Чтение 7–й страницы книги ~Остров Таусена~

- Вполне понятно, - сказал Якушев. - Наука - самое великое дело.

Беседа затянулась далеко за полночь, и Якушевы настояли, чтобы гости
остались у них ночевать.

- Незачем вам блуждать ночью по незнакомому городу, - сказал Сергей
Иванович.

Елена Михайловна приготовила москвичам постели на тюфяках из свежего
сена.

Лежа в постели, Гущин вдруг спохватился:

- Зря остались!

- А что? - спросил Цветков.

- Надо бы телеграмму послать в редакцию...

- Утром успеешь.

- Послушай, Юра, - помолчав минуты две, снова начал Гущин, - а могут
найти новые, пока еще неизвестные железы внутренней секреции?

- Почему же нет?

- Ты знаешь, что самое привлекательное в науке? Что ей нет конца. Она -
как в сказке волшебный кошелек: только вынешь из него монету, а в нем уже
шевелится другая.

- Это не в сказке, а в басне Крылова.

- Пусть в басне. Подумай, как интересно: разрешили научную задачу,
сейчас же из нее вытекает другая. Получается неисчерпаемое богатство, как
с тем кошельком.

- Да будет тебе философствовать! Спи наконец! - начал сердиться
Цветков. - Ведь хозяев разбудим!

Утром после обильного завтрака Якушевы проводили гостей до калитки.
Цветы переливались на солнце всеми красками, и на них блестела еще не
просохшая роса.

- Да вы художник, Сергей Иваныч! - сказал Гущин, любуясь садом.

- Есть немного, - серьезно ответил Якушев.

Как только друзья пришли в гостиницу, Гущин, не поднимаясь в номер,
послал телеграмму в редакцию:

"Существование лысых уток подтвердилось. Продолжаем розыски".

Глава 3

В горле Белого моря

- Ну, что ж мы будем делать дальше? - спросил Гущин, как только они
вошли к себе в номер.

- А ты как думаешь?

- Думаю, что надо ехать дальше на север. Ведь оттуда летят птицы.

- Пожалуй, ты прав. Но мне необходимо связаться с Рашковым.
Предупредить его, что моя командировка может затянуться.

- Еще бы! Ведь здесь мы узнали только, куда направить поиски, а этого
мало.

- Правда, не очень мало, но не все.

- Ну, и что ж ты думаешь делать? - повторил Гущин.

- Спрошу хозяина.

Цветков вызвал Рашкова по междугородному видеофону. На экране
показалось широкое лицо академика, его доброжелательно-насмешливые глаза и
густые русые волосы с сединой. Он с большим интересом выслушал Цветкова.

- Ну, конечно, - сказал он, - след найден, грешно было бы не идти по
нему дальше. Командировку вашу придется продлить. А как ваш спутник?

- Его не нужно уговаривать. Он горит желанием, - ответил Цветков.

- Понятно - на то он и газетчик. Вот что, Юрий Михайлович... Помните, я
вам говорил о Миронове?

- Это председатель рыболовецкого колхоза?

- Да. От него недалеко наши рыбные и тюленьи хозяйства. Я там бывал, и
он хорошо меня знает. Уверен, что он охотно вам поможет. Поезжайте к нему.

Севернее его колхоза уже ничего нет, он находится на самом берегу моря.

- Отлично, Николай Фомич, рад буду с ним познакомиться.

- Может быть, там вы найдете разгадку. Запомните: Миронова зовут Сергей
Петрович. Ну, желаю вам... ни пуха ни пера!

- То есть уток без пуха и перьев? Спасибо, Николай Фомич.

Гущин обрадовался, когда узнал, что им предстоит побывать в
рыболовецком колхозе; это было ново для него. Он сообщил в редакцию о том,
что они продолжают поиски. Потом забежал к Путятину, но не застал его:
репортер выехал в район по срочному заданию. Гущин оставил ему записку, в
которой сообщал о беседе с Якушевым и о дальнейшем путешествии.

На следующее утро Цветков и Гущин вышли на маленькой станции железной
дороги. Это была конечная станция на берегу моря. День был тихий и
прозрачный. Над необъятным простором моря сияло голубое небо без единой
тучки. Только похожий на клочок облачка, еле видный днем месяц затерялся
вверху. Здесь было уже не так жарко, как в Ильинске.

Вплотную к морю подходила ровная зеленая гладь тундры; на востоке, у
самого горизонта, темнела длинная цепь холмов.

Колхоз оказался близко от станции. Это было большое селение с крепкими
бревенчатыми домами. Затейливая резьба украшала наличники окон, на крышах
скучали в неподвижности нарядные флюгера. Посредине улицы друзья усидели
странное сооружение: гладкие столбы, соединенные перекладинами, а поперек
перекладин длинные жерди. К ним были подвешены крупные рыбины, связанные
попарно хвостами.

Около этого сооружения сидел на лавочке очень древний старик. Несмотря
на теплый полдень, он был одет в меховые сапоги и тулуп. Старик задремал
на солнышке, но при появлении незнакомцев сразу пробудился и стал смотреть
на них с откровенным детским любопытством.

- Сторожишь рыбу, дедушка? - обратился к нему Цветков.

- А как же, - сказал старик, - треску сторожим. Вишь, елуй для
рашкерки. На елунцах - палтухи, - старик указал на перекладины, а потом
ткнул в длинную, метров в десять, жердь, - на палтухах решетины висят. Как
бы собаки не сцапали... А вам кого? - вдруг спросил он.

- Нам председателя, - ответил Цветков. - Где бы его найти?

- А вот он сам, - сказал старик.

На крыльцо нового дома вышел человек небольшого роста. На его выцветшей
гимнастерке виднелись одна желтая, две красные нашивки и две планки с
цветными полосками орденских ленточек.

Приезжие подошли к крыльцу.

- Сергей Петрович Миронов? - обратился к нему Цветков.

- Точно. А вы кто будете и откуда? - спросил председатель.

У него был тот же окающий говор, что и у Якушева.

Цветков назвал себя, сославшись на Рашкова, затем познакомил
председателя с Гущиным.

- Ученику славного Николая Фомича привет и почет! - обрадованно сказал
Миронов, явно гордясь знакомством с академиком. - Как же, бывал он у нас.

Вам, товарищ журналист, тоже интересно будет познакомиться с нашей
работой.

- Еще бы!

- Вот что, Сергей Петрович, - сказал Цветков, - мы к вам по особому
поручению Николая Фомича.

- Отлично! - ответил Миронов. - Чем надо - помогу.

Он пригласил их в дом. Тут помещалось правление колхоза. Пройдя через
большую комнату, где несколько человек щелкали на счетах, гости вошли в
светлую угловую комнатку. Там у стен стояли две аккуратно застланные
койки, в одном углу - одностворчатый книжный шкаф, а в другом - знамя из
темно-алого бархата с густой золотой бахромой. На столе лежало несколько
брошюр.

- Это у вас красный уголок? - спросил Гущин.

- Нет, комната для приезжающих, - ответил Миронов. - У нас тут не
красный уголок, а целый клуб есть. Сейчас вас будут кормить обедом, -
добавил он без всякого перехода.

- Спасибо, Сергей Петрович, мы недавно в поезде основательно закусили,
- возразил Цветков. - А не выслушаете ли вы нас сначала? Есть у вас сейчас
время?

- Говорите, говорите!

Цветков рассказал, зачем они приехали.

- Вам такие утки не попадались? - спросил Гущин.

- Нет. Не встречались. Так вот вам охотник говорил, что эти птицы летят
с полуночи. А сегодня как раз с нашей брюги пойдет в море дрифтер...

- Что с чего пойдет? - не понял Гущин.

Миронов засмеялся:

- С непривычки наших поморских слов не поймешь. Брюга - это пристань
по-вашему. А дрифтер - тоже москвичам в новость. Судно, которое тянет
плавные сети. Пойдет дрифтер на полночь. Если эти птицы вправду с той
стороны летят, - кто знает, может, вам и повезет. А потом я думаю, что вам
поплавать интересно будет.

- Конечно! - согласился Гущин.

- Ну да. Увидите, как работаем. Наш Север дает большую часть рыбы для
Советского Союза, да еще на экспорт отправляем. И с каждым годом больше
будем давать!

Он стал словно выше, прямее. Гости с удовольствием смотрели на него.

- Я тоже на дрифтере пойду с вами вместе, - продолжал Миронов и вдруг
направился к двери. - Сейчас обед пришлю. Мы уже обедали, так что вам
вдвоем придется.

- Да ведь я вам только что говорил, Сергей Петрович, - мы сыты! -
крикнул ему вдогонку Цветков.

Но Миронов не слушал его.

- Отдохните, - сказал он, обернувшись, - а через полчасика поднимем