Вадим Охотников

Первые дерзания

Оглавление:

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Охотников В. Первые дерзания: н.-фант. повесть - М.: Трудрезервиздат,
1953 - 328с.

Глава первая

Высокая дверь в кабинет начальника конструкторского бюро, как
показалось Семену Бурыкину, приоткрылась необычайно тихо.

И вообще решительно во всем Семену чудилась какая-то зловещая
настороженность. Как перед бурей. Взять хотя бы секретаря начальника,
Елену Павловну, светловолосую девушку с крохотными часиками на руке.
Вместо того, чтобы встретить его добродушной улыбкой и громким
восклицанием вроде:

"Добрый день, товарищ Бурыкин - Мурыкин!" или: "Привет молодому
поколению рабочего класса!", она только мельком взглянула на Семена,
невнятно пробормотала "здравствуйте" и принялась переставлять на столе
пишущую машинку с такой сосредоточенностью, словно это была не машинка, а
какая-нибудь посудина из стекла, наполненная до краев драгоценной
жидкостью.

Из кабинета начальника до Семена доносился приглушенный разговор, тихий
и сдержанный. Казалось, что там договариваются о чем-то недобром, не
предвещающем ничего хорошего. А когда в дверях показалось усатое лицо
мастера Ивана Никаноровича Греся и он взглянул на Семена строгим взглядом,
то уже никаких сомнений не осталось.

- Ну, что ж, заходи, - не спуская глаз с Семена, проговорил мастер
таким тоном, будто предупреждал: "Попробуй только не зайти! Натворил -
изволь бриться-стричься! Увиливать нечего..."

В кабинет начальника конструкторского бюро Семен входил впервые. А как
он мечтал увидеть эту комнату! Еще бы! Ведь в ней работал знаменитый
инженер-изобретатель, выдумщик новых, необыкновенных машин! Вероятно,
чтобы лучше работалось такому заслуженному изобретателю, как Александр
Андреевич Дуплов, ему созданы особые условия! Семену казалось, что кабинет
инженера должен быть обставлен не так, как у всех. Как именно - он не
знал, но иногда ему мерещилось что-то вроде оранжереи, устланной коврами,
в которых утопает нога, а среди цветов - сложнейшие приборы и аппараты с
блестящими кнопками и рукоятками.

К разочарованию Семена, рабочий кабинет изобретателя оказался самым
обыкновенным. Он даже походил немного на хорошо знакомый Семену кабинет
директора ремесленного училища: большой письменный стол, заваленный
чертежами и книгами, несколько мягких кресел, два шкафа с книгами. На полу
действительно лежал мягкий ковер, но ни цветов, ни каких-либо особых
аппаратов в комнате не было. Правда, в углу, рядом с письменным столом,
стоял какой-то шкаф с никелированными рукоятками и белыми кружками
электроизмерительных приборов на черно-муаровой стенке, но вид этого
аппарата не представлялся Семену необычным. Ему показалось забавным, что
на стене, за письменным столом висит обыкновенная классная доска.

"Точно, как у нас в классе..." - вспомнил Семен.

Откинувшись на спинку кресла, за столом сидел инженер Дуплов в той
самой синей рабочей куртке, в которой он иногда проходил по цехам и с
любопытством смотрел на Семена, остановившегося в нерешительности посреди
комнаты.

Только ли с любопытством? Семен еще раз исподлобья взглянул на
инженера. Не написано ли на его смуглом лице с большими, умными глазами
негодования? Как будто бы нет... Взгляд инженера спокойно скользит по
вошедшему, словно измеряя рост или проверяя, достаточно ли опрятно сидит
форменный костюм.

- Так вот, Александр Андреевич, - каким-то проникновенным и глухим
голосом, словно сообщая тайну, начал мастер Гресь, наклонившись к
начальнику. - Чертеж детали я ему вручил и напутствовал, как полагается. И
насчет допусков пояснил - на всякий случай, хотя допуски были указаны в
чертеже, согласно ОСТ... Потом я его спрашивал: "Есть у тебя, Семен,
какие-нибудь хотя бы малейшие сомнения?" "Нет, - отвечает. - Все ясно".

Иван Никанорович выпрямился, нахмурился и, приглаживая правой рукой
левый ус, как он обычно делал, когда был не в духе, спросил:

- Ну, объясни, наконец! Что это за дикая фантазия пришла тебе в голову?
Как ты смел так поступить! Знаешь ли ты, что такое чертеж, когда на нем
стоит подпись главного инженера и главного конструктора? А ты что сделал?

- Хотел попробовать... Конечно, я виноват... - нерешительно начал было
Семен, потупившись и озабоченно разглядывая свои ботинки, начищенные, в
связи с вызовом к начальнику конструкторского бюро, до ослепительного
блеска.

Но мастер нетерпеливо махнул рукой и перебил язвительно:

- Попробовать, попробовать! Да какое ты имеешь право пробовать, а тем
более принимать самостоятельные решения при наличии чертежа, утвержденного
начальством! Разве тебе поручили сделать что-нибудь сложное? Обыкновенная
планка с тремя отверстиями! Не что иное, как рычаг, передающий
поступательное движение от одной детали механизма к другой. А ты
самовольно исказил смысл этой простой вещи и начал делать изогнутую
планку, похожую на куриную лапу. Зачем? А?

- Я думал, она лучше будет работать... А потом... Я же в неурочное
время...

- Ишь ты, какой умник! Лучше... Рационализация, брат, дело очень
хорошее, сам этим занимаюсь и всемерно поддерживаю. Но должен быть
соответствующий порядок! Надумал что-нибудь - заяви в бюро по
рацпредложениям. По всем правилам. А то - самовольничать!..

Мастер вынул из кармана носовой платок и принялся вытирать им свою
лысину, поглядывая при этом на инженера и словно спрашивая: "Ну, как?
Довольно его отчитывать? Или еще?"

- Вопрос ясен, Иван Никанорович. Можете идти, - сказал инженер, чуть
наклонив голову.

- Тогда пойдем, - озабоченно произнес Гресь, обращаясь к Семену.

- Бурыкина я хочу с вашего разрешения задержать у себя на несколько
минут, Иван Никанорович, - проговорил инженер, искоса поглядывая на
мальчика.

- Конечно, конечно, Александр Андреевич! Если у вас есть время, то
побеседуйте с ним. Внушите ему по-отечески, чтобы он не самовольничал.
Ведь парень в общем толковый и руки золотые, - забеспокоился Гресь,
неловко поднимаясь с кресла.

Когда мастер вышел из кабинета своей немного переваливающейся походкой
и за ним с глухим стуком закрылась массивная дверь, Семен заметил, что
начальник конструкторского бюро смотрит на него, стараясь сдержать улыбку.

- Что же это ты! - весело сказал он мальчику.

- С изогнутой планкой не будет заклинивания, ручаюсь вам, товарищ
инженер, - приободрившись, пробормотал Семен.

- Так почему же не пришел и не сказал об этом мне? Зачем, не
посоветовавшись, начал изготовление детали, не существующей в чертежах?

- С вами посоветоваться? - удивленно спросил Семен.

- Конечно, со мной! Или с мастером!

- Я думал, что это будет неудобно... Чего это какой-то там ученик
ремесленного училища лезет с советами... Оно, конечно, я нехорошо поступил.

Но как-то так получилось... Дай, думаю, сделаю по-своему. Когда машину
соберут и будут испытывать, то внимания, наверно, не обратят, что