрсо, чем в каком-нибудь гнилом подвале...
Здесь, по крайней мере, есть солнце.

Сержант замолчал, затем почесал выбритый затылок и, словно вспомнив
что-то смешное, заулыбался: - Чуть не забыл вам сказать, что обеда сегодня
не будет. Насчет ужина ничего сказать не могу, но обеда точно не будет.
Вместо обеда - кросс на двадцать километров...

Рино вздохнул. Он не представлял, как сможет одолеть такую дистанцию в
своем теперешнем состоянии.

Зоркий взгляд сержанта-инструктора тотчас остановился на Лефлере.

- Что такое, курсант? Кажется, вам что-то не нравится?

Поджерс подошел ближе и ткнул Рино стеком в грудь.

- Курсант Лефлер, сэр! - прокричал тот.

- Отлично, Лефлер. Чувствуется, что своих начальников вы уважали, хотя и
считали их втайне старыми козлами. Я прав?..

- Так точно, сэр! - снова заорал Рино.

- Честный курсант, - смилостивился Поджерс. - Мне такие нравятся.

Затем он отошел от шеренги и, снова указав на Рино, объявил: - Не
думайте, что старина Поджерс полный кретин и поведет на смерть всяких
заморышей вроде курсанта Лефлера! Этого не будет. Курсант Лефлер отправится
в санчасть, и только после выздоровления я отправлю его на смерть. - Здесь
сержант позволил себе людоедскую улыбку. - А все здоровенькие узнают мою
доброту уже сегодня... А теперь десять минут перерыв. Можно посидеть в тени
или сбегать в сортир.

Но предупреждаю: использовать аллею для этих целей не рекомендую!...
Вольно!...

После этой команды шеренга не рассыпалась гомонящей толпой, как когда-то
это происходило в полицейских школах.

Бывалые копы, повидавшие за свою карьеру много чего интересного, тихо
разошлись по своим делам, изредка перебрасываясь парой слов. К тому же почти
никто из них не был знаком друг с другом.

- Доходяги - ко мне! - тут же распорядился сержант.

Рино тотчас подошел к Поджерсу, и возле него собралась группа из десяти с
лишним человек.

Как оказалось, у сержанта был список тех курсантов, кто по состоянию